— Это был несчастный случай, — повторил барон по слогам и протянул мне руку.

Ничего не оставалось, как принять ее и подняться.

— Где гребень, который я вам дал? — спросил он, как ни в чем ни бывало, явно поставив жирную точку в незапланированной исповеди.

— В моей спальне, — проговорила я, продолжая глядеть на него, как кролик на удава.

— Принесите его, и я аккуратно расчешу вам волосы.

— Не надо, — пролепетала я. — Я справлюсь сама.

Глаза в глаза. Не отвести взгляда. Я так и простояла б истуканом, не встряхни меня барон за плечи.

— Она оступилась на лестнице в темноте, когда бежала от волка. Когда она скатилась вниз, то еще была жива, но эта тварь вцепился ей в горло. Все.

Я снова кивнула и тут же взвизгнула — ладонь барона опустилась мне на щеку. Он тут же отдернул руку и спрятал в карман, а я снова очутилась на коврике и вжала лицо в колени. Щека горела уже не от пощечины, а от горячих слез, которые брызнули у меня из глаз.

— Простите, Вера! — послышался надо мной бесцветный голос барона. — Я действительно не хотел ударить вас. Но за что вы меня так? Вы же меня совсем не знаете. Как можно обвинять человека в убийстве жены, когда вы ничего толком не знаете ни о нем, ни о ней. Да и кто вы такая, чтобы судить меня?! И какое вам дело до моей личной жизни?! Вы наемный работник. Ваше дело молча выполнять мой заказ. Вы меня поняли?

Голос из бесцветного перешел в рык, и я подняла на барона влажные глаза, но, увидев перекошенное злобой лицо, снова уткнулась в колени.

— Вера, простите меня! Вера!

Он оттянул мою голову от колен чуть ли не за уши. А потом закрыл их ладонями, чтобы я перестала что-либо слышать, а главное — доводы рассудка, и впился мне в губы. To не был поцелуй, то был укус, болезненный и долгий, и когда барон наконец выпустил мои губы на свободу, я без сил рухнула к нему на грудь.

— Вера, я сейчас отвечу на любой твой вопрос, спрашивай все, что хочешь обо мне знать. Я не могу больше видеть в твоих глазах страх.

Он снова сжал мои щеки ладонями, да с такой силой, точно собирался расплющить лицо. Я не могла говорить, я уже почти не могла дышать.

— Так и знал! Дура!

Он отпустил меня так резко, что я завалилась на спину, но барон уже вскочил и отвернулся к двери. Кое-как я вернулась в сидячее положение, но не поднялась, все еще не чувствуя в ногах силы. Хорошо, я поддержу игру.

— Почему вы не сняли с жены посмертную маску? — задала я едва различимо вопрос, который в действительно только и мучил меня: Почему он снял со всех остальных и не снял с Элишки?

Барон обернулся, мелко моргая и то и дело закусывая губу. Наконец он выдохнул и выдал ответ:

— Эти девочки дарили мне при жизни радость, и я хотел, чтобы они были рядом со мной и после смерти. Элишку я не желал больше видеть. Я не вдовец, Вера. Я развелся с ней за день до… — он зажмурился. — До попытки убийства.

Я тоже зажмурилась, и барон вновь присел подле меня и взял лицо в ладони. Теперь я не могла закрыть глаза.

— Я вернул ей свободу с хорошим содержанием. Но ее брату это показалось мало. Ему нужно было все. И главным образом — особняк. Он приказал ей усыпить меня, и она хладнокровно всыпала в вечерний чай снотворное. Как Ондржей собирался убить меня, не знаю. Не спрашивал, а он не говорит, собака, — барон усмехнулся и покачал головой. — Ондржей ждал от сестры сигнала на улице. Я не разрешал ему оставаться у нас в доме. Он меня раздражал. Элишка не заметила волка, когда вошла ко мне в спальню, чтобы проверить, уснул я или еще нет, а волк… Я не знаю, что и как он почувствовал. Ну, у них же чутье лучше развито, чем у людей. Наверное, учуял в ее руках смерть, потому и погнался за ней. Он никогда прежде не проявлял по отношению к ней никакой агрессии, но что случилось, то случилось. Да и выбор был невелик: либо я, либо Элишка.

Барон убрал с моего лица руки.

— Но если вы спали, откуда вы знаете, что Элишка осталась жива после падения?

— спросила я, не желая расписываться в своей дурости.

Барон покачал головой:

— Ох, Вера, Вера… Мисс Марпл вы моя! Внизу оказался пан Драксний. Его появление в особняке стало для брата с сестрой полной неожиданностью.

— И он не отогнал волка? — перебила я, почувствовав, как увлажнились мои ладони.

— Он что, сумасшедший, останавливать обезумевшего волка? Да и зачем? Она не была больше моей женой.

— Вы можете ударить меня хоть сто раз, но я скажу вам честно — я вам не верю,

— проговорила я и в страхе спрятала лицо в ладонях.

Барон шумно поднялся.

— Не верьте, это ваше право. Чего я вообще перед вами оправдываюсь? Откуда вы такая взялись на мою голову! И я не бью женщин, или вы забыли наш ночной разговор? А тут у нас с вами просто маленькая неувязочка вышла. Вы приняли на себя роль кукольника-мужчины. Будем считать, что я дал вам сдачу за вчерашнюю оплеуху. Хотя их было в общей сложности три штуки, но будем считать, что мы квиты.

Я чуть растопырила пальцы: барон схватил кружевное платье и хлопнул дверью. За кружевами для куклы он, наверное, и приходил. Я поднялась и перехватила под коленкой жилку — та невыносимо дергалась. Почему я собственно верю пану Ондржею и не верю барону? Да потому что пан Драксний не мог безучастно глядеть на то, как волк грызет на его глазах девушку! Ложь! Все ложь! Отвратительная ложь!

И зачем только барон выдал мне ее? И главное, она у них с паном Ондржеем одинаковая, про замужество и убийство. Даже если так и было на самом деле и барон просто защищался… Все равно мерзко! А хуже всего его оправдание передо мной. Свалить ответственность за смерть Элишки на бедное животное и старика. Дурак!

Я вытерла губы и потерла щеку. Не помогло… Не помогло понять мотивы Милана. Ударил он меня не сильно. Я вскрикнула больше от неожиданности. А вот его я колошматила в полную силу. Какой ужас… Вляпалась так вляпалась!

Я подняла волосы растопыренными пальцами и начала раскачиваться из стороны в сторону. И качалась бы до вечера, если бы в дверь не постучали. Я замерла, но рта не раскрыла.

— Это Карличек. Можно войти?

Я, как дура, кивнула, но карлик по тишине догадался, что входить можно. А лучше бы не заходил — в его руке был гребень.

— Барон просил…

Я не дала ему договорить, схватила гребень и швырнула им в дверь. Понятное дело, выше головы карлика. Но в этот самый момент дверь открылась и отбросила гребень прямо в руки Карличека.

— Вера! — на пороге стоял барон. — Сейчас я применю к вам драконьи методы. Запру вас здесь, пока вы не успокоитесь. Карличек, спустите воду в ванной и уберите все, с помощью чего можно свести счеты с жизнью. Мне второе привидение в доме ни к чему!

Я стиснула кулаки. По губам барона скользнула улыбка.

— Пойдемте завтракать, Вера! Вы тут не на курорте, у вас столько работы, что я бы на вашем месте ел стоя. Вы кукольник, не циркач, а устраиваете нам каждый день цирковые представления. Не надоело? Учтите, я платить за них не буду. Это у нас прерогатива Карличека, — барон кивнул в сторону карлика, который действительно запустил в воду руку, чтобы вытащить затычку. — У него это получается профессионально в отличие от вас, маленькая истеричка!

Я разжала кулаки.

— Вера, Вера… — барон уже улыбался во весь рот. — А потом вы попросите у меня рекомендательное письмо. Интересно, что я должен буду в нем написать?

Я сжала губы, чтобы не нагрубить. Все, что я могу у вас сейчас попросить, так это ключи от машины Яна. Больше мне от вас уже ничего не надо. Но я ничего такого не сказала.

— Вот за завтраком и подумаете о допустимом поведении на рабочем месте. Шевелитесь! И не забудьте причесаться. Вы просто чучело какое-то!

Барон опустил голову так резко, будто собирался сплюнуть, а может и сделал этого. Но дополнения к словам не понадобилось. Я подскочила и замерла — за спиной карлик, в дверях барон. Между двух огней. Куда мне идти? Утопиться в ванне не дали и чаю попить не пускают. Наконец барон вышел. Я выждала полминуты. Карлик успел вызывающе погреметь у меня за спиной лейкой и тазиком. И начала спускаться из мансарды, не прекращая расчесывать волосы. Потом бросила расческу на кровать и пошла к лестнице.