Это цунами в очередной раз принесло к Майклу Викторию. Она изменилась — в ней больше не было ни прежней дерзости, ни прежней наглости. Шли разговоры о том, что Ларри покинет руководство студией, а может быть, и сама студия перестанет существовать, поскольку сумма исков к Ларри уже достигла астрономических чисел и продолжала расти. Было ясно, что студия объявит себя банкротом гораздо раньше, чем сумеет расплатиться со всеми, кто жаждал крови.

Виктория была похожа на запуганную мышь. Она выглядела настолько жалко, что это уже не было похоже на игру. Ей и правда было безумно страшно. Ее будущее висело на волоске. Рядом с Ларри она могла быть уверена, что у нее будут фильмы, будет работа и миллионные гонорары. Без него, без его поддержки она боялась остаться никем.

Майкл понимал ее лучше, чем хотел бы. Когда-то у него был тот же самый панический страх вернуться в нищету и безвестность. Сейчас этот страх делся куда-то, и куда — он не знал. Хотя он тоже мог прогореть. Из отчаяния Виктория могла бы утопить его вместе с собой, выставив себя жертвой сразу двух мужчин. Одного — который вынуждал ее спать с собой, второго — который молчал об этом. Она могла повернуть историю так, что они оба пользовались ее зависимостью и страхом.

Майкл не хотел с ней встречаться, тем более после всего того, что она говорила о нем и как подавала их разрыв. Но она подкараулила его в коридорах студии, куда он приехал на вечернее шоу, и когда они столкнулись, поздно было делать вид, что они незнакомы.

— Майкл, надо поговорить!.. — воскликнула она, преграждая ему путь.

— Нам не о чем говорить, — сказал он, но остановился.

У нее дрожали губы.

— Помоги мне!.. Журналисты звонят и спрашивают, какие у меня были отношения с Ларри. Все знают, что он меня продвигал!.. Теперь меня спрашивают, какой ценой!.. Я ничего не могу им сказать, ты же понимаешь! Я не хочу, чтобы все говорили, что я шлюха, что я получала роли только из-за него!.. Что я бездарность!.. Что мне пришлось сосать ему, чтобы сниматься!.. Я этого не хочу!..

— А чего ты хочешь? — спросил Майкл.

— Скажи, что у нас были прекрасные отношения, — попросила Виктория. — Скажи, что хотя мы расстались из-за разногласий, меня ничего не связывало с Ларри. Что я была только с тобой!

— Мы расстались, по твоим словам, из-за моего алкоголизма, — напомнил Майкл. — Из-за того, что я издевался над тобой, унижал тебя и говорил то, что ни одна женщина не должна слышать. Я вообще удивлен, что ты набралась смелости со мной встретиться — тебя же так пугает мое лицо. Оно вызывает у тебя панические атаки, ты говорила.

— Он заставлял меня!.. — взмолилась Виктория. — Ты знаешь, как это работает! Я говорила, что он приказывал!.. Мне было некуда деться!

— Ты выставила меня чудовищем. А теперь я должен называть это прекрасными отношениями?

— Я скажу, что погорячилась!..

— Вот так просто?..

— Скажу, что из-за нашего разрыва у меня была депрессия и я видела все в черном цвете, но теперь понимаю, что преувеличила эмоциональную оценку, что на самом деле те, кто тебя защищал, были правы, ты прекрасный человек!

— А потом кто-то другой прикажет тебе снова облить меня грязью — и твоя эмоциональная оценка снова поменяется? — спросил Майкл. — И ты скажешь, что поддалась желанию верить в лучшее в людях, но ошиблась — я все-таки чудовище?

— Не будь таким злопамятным!.. Я же прошу тебя!..

— Вик, между нами все кончено.

— Если мы скажем, что помирились и снова вместе, меня не будут спрашивать про Ларри!..

— Вик, оглянись, — сказал Майкл. — Посмотри, что творится вокруг. Ларри не удержится. Все меняется. Воспользуйся этим, расскажи, через что он заставил тебя пройти, помоги его завалить.

— Чтобы потом все обсуждали, что я с ним трахалась?! Ты хоть представляешь, как это унизительно?..

— Это твой шанс освободиться от него.

— Ты бы рассказал на моем месте? — с вызовом спросила она. — Тебе бы понравилось говорить о таком перед чужими людьми? Может, система была и говно, но она работала!.. Все в ней были, ты в ней был! Где ты был, такой принципиальный, когда сам согласился прикрывать Ларри?

— Я не оправдываюсь. Если до этого дойдет — я врать не буду. Но ты можешь стать свободной, — сказал Майкл.

— Если ты не поможешь — расскажу, что ты все знал и молчал, — пригрозила Виктория. — Расскажу, что ты использовал меня для прикрытия, а сам все это время трахался на стороне с мужиками — и тебя просто сожрут.

— Тебе это ничем не поможет.

— Мне уже ничто не поможет, — зло сказала она. — Мне нечего терять!

— Позвони Дакоте, — ответил Майкл. — Она это начала. Поговори с ней. Не спасай то, что рушится. Больше не будет таких Ларри, не будет таких, как я. Эта система умрет, ты ничего не вернешь, как было. Ищи что-то новое.

— У меня была прекрасная карьера! — отрезала Виктория. — Меня все устраивало!

— Так ты потому так рыдала, что ненавидишь мужиков, что тебя все устраивало? — спросил Майкл.

Виктория не ответила.

— Просто позвони ей, — сказал Майкл. — Я тебе не помогу. А вот она — сможет.

Майкл валялся на кровати, когда Джеймс позвонил. Майкл поднял над собой телефон, поправил под головой подушку. Между ними было восемь часовых поясов и почти девять тысяч километров.

— Хочу тебе показать — я нашел нам прекрасный диван, — сказал Джеймс.

— Диван?.. — довольно переспросил Майкл. — Зачем?.. Там уже есть один. Красивый и черный.

— А еще есть пустая стена у дальних окон, где сейчас только паутина и дохлый паук, — сказал Джеймс. — Я хочу сделать там уголок с книжными полками, поставить туда письменный стол и диван.

— А, то есть, это будет твой рабочий уголок?..

— Мне нужно тихое место для чтения. Я отгорожу его стеллажом от пола до потолка. Наверху будут стоять цветы, плющ или папоротник, внизу — альбомы и крупноформатные книги, а между ними на полках — что-нибудь декоративное.

— Ладно, — протянул Майкл.

Он не сопротивлялся изменениям в своем — их! — доме и ворчал только для приличия, видя, как стремительно меняется его территория. Он бы позволил Джеймсу даже сломать там все стены, если бы они там были, и выкрасить потолок в розовый.

— Смотри!.. Видно?.. — Джеймс переключился на фронтальную камеру.

Майкл прищурился. Когда изображение подстроилось под просторный, как ангар, мебельный салон, он увидел ряды диванов и кресел, уходящие в бесконечность.

— Ну и что из этого ты хочешь впихнуть нам в квартиру?..

Майклу доставляло необъяснимое удовольствие это «нам». «Мы». «Наше». Он отчаянно скучал по Джеймсу, но ему казалось, что начинать совместную жизнь вот так, с расстояния — безопасно, а то еще можно поехать крышей от счастья. Совместную, мать его, жизнь. Как они мечтали тогда, наивными пацанами, только сейчас — начать на самом деле, по-взрослому. И можно не высчитывать, сколько процентов скидки даст студенческая карта Джеймса, можно не искать съемное жилье — можно купить чертов диван в собственную квартиру — а потом валяться на нем, трахаться на нем, жить с ним в одном пространстве и времени, Господи!..

— Что думаешь насчет этого?.. — серьезным тоном сказал Джеймс, показывая один экземпляр, синий в шотландскую клетку.

— Нет, — тут же отозвался Майкл сварливым тоном. — Нет!.. Ты что? У него мягкие подлокотники.

— Что в них плохого?..

— Ты не сможешь опереться на них локтем, не поставишь банку пива и не положишь книжку.

— Я не будут пить пиво во время чтения.

— Бокальчик прекрасного вина, — поправился Майкл, стараясь голосом передать, как высоко он ценит снобизм Джеймса. — Или колы. Минералки. Текилы. Просто — нет. Давай еще.

— Ты невыносим, — довольным и веселым тоном сказал Джеймс. — Ладно… смотри еще.

— Кожаный?.. — скептически протянул Майкл.

— А что?..

— Рыжий, — с сомнением сказал Майкл.

— Да, кожаный, рыжий. Смотри, какая роскошная обивка — я покажу ближе, — телефон приблизился к сиденью дивана, по нему скользнула рука Джеймса. — Ты бы знал, какой он наощупь!..