— У тебя уже это есть, — так же тихо сказал Джеймс. — Я. И наш дом. Я буду тебя ждать.

— Нет. Есть еще один вариант, — сказал Майкл. — Я могу послать все это нахрен и вернуться в Лондон. К тебе.

Джеймс с сомнением покачал головой.

— Тебе есть за что бороться. Я не знаю, что для тебя будет правильным, — искренне сказал он. — Но я хочу, чтобы ты принял решение сам, не оглядываясь ни на что, ни на кого. Майкл, пожалуйста — не делай это только ради меня.

Тот резко помотал головой.

— Майкл, из всех вариантов этот — худший. Не делай этого. Не сдавайся.

— Я хочу быть с тобой.

Джеймс невольно нахмурился.

— Майкл, не надо.

— Чтобы быть с тобой, мне нужно быть с тобой. Это просто.

— Я уже говорил — я не хочу от тебя такой жертвы!

— Послушай… — Майкл вдруг улыбнулся. — Я люблю тебя больше всего. Больше своей карьеры, больше своего призвания.

— Майкл!..

— И знаю, что буду любить всегда.

— Майкл, нет!..

— …Но я хочу уйти. Я на самом деле хочу. И это не ради тебя.

Джеймс удивленно замолчал.

— Ради себя, — сказал Майкл, улыбаясь. — Я всегда хотел играть. Делать фильмы, рассказывать людям что-то важное. Я никогда не хотел быть обезьяной из цирка. Я могу уйти в европейское кино, независимое кино. В театр, в конце концов!..

Джеймс растерянно улыбнулся в ответ.

— В мире масса занятий, кроме карьеры в Голливуде. Я мотался по континентам — а мира толком не видел. Я хочу на него посмотреть. Просто пожить. Понять, что мне делать дальше, съездить с тобой куда-нибудь вдвоем.

Джеймс, улыбаясь, склонил голову к плечу. Прочесал пальцами волосы. Качнул головой, соглашаясь.

В студии было тихо. Эллен с понимающей улыбкой смотрела на Майкла, наклонившись вперед, словно хотела поддержать.

— Название фильма становится последней, непроизнесенной строкой финального стихотворения, — сказала она.

— Да, — кивнул Майкл.

— Что оно означает для вас?..

Майкл качнул ногой. Он до сих пор не знал, какие слова найти для этого. Он готовился, перебирал разные варианты, но так ни к чему и не пришел.

— Очень многое, — сказал он. — Банально, да, но это правда. С автором «Солнечного кита», с Джеймсом Сазерлендом я познакомился много лет назад. Мне было двадцать, он был чуть младше. Мы быстро сблизились.

Питер, перестав крутиться на кресле, с радостным любопытством следил за Майклом. Бран хмуро смотрел исподлобья — как чуял, что что-то не так. Майкл переглянулся с ним, мол — все нормально. Все хорошо.

— Меня всегда завораживало, как он видел мир. Я мог часами сидеть и слушать, как он рассказывает о своих впечатлениях, переживаниях, мыслях. Он всегда был обаятельным, — Майкл улыбнулся.

Нервозность наконец начала доходить до него. Он перевел дыхание, посмотрел за камеры, в зал. Люди сидели и смотрели на него, ждали, что он скажет дальше. Майкл чувствовал, что начинает ходить вокруг да около вместо того, чтобы сказать прямо. Пытается оправдаться за свои чувства, будто должен им всем дать понять, что это не просто какая-то там связь, что это серьезно.

— Я хочу сказать… — снова начал он.

Эллен кивнула, подбадривая. Возможно, она была готова к тому, что он не сумеет сказать самое главное. Майкл торопливо искал слова. Откуда начать?.. С ночи под Чидеоком?.. Со встречи с Сарой?.. С фильма Арджуна?..

— Я влюбился в него еще тогда, — сказал он.

Питер захлопнул рот ладонями. Удивительный все-таки парень — даже не догадался ни о чем за все это время, даже мысли у него не мелькнуло. Бран сидел мрачный, как туча. Аудитория замерла, кто-то переглядывался с соседями по ряду, будто проверял — не послышалось ли?.. Майкл почти чувствовал, как камеры взяли его крупным планом.

— Единственный правильный ответ, кому принадлежат инициалы «J.S.» — ему, — сказал он. — Наши отношения тогда не сложились, стихотворение было написано после нашего расставания. Мы не виделись много лет, но работа над «Баллингари» свела нас снова. И оказалось, что, — Майкл пожал плечами, — за эти годы кит никуда не делся.

— У этой истории счастливый конец?.. — улыбаясь, спросила Эллен.

— Мы с Джеймсом не сумели забыть друг друга за то время, что наши жизни были порознь. И я надеюсь, у этой истории пока нет конца, — легко сказал Майкл.

— Так этот фильм можно считать признанием в любви? — спросила Эллен.

— Да, — кивнул Майкл. — Да. А также предложением руки и сердца, раз уж мы оба сейчас официально свободны.

— Джеймс, надеюсь, вы это слышали, — Элен повернулась к камерам. — Дайте мне знать, каков будет ответ, — и она подмигнула.

— И вы молчали!.. — Питер мужественно вытерпел эфир до конца и накинулся на Майкла с кулаками только когда они покинули студию. — И ты молчал!.. И он!.. Ни слова не говорили!.. Я думал, мы друзья!

— Тихо, тихо, — Майкл придержал его за плечи, отодвинул от себя. — Все решилось совсем недавно. Мы никому не хотели говорить, потому что сами ничего не знали. Он был женат, у меня была Вик — сам понимаешь, какие тут отношения?

Они посторонились, пропуская мимо сосредоточенную девицу на каблуках. Та пронеслась мимо и исчезла за одной из дверей. Майкл кивнул в противоположный конец коридора, где под потолком светился знак выхода.

— Идем.

— Так вы теперь вместе? — с горящими глазами спросил Питер, преграждая ему дорогу. — Давно? Нет, на самом деле я очень рад за вас, — он качнулся вперед, чтобы обнять Майкла, но раздумал на полдороге: — Так, стоп. Стоп. Значит, «Баллингари» на самом деле… То есть, вот это все!.. — возмущенно заявил он. — Его сценарий!.. Твой фильм!.. А я, как дурак!.. Между вами!..

Бран уронил ему тяжелую руку на плечо, многозначительно произнес:

— Искусство… — и остановился.

Питер замер на мгновение, потом развернулся к нему, не понимая, что тот хотел этим сказать.

— …рождается тогда, когда болит сердце, — серьезно заявил Бран. — Когда болят два сердца…

— …рождается два искусства, — перебил его Майкл. — Мужик, ты пиздец пугаешь меня. Скажи, что тебе это Дакота нашептала.

— Вы что, тоже?.. — начал Питер. Но Бран, фыркнув, помотал головой.

— Не. Он не в моем вкусе.

Майкл раскрыл глаза.

— Так, я о тебе чего-то не знаю?..

— Эй, это у меня тут эмоциональный шок вообще-то! — возмутился Питер. — Вы меня использовали!.. А ты — ты со мной целовался!.. — он ткнул Майкла в грудь пальцем. — Как мне теперь с этим жить? Я же верил, что у тебя не может быть ко мне ничего такого!..

— Не бойся, он однолюб, — успокаивающе сказал Бран. — У него ни к кому ничего нет.

Питер фыркнул, смерил его взглядом.

— А ты тоже все знал и молчал?

Бран не ответил, глядя на Майкла.

— Зачем ты вообще это сделал? — спросил он.

Майкл пожал плечами.

— Завтра выйдет заказной материал, где меня аутнут. Я решил опередить события.

Питер мгновенно стал серьезным.

— Аутинг? — переспросил он. — Как это мерзко.

— Что будешь делать? — спросил Бран.

— Восприму это как знак судьбы, — сказал Майкл. — И приму последствия.

Когда на следующее утро вышло расследование, радостнее всех, что они всегда это знали, кричали те, кто строил догадки о его отношениях с Питером.

Бумкнуло громко. Многие поклонники оповещали свои соцсети о том, что теперь они — бывшие, закрывались паблики и группы, посвященные его творчеству. Открывались сообщества ненависти. Писались статьи и блоги, полные гнева. Его критиковали за все — за то, что признание в любви к Джеймсу было сделано в эфире шоу, а не в интервью журналу, за то, что он не сделал этого раньше и даже за то, что не призвал сделать то же самое других звезд.

Волна докатилась даже до его семьи. Его родителям звонили с просьбой сказать пару слов для статьи, у Фредди начались проблемы в школе. Объясняться пришлось раньше, чем Майкл планировал.

— Просто скажи, как для тебя будет лучше, — предложила Эмма. — Говорить с ними или не говорить? Они спрашивают, знали ли мы. Сказать, что знали? Или лучше не стоит?