— Слушай, не все люди готовы принять твою откровенность, — сказал Майкл. — Даже больше: они и не обязаны ее принимать.

— Правда?.. — с издевкой спросила она. — Значит, не обязаны?.. Значит, можно снять шлюху, а потом сделать вид, что ее не существует?

— Тебе мало, что у тебя есть друзья, которые принимаю тебя такой, какая ты есть?.. Ты мой друг, а Бран тебя любит. Тебе надо, чтобы весь остальной мир тебя принял?

— Было бы неплохо, — едко сказала Дакота. — Или ты против?..

— Я не против идеи, ты знаешь, — сказал Майкл. — Я никого не сужу. У тебя не самая уважаемая профессия, но я уважаю и ее, и тебя. Я против только потому, что ты выбрала неподходящий день. Это свадьба лучшего друга Брана, а ты превращаешь ее в акт протеста против стигматизации работников секс-услуг. Ты заставляешь людей чувствовать себя неловко. Они пришли сюда не за этим. Они пришли порадоваться тому, что два любящих человека нашли друг друга. Это не твой день, Дакота, — с нажимом сказал он. — Не тяни одеяло на себя.

— Хочешь, чтобы я врала о себе?.. Чтобы всем этим, — она качнула головой, — было удобно?..

— Врать не обязательно. Ты прекрасно знаешь, что твои функции не ограничиваются сексом, — сказал Майкл. — Я, знаешь, иногда изображаю на камеру, что трахаюсь с другими — но это не делает меня порно-актером. Выбери любой термин, который тебя устроит, но который не будет шокировать людей. Скажи, что ты фрилансер, что ты занимаешься организацией досуга — все будет правдой. Но не тычь людям в глаза свою гражданскую позицию. Большинству из них плевать на твою профессию, они спрашивают из вежливости. Паталогоанатом тебе не скажет, что он зарабатывает на жизнь, расчленяя людей. Он скажет, что он просто врач.

Дакота смотрела на него, упрямо надув губы. Обиженная теперь уже и на него.

— Иди к нему и извинись, — потребовал Майкл.

— А если я не хочу?

— Что, смелость кончилась? — спросил Майкл. — Выставлять его идиотом тебе нравится, а последствия принимать не хочешь?

— Я вообще не хотела с ним ничего начинать!

— Но ты начала. Я тебе говорил — отшей его, ему будет легче. А ты что сделала? Решила поиграть в отношения?

Она молчала, мрачно надувая щеки, так похожая сейчас на обиженную девчонку, а не на взрослую женщину.

— Ну ты еще полезь покопаться в наших отношениях, — буркнула она. — Что он тебе сказал?

— Что там между вами происходит — это ваше дело, а не мое, — сказал Майкл. — В это я не полезу. Но делать из него идиота я не дам.

— Мужская солидарность носителей члена? — привычно-едко спросила она.

— Дружба, дура, — мягко сказал Майкл. — Такая же, как у меня с тобой. Только с той разницей, что с Браном мы в один горшок ссали. Я знаю его всю жизнь и обижать его никому не дам. Будь на твоем месте мужик, я бы то же самое сказал. Иди, нахрен, и извинись.

Она шумно выдохнула, отвела запястьем волосы со лба. Поникла.

— Я знала, что все испорчу, — как-то обреченно сказала она. — Надо было тебя послушать.

— Ты еще не видела, как я все порчу, — самоуверенно отозвался Майкл. — Тебе до меня, знаешь… Как до звезды.

Дакота поставила блюдечко с растерзанным пирожным на бухту зеленого садового шланга, мрачно уперлась рукой в бок.

— Я хочу, чтобы он был счастлив, — сказал Майкл. — Если он любит тебя — значит, любит. Не издевайся над ним.

— Я не просила его в меня влюбляться! — с досадой бросила она. — Он сам виноват, что выбрал такую!

— Какую — такую? Охеренно красивую умную бабу с заебами? Ну, может, и виноват. Ты теперь ему будешь за это мстить? За то, что он принимает тебя такой, какая ты есть? Ну молодец, — с сарказмом сказал Майкл. — Давай еще мне помсти за то же самое.

Она недовольно фыркнула. Потом перестала нервно улыбаться, стянула губы в точку, заморгала, будто боролась с подступающими слезами.

— Я не могу дать ему то, что он хочет, — сказала она. — И не хочу! Ни замуж, ни трахаться с ним не хочу.

— Так, знаешь, что — это все не ко мне, — сказал Майкл, подступив ближе и взяв ее за плечо. — Это к нему. Разбирайся с ним — чего ты хочешь, чего не хочешь. Решила дружить — ну вот иди и дружи. Он вроде не против. Дружит он первосортно, отвечаю.

— Господи, я знала, что мне нельзя было в это ввязываться, — она вздохнула, провела пальцами по волосам. — Вы, мужики, стоите друг за друга, как Берлинская стена. Чего я ждала!..

— Понятия не имею, чего ты ждала. Если ты думаешь, я так только с мужиками умею — посмотри в зеркало, может, там тоже что-то увидишь. Или спроси Сару, — добавил Майкл. — Она дохера расскажет.

Дакота ушла, попросила не провожать. Мол, как выглядит Бран, она помнит, отыщет его без посторонней помощи.

Майкл остался. Сунул руки в карманы брюк, поглядел на ухоженный парк сквозь стеклянные двери. Как многое здесь началось. Как они стояли тогда на крыльце, Джеймс был пьяный, а глаза — синие-синие. Как он дулся и отнекивался, мол, совсем не надо его подвозить, сам доедет. Доехал бы, да — разбил бы свою красивую Ауди на год раньше. Какой он смешной был тогда. Хорошенький. Наверное, его уже тогда хотелось прижать где-нибудь за колонной и зацеловать до синяков на губах. Вот бы он удивился, если бы Майкл тогда так и сделал.

Майкл ностальгически усмехнулся. А первая драка у них какая была?.. Хотя что там — драка. Но как тогда начали, так остановиться и не смогли. Измордовали друг друга, живого места нигде не осталось.

Все было здесь. Гуляли. Разговаривали. За руки держались, пока кино смотрели. Целовались тайком, но это уже позже, когда все завертелось, как водяной смерч, подхватило и понесло. Прятались по закоулкам, за шторами даже. Может, где-то тут до сих пор те самые шторы висят, в которые они заворачивались. Майкл нависал над ним в своей черно-красной мотоциклетке, он же всегда был выше, а Джеймс задирал голову и светил глазами из полумрака — как кот, только огонь в них был синий. Шкодно забирался холодными руками под Майклову футболку, устраивал ладони на твердых ребрах, а сердце стучало в них.

Такие дураки были оба.

За спиной послышались шаги, Майкл очнулся, обернулся на звук.

— Ты в порядке?..

Они с Джеймсом спросили это друг у друга в один голос. Майкл усмехнулся, Джеймс сунул руки в карманы и тоже слегка улыбнулся.

— Да вот… Бран поругался с Дакотой, помогал ему восстанавливать счастье в личной жизни, — сказал Майкл.

— У него эффектная девушка, — сказал Джеймс.

— Ага. Очень, — подтвердил Майкл. — Особенно эффектно у нее выходит выебываться. Но он сам с заебами, они друг друга стоят.

Джеймс улыбнулся.

— Ты рад, что вы собрались вместе?.. Вы, четверо?..

— Да, — рассеянно сказал Майкл. — В последний раз мы все вместе были лет двадцать назад. Соберешься тут, если Бран в Калифорнии, Томми в Лондоне, а мы с Эваном мотаемся по всему миру, как…

Он не договорил, не придумав достаточно крепкого выражения.

— Вы с Эваном, — с многозначительной усмешкой повторил Джеймс. Майкл мгновенно насупился:

— Что?

— Знаешь, когда ты пытался заставить меня ревновать, сдувая с него пылинки, это было по-своему мило, — сказал Джеймс. — Даже трогательно.

Майкл раздраженно выдохнул сквозь ноздри. Это было несправедливо, что Джеймс так легко раскалывал его. Подначивал теперь, дразнился. Майкл посмотрел на него исподлобья, стиснув губы. Джеймс улыбался, довольный, будто отхватил что-то особенно ценное на гаражной распродаже.

— Тебя твой жених еще не ищет? — с вызовом спросил Майкл.

— А тебя — твоя невеста? — невинно спросил Джеймс.

— Я думаю, прямо сейчас они развлекают друг друга светской беседой, — закипая, сказал Майкл.

Руки зачесались взять сигарету, но пачки при себе у него не было. Впрочем… пачки не было, а вот идея — была.

— Как думаешь, все эти ребята в английских домах — они же работают тут всю жизнь, да? — спросил он, резко меняя тему. — Это же не офис, чтобы прыгать по должностям туда-сюда.