Пан Драксний закончил расставлять фигуры и нервно барабанил по краю стола. Поддавшись порыву, я вскочила из кресла, чуть не опрокинув барона, сорвала с пальца кольцо и, подскочив к столу, опустила на пустую клетку. От неожиданности пальцы старика перестали трястись, зато пан Ондржей схватился за горло, и я испугалась, что его сейчас хватит удар.

— Пан Драксний, это кольцо стоит ста ваших партий, — выпалила я и услышала за спиной хриплый смех Милана и его быстрые шаги. — Пожалуйста, сыграйте хотя бы три из них.

Старик затряс головой:

— Мы не можем разыгрывать чужую вещь.

Барон остановился у меня за спиной. Вот он, момент! И плевать, что будет дальше.

— Это не чужая вещь. Это кольцо принадлежит пану Ондржею. Я возвращаю его ему.

— Браво, пани Вера! — Краем глаза я увидела профиль барона. Его нижняя губа нервно тряслась. — Такого хода пан Ондржей предсказать не мог! Вы поистине непредсказуемая женщина! Были до сего момента… Для меня… Браво!

И Милан даже захлопал в ладоши и скользнул мне за спиной. Я почувствовала прикосновение лацканов его пиджака к моим сведенным лопаткам, когда его рука взметнулась вверх — прямо перед моим носом на игральный стол посыпался град из монет. Затем Милан наклонился вперед через мое плечо, подвигая меня плотнее к лежащему на краю стола локтю пана Драксния, и схватил кольцо. Зажав его в кулак, он произнес осипшим голосом:

— Я плачу за ваш реванш, пан Ондржей. Это старые монеты, пан Драксний, на них все равно ничего не купишь, но они порадуют ваш глаз.

Говорил барон с присвистом, словно его мучила жуткая жажда. Пан Драксний сделал первый ход. Но бедный игрок не смотрел на доску. Он не сводил глаз с меня. Вот так тебе — так тебе и надо! Я не играю в махинации с особняком и не принимаю предложение Милана ради пресловутого титула и наследства. Сейчас я скажу барону всю правду.

Пан Ондржей опустил руку с шеи на стол и сказал не своим густым, а жалким хрипящим голосом:

— Умоляю вас, барон, пощадите…

Милан расхохотался зло и пронзительно. Так что у меня аж задрожали барабанные перепонки.

— Да на кой ты мне сдался, мальчик! Я из жалости даю тебе шанс отыграться. Какая еще милость тебе от меня нужна? Или ты испугался не за себя, а, пан колдун? Да вот что-то мне в это не верится. Ты мерзавец — всегда им был и так навсегда им и останешься. Впрочем, мне действительно нет никакого дела до твоей черной души. Отыгрывайся — пан Драксний пощадит тебя и на этот раз. Ну же, делай ход! Я жду!

Барон разжал ладонь. Камень подмигнул нам в свете свечи.

— И забери кольцо! От Яна я мог такого ожидать… Но, черт возьми, она же твоя сестра! Ты что и серьги снял с трупа, и колье?

Последнее слово барон чуть ли не выплюнул через мое плечо в лицо пана Ондржея и протянул над столом руку, а когда в ответ тот протянул свою, скинул кольцо ему в ладонь.

— Только кольцо, Милан! И вы знаете почему… Ваши обвинения смешны и беспочвенны. Это Ян убил Элишку, это он забрал кольцо, а я к ее телу даже не прикасался! И вы, пан Драксний, знаете это!

Он вскочил, но от стула не отошел.

— Да что вы все так на меня смотрите?! — почти истерически заорал пан Ондржей.

Или это у меня от услышанного заложило уши. Я даже схватилась за мочки, чтобы оттянуть их. Вот он, темным секрет Яна, вот он…

— Да, Вера, вы правы… — послышался за спиной вмиг осипший голос барона. — Ваши серьги никуда не годятся. Я подарю вам новые и очень красивые. У меня как раз остались одни… Я все искал для них куклу.

Я обернулась. Милан был бледен, как смерть. Я не отвела взгляда. Я его выдержала. Хорошо, я принимаю сегодня вашу обиду и скорблю вместе с вами по моей глупой лжи. Но дайте мне время и я все вам объясню. И, уверена, вы снова начнете мне тыкать с улыбкой.

— Погодите, пан Драксний, я не принимаю подарок Милана.

Барон резко повернул голову, будто слова пана Ондржея предназначались ему, затем снова взглянул мне в глаза.

— Эта партия закончилась весьма быстро и весьма удачно, надо сказать, — он скользнул рукой по моей щеке и нырнул в волосы.

Я стиснула губы, вдруг испугавшись, что он сейчас возьмет и поцелует меня при всех.

— Удачно для меня! — снова выплюнул барон в сторону шахматной доски и скользнул рукой мне на шею, лишая последнего воздуха. Колени предательски затряслись, и я откинулась к барону на грудь, забыв про зрителей. Хотя бы одного

— пана Ондржея.

— Эта партия только началась, пан барон, — змеиным шипением выдал игрок. — На кону не ваши жалкие монеты. На кону девчонка. Вы слышите, пан Драксний, на кону эта девчонка!

Не знаю, как старик, но я слышала эту змею хорошо. Рука Милана исчезла с моей шеи, но дышать я уже не могла. На доске между рядами фигур лежал мой паспорт, раскрытый на странице с фотографией, так что ошибки быть не могло. Карличек не зря говорил, что я никуда не уеду. Пока я была в забытье, они вытащили из моего рюкзака паспорт. Ох, как мило, паны, как мило… А вы, Милан, — я нашла взглядом бледное лицо барона, — так и будете стоять с раскрытым ртом и ничего не сделаете с этим мерзавцем?

— Партия закончена, — повторил барон. — Ты не сделал вовремя ход. Но если желаешь продолжить, то я сыграю против тебя… Пан Драксний уступит мне свое место, верно? И так, и так я в выигрыше.

Что за спектакль? Что Милан несет? Они же не могут разыгрывать меня всерьез. И пан Ондржей за каким чертом вообще предлагает меня столетнему деду? Что вообще тут происходит?

— Я не играл и не собираюсь играть с вами, барон. В шахматы! Я играю с паном Дракснием. И я сделал ход. Ну же, дракон, ешь мою королеву!

— Это глупый ход, — проскрипел старик. — Я позволяю тебе переходить.

— Мне не нужны твои разрешения! Ешь мою королеву!

Милан навис над доской. Пан Драксний медленно поднял короля, но опустить не успел. Барон одним махом смел с поля все фигуры. Пан Ондржей вскочил и заорал:

— Она все равно уже твоя, дракон, слышишь? Твоя!

Старик молчал. Зато барон схватил стул и с такой силой ударил им пана Ондржея в плечо, что тот упал. Затем занес его над головой несчастного и… Я с таким визгом кинулась к нему, что задрожали стекла, и Милан замер с поднятым над головой стулом. Этой секунды промедления мне хватило, чтобы обвить Милана со спины руками, а пану Ондржею — отползти на безопасное расстояние. Когда он вскочил на ноги, Милан медленно опустил стул, а мои руки так и остались сцепленными у него на животе. Он не дышал, и я тоже… Барон мог убить несчастного игрока, мы это знали оба… Это знали все присутствующие здесь.

— Эта партия выиграна мной, — прохрипел барон, и я вместо стула, оказалась у него в руках. — Да не расстраивайся так, пан колдун… Не велика потеря. Ты сыграл против меня не королевой, а пешкой… А пешек съедают первыми. Доброго вам вечера, любезные мои гости. Давно я не чувствовал себя поистине гостеприимным хозяином. Вьера… — Милан впервые произнося мое имя на чешский манер и так крепко прижал меня к груди, что пришлось уткнуться носом ему в плечо. — Имя-то какое у нее подобралось, пан колдун… Только я давно не верю женщинам. Как ты мог бы догадаться. Странно, что Ян поддержал тебя. Оттаскать бы его за хвост… Да я, пожалуй, так и сделаю. Или вообще отрежу, чтоб неповадно было скалиться на хозяина, а? Или ты его вкуснее кормишь? Тогда держи крепче на поводке. Я стреляю метко. Уж не промахнусь, как ваш бедный охотник.

И когда пан Ондржей ничего не ответил, барон с пожеланием доброй ночи, повернулся к нему спиной и со мною на руках шагнул к двери. Мы были с ним чуть ли не нос к носу. Его губы дрогнули, и я поняла, что он сейчас расхохочется прямо мне в лицо. Зло. Безумно. Это больше не был мой Милан. Это был безумный барон Сметана.

За предыдущие две ночи у меня не было возможности прочувствовать, насколько тверда перина на кровати хозяина особняка — сейчас, когда барон швырнул меня на нее, точно тюфяк, я встретилась с камнями. Страх заставил меня сдержать крик. Я лежала неподвижно, ожидая развития событий, которое не могло уже стать радужным, но я боялась разозлить барона еще сильнее, чем это уже сделал пан Ондржей.