— Ты права. — Он благодарно улыбнулся, и ее сердце перевернулось в груди.

— А теперь смотри, как я завожу машину. Потом попробуешь ты.

Позже Агнес будет думать о двух вещах: о том, что тот день, когда она училась водить машину с Дэнни, был одним из самых счастливых в ее жизни, и о том, что она должна была поехать с ним.

Но она слишком долго ждала, а солнце тем временем опускалось, и беда надвигалась, как буря.

Шагая по лугу, Агнес чувствовала себя легче, чем имела на это право, учитывая наказание, которое, несомненно, ее ожидало. Она все время видела, как Дэнни поправляет очки. Она продолжала слышать его энтузиазм, пока училась управлять машиной. Когда она резко повернула, его учебные наборы покатились по заднему сидению, и она бросила виноватый взгляд в его сторону.

Она привыкла к мужскому гневу. Но чарующий смех Дэнни — это было что-то новенькое. Все ее тело расслабилось от этого звука, и, несмотря на серьезную опасность, она почувствовала себя счастливой.

Его глаза расширились, как будто он наткнулся на что-то неожиданное и восхитительное.

— Знаешь, — задумчиво произнес он, — мне кажется, я впервые вижу, как ты улыбаешься.

— Уверена, что это неправда.

— Нет, — настаивал он с трогательной уверенностью. — Я в этом не сомневаюсь. Мне было интересно, на что это будет похоже.

Затем он покраснел, снова поправил очки и пустился в подробное объяснение сигналов поворотников.

Ее кожу все еще покалывало от воспоминаний, когда она поднялась на вершину холма.

Отец стоял в саду, скрестив руки на груди. Все его тело было напряжено от ярости, но даже это не могло умерить радость Агнес.

Потому что теперь у нее была тайная сила.

Она умела водить машину.

— Агнес, иди в дом. Сейчас же.

— Отец, я…

— Сегодня в церкви ты открыла свое истинное «я». — Его лицо было белым. — Я отрекаюсь от тебя. Ты меня понимаешь? Ты будешь жить в моем доме и подчиняться моим правилам, но наши духовные узы разорваны. Мне больше никогда не будет стыдно за тебя. Даже на небесах.

Девушка ожидала, что будет больно, и это случилось. Но ей нужно было думать не только о потере его любви.

— Я понимаю, отец.

Он моргнул, пораженный тем, что она не заплакала и не закричала.

— Твоя учительница воскресной школы умерла час назад.

Его слова пронзили Агнес, и она покачнулась. Кажется, все происходит слишком быстро.

— Похороны должны состояться сегодня в церкви. И свадьба твоей сестры тоже.

«О Боже, они пытаются обрубить концы».

Отец коротко кивнул, подтверждая ее опасения. Все еще было воскресенье — святой день… и в то утро Пророк показал им демона. Красного дьявола, чтобы укрепить веру.

Мэттью Джеймсон хотел получить шестую жену до Вознесения, а миссис Кинг должна быть похоронена до конца света.

Они пойдут в Храм. И не в каком-то далеком будущем… Сегодня вечером.

— Помоги Бет одеться, — отрывисто сказал отец. — У нас мало времени.

Ей нужно было написать Дэнни — умолять его вернуться. Ей нужно было откопать инсулин Иезекииля, взять отцовские ключи от грузовика и упаковать сумку. Столько всего нужно сделать, а она не знает, с чего начать. Ее мысли путались и скользили, как по тонкому льду.

Она поспешила внутрь.

— Сэм? А где Бет?

Он указал в сторону ванной комнаты, его глаза были усталыми и растерянными. Иезекииль и близнецы тоже выглядели потрясенными. Малиновый пес и бунт в церкви, затем проповедь Вознесения — это был самый долгий день в их жизни.

Они должны были поспать.

Но, конечно же, сегодня ночью спать не придется.

У нее еще оставался шанс спасти их. Ее семья не заслуживает того, чтобы быть похороненной заживо. Но все зависело от того, что Бет сделает дальше.

Если Бет станет на её сторону, все будет хорошо.

В конце концов, разве они, будучи ещё маленькими девочками, не смотрели вместе на светлячков, танцующих над лугом, и не наслаждались бесконечной любовью?

Дверь ванной приоткрылась на дюйм.

— Агнес, я не могу застегнуть эти петли. Ты можешь мне помочь, пожалуйста?

На сестре было выцветшее свадебное платье их матери цвета слоновой кости, расшитое искусственным жемчугом. Она дрожала как осиновый лист, зубы стучали, будто она замерзла в эту теплую летнюю ночь. Но она храбро улыбнулась, протянув свой мизинец, и надежда сжала грудь Агнес, когда их пальцы сомкнулись.

Агнес молча и горячо молилась.

Господи, дай ей наконец увидеть правду.

Аминь.

Бет увлекла Агнес в ванную, а затем притянула ее к себе, прижав их лбы друг к другу. Дыхание сестры пахло затхлостью и усталостью.

Где она была весь день? Где она была, когда мистер Джеймсон — Мэттью — пришел сказать ей, что они поженятся всего через несколько часов, и ее охватил ужас, словно она умирала?

Это не имеет значения. Теперь она здесь.

— Наконец-то это случилось, Агнес. После свадьбы мы уйдем в бункер.

Агнес посмотрела на нее с недоумением и мольбой в глазах.

— Я никуда не пойду, Бет. И ты тоже не должна. Ты не обязана выходить за него замуж. И тебе не обязательно идти в бункер. Мы можем бежать.

— Мы не можем избежать апокалипсиса, глупышка. — Но на самом деле Бет охватила паника.

«Я буду шестой матерью Кори», — вдруг подумала она.

Женой его отца.

А что такое жена? Знаю ли я на самом деле, что это означает?

— Раньше ты задавала так много вопросов, — прошептала Агнес. — Раньше ты интересовалась внешним миром. Что случилось?

Бет вспомнила, как сырое яйцо стекало по ее лицу.

— Все меня ненавидят. Они все меня ненавидят.

Она посмотрела в зеркало в ванной. Лицо у нее было отвратительное, зеленоватое. Как объяснить Агнес, что ненависть верующих она ощущает физически — как оковы на шее, запястьях и лодыжках?

— Мы можем сбежать сегодня вечером, — сказала Агнес. — Ты, я и дети.

Бет бросила взгляд на дверь. С другой стороны она услышала бормотание отца.

Конечно, ее сестра не могла говорить серьезно.

— Агнес, о чем ты говоришь? Я выхожу замуж.

Агнес схватила ее за плечи.

— Пророк хочет похоронить нас на четыреста дней. Ты понимаешь, что это значит? Четыреста дней, Бет! А Магда и Тоби заражены. Они распространят болезнь. Там внизу будет ад, настоящий ад.

Бет заткнула уши. Девушка, стоявшая перед ней с горящими глазами, говорила как незнакомка. Как страшный, требовательный Чужак Извне.

— Агнес, перестань!

— Люди умрут, а ты станешь рабыней этого старика. — Она говорила резким шепотом. — А как насчет Кори? Ты когда-нибудь любила его вообще? Ты действительно хочешь быть его матерью?

Бет закрыла лицо руками, чувствуя, как по щекам текут слезы.

Почему Агнес не видит, что она уже решила вырвать свое сердце и заменить его другим, более подходящим для жизни в Ред-Крике?

А Мэттью Джеймсон был честным человеком. Может быть, с ним она, наконец, будет в безопасности. Может быть, даже в темноте бункера у нее будет что-то, ради чего стоит жить.

Это была слабая надежда. Но она будет цепляться за нее. Это все, что у нее было.

Она указала на свое свадебное платье, все еще наполовину застегнутое.

— Разве ты не видишь, что уже слишком поздно?

Ужас наполнил глаза Агнес, и на секунду Бет захотелось взять свои слова обратно. Хотел сказать: «Да, я сбегу с тобой, конечно, сбегу!»

Но ее платье было очень тяжелым. Оно придавливало её к земле.

— Я люблю тебя, Бет, — сказала Агнес. — И я сожалею… ужасно сожалею… о том, что случилось с тобой.