Она провела подругу в свою комнату и, как обычно, усадила на кровать, потому что единственный стул был слишком жёстким и неудобным для нежного цветка по имени Ламия. За те годы, что они знакомы, Риана ни разу не видела на её личике недовольства или брезгливости во время пребывания в этом не самом презентабельном поместье. В детстве такая разруха, по словам Мии, казалась ей диковинкой, потому что так сильно отличалась от состояния её собственного дома. Когда же они обе стали старше, юная аристократка приняла истинное положение вещей и проявила понимание.

Риа искренне недоумевала, как в этом несносном семействе Тайрис мог родиться такой замечательный человечек?! Одним словом, ради Ламии, чья ласковая улыбка всегда освещала эти стены, она была готова пойти на многое. Пусть не с благосостоянием, но с подругой ей точно повезло!

— Гил сказал, что ты жива-здорова, но я очень удивлюсь, когда тебя увижу. А ещё заявил, что всерьёз положил на тебя глаз.

— Да-да, я вчера вечером это уже поняла, — пробормотала Риана, стараясь делать аккуратные стежки, хотя воспоминания о слишком вольном поведении Тайриса-младшего этому не способствовало.

— Что произошло? — в голосе Мии было искреннее беспокойство. — Он что-то сказал или сделал? И почему у тебя косынка на шее? Горло болит?

«О да, болит, только совсем не так, как ты думаешь».

Риа прикрыла глаза и автоматически потянулась к косынке, которая прикрывала следы мужских лобзаний. Нет, сестре лучше не знать о проделках брата.

— Да так, наговорил всякого, — уклончиво ответила она. — А горло… Да, после вчерашнего немного не в порядке.

— Гил вчера как с цепи сорвался, — пожаловалась подруга. — Пришёл домой сердитый и ментально меня взломал, представляешь? Так и выведал, куда ты отправилась. Прости, не ожидала, что он так поступит.

Риана покачала головой:

— Ничего. Не хочется это признавать, но именно благодаря его вмешательству мы все остались живы.

— Рада, если так. Но вот то, что с ним творилось вечером… — Ламия вздрогнула. — Я его раньше никогда таким не видела. Мне не спалось, за тебя беспокоилась, сидела на террасе и ждала от брата новостей, и тут вернулся Гилион. Я к нему с вопросами, а он прихрамывает, глаза злющие и бормочет о какой-то собаке… Разбил графин и два фужера, а потом ушёл к себе, буркнув на прощание, что ты жива. Только утром добилась более-менее внятного ответа.

«Значит, высказывание о собаке таки услышал…» — подумалось с некоторым удовлетворением.

— Так что между вами случилось? — не унималась Мия. — Если обидел…

— Разве меня можно обидеть?! — Рия старалась, чтобы лицо не выдало переживаний, хотя её до сих пор потряхивало от ощущения чужих губ и рук на своём теле.

Ничего-ничего, теперь этот кобелина и близко к ней не подойдёт! Накопитель будет у неё на пальце денно и нощно, и если Гил снова сунется, то щадить его она не станет. Хватит, наигрались уже, теперь всё слишком серьёзно.

— Если что, обязательно скажи мне, договорились? — Ламия обеспокоенно заглядывала в глаза, так что пришлось кивнуть.

Нет, ну почему брат и сестра такие разные?! Внешностью один в один, а вот характером…

— А что мама с папой сказали по поводу волос? — подруга сочувственно провела рукой по белой прядке.

— А что тут скажешь?! — пожала плечами Риана. — Проявления магии непредсказуемы. Может, цвет ещё вернётся…

— Хотелось бы, — кивнула Ламия, но потом спохватилась: — Нет-нет, тебе и так хорошо, не волнуйся, но всё же…

— Спасибо, дорогая, — улыбнулась Риа и с двойным энтузиазмом принялась за вышивку, но вскоре работу пришлось прервать.

Раздался стук молоточка на входной двери, разнёсшийся по всему дому благодаря навешенному на него заклинанию усиления. В душу заползла тревога. Интересно, кто там пожаловал?

— Мия, я схожу посмотрю, кому мы понадобились, — Риана отложила вышивание и направилась к выходу.

— Не против, если я сделаю несколько стежков? — подруга тут же подхватила работу.

— Да, конечно.

С каждым шагом волнение возрастало. В самом деле, кто мог прийти? Разве что… Неужели это всё же декан Рандэлл или кто-то от него с обещанным вознаграждением?

В общем, дверь она открывала с радостным предвкушением, но оно сменилось недоумением и разочарованием, скрыть которое, к сожалению, не удалось.

— Вижу, вы безмерно рады меня видеть, — начал с порога декан Милтон. — Уверяю вас, это абсолютно взаимно.

— Тогда… зачем вы здесь? — взволнованно поинтересовалась она, оттягивая неизбежное.

Нет никаких сомнений, что боевик хочет поговорить о вчерашнем. Вот только чем для неё обернётся эта беседа? Не арестовывать же он её пришёл? Или всё-таки…

Красноволосый с каменным выражением лица оглядывал холл, и Риа прекрасно понимала, что такому уважаемому человеку не захочется входить в убогое жилище, но всё же предложила не стоять на пороге, а продолжить разговор в гостиной. Повернувшись спиной к гостю, она направилась по коридору, показывая дорогу, а потом раздались звуки, которые для неё были такими естественными, однако для новоприбывшего…

— Скрип… скрип… скрип…

Риана прикрыла глаза. Отчего-то захотелось провалиться на месте. По непонятной причине сейчас ей было гораздо более стыдно за скрипящие половицы, чем вчера, когда принимала у себя декана Рандэлла. Возможно, всё потому, что защитник излучал волны доброжелательности, а от Милтона исходит неприятие и недовольство. Вот, теперь последует какой-нибудь разгромный ироничный комментарий. Ну же!

Но боевик молчал и не спешил следовать за ней. Наверное, опасался, что может провалиться в подвал. К тому времени, когда за её спиной раздалось заветное «скрип, скрип, скрип», нервы Рианы были уже натянуты до предела.

— Я ожидал худшего, — заговорил он. — А тут довольно сносно.

Если это был комплимент, то декан выбрал не самую лучшую форму подачи.

Прежде, чем войти в гостиную, он снова провёл предварительный осмотр и только после этого переступил порог. Может, дело не в его брезгливости, а просто сказывается боевая привычка сначала изучать территорию, и уж потом на ней располагаться? Если она права, то всё не так уж плохо.

— Как прошла ваша ночь? — поинтересовался он, присаживаясь на жёсткий стул.

— Очень беспокойно. Всё вспоминала, как меня забросили на плечо и пытались утащить.

Лицо декана окаменело, а губы сжались.

— Не удивительно, — пробормотал он.

— Выпьете чаю? — Риа старалась проявлять вежливость, хотя ей хотелось поскорее узнать, в чём дело, выпроводить гостя и вернуться к подруге.

— Нет, спасибо. Разговор будет недолгим.

«Если так, чего же он тянет? Почему ничего не говорит?»

— Как… как чувствуют себя глава Хайтон и остальные? — не могла не спросить она о здоровье наёмников.

— Благодаря вам отряд обошёлся малой кровью. Но из-за вас же и попал в переделку. Вы вот сейчас смотрите на меня, хлопаете глазами и не понимаете, к каким последствиям привели ваши неосторожные действия! Вот скажите мне, какого… вы туда отправились?!

— Я декану Рандэллу рассказала.

— Очень хорошо, что рассказали, но я с ним ещё не виделся, зато пообщался с ректором и с членами Совета.

Это прозвучало как угроза. Или ей просто показалось? Что такого наговорили ему в Совете, что он приехал в такую даль? А ректор? Успел ли с ним переговорить декан Рандэлл?

— Вы сегодня в платье, — заметил он, оглядывая её простенький домашний наряд. — Даже на девушку стали похожи.

— А вы в мантии, — она с не меньшим интересом оглядела его чёрную мантию с красным кантом, на которой красовалась эмблема академии — клинок, перекрещенный со свитком — которая символизировала и силу, и знания. — Под цвет волос очень подходит.

— Пытаетесь мне дерзить? — его глаза сузились.

— Ни в коей мере! Лишь возвращаю комплимент. У вас очень… запоминающиеся волосы.

— У вас теперь тоже, — парировал он.

«Так, два-два, если не считать его высказывания о доме».