Коротышка лишь отмахнулся, протянул мне флягу. В какой-то момент я хотел выхватить бронзовый нож и всадить в глотку витаму, но передумал. Нечто странное произошло с лицом врага: оно словно открылось мне. Я с головой ушел в его форму, пытаясь понять, как нос получился столь длинным и с горбинкой, что щеки ввалились, а радужка глаз приобрела именно синий цвет? Просто не верилось, что коротышка приобрел именно такую форму случайно. А затем открылось и его сознание — хаотичное, наполненное страхами и болью. Пепельному Человеку пришлось коснуться моего лба, дабы залезть в голову, мне же стоило лишь взглянуть в глаза и распахнуть внутренний мир этого жалкого человечка.

Я мог полностью уничтожить разум коротышки, приобрести новый, временный элемент, выпив до последней капли его память, а мог незаметно поселиться в чужой голове, собирая необходимые сведения. Я выбрал первое. Мгновение — и личность витама исчезла, как снежинка в пламени костра.

Я- тринадцатый протягивал себе флягу с водой. Теперь знал, что недалеко от меня есть небольшой лагерь, где можно будет отпроситься в город. У коротышки была жена, трое детей, которые больше никогда не увидят отца. Скучная серая жизнь — ничего интересного.

— Лукан, ты чего? — со страхом спросил длинный, вскинув короткое копье.

Я-тринадцатый обернулся, улыбаясь кривыми сгнившими зубами.

Первый элемент взял флягу, откупорил крышку и принялся жадно пить. Холодная вода приятно остудила тело. После духоты прохода она казалась божественно очищающей.

— Лукан?

Витам не успел ничего сделать — его я тоже вобрал в себя.

Город оглушал невообразимым количеством людей; миллионы запахов и запашков смешивались друг с другом и вдыхались легкими, обжигая горло; красные, синие, зеленые, пурпурные, золотые, коричневые цвета мельтешили перед глазами в головокружительном хороводе. Я-тринадцатый не представлял что бы со мной случилось, если бы явился в Юменту всеми элементами. Наверное, сошел с ума. С трудом удавалось контролировать одно тело. Пришлось даже на время пригасить остальных.

Пройдя гигантские каменные ворота, я-тринадцатый кивнул двум охранникам как старым знакомым. Впрочем, так и было в каком-то смысле: воссоздать разум коротышки в нужный момент не составляло труда. Палангаи не заметили подвоха, улыбнулись мне и пожелали хорошего траха с женой. Я буркнул в ответ нечто скабрезное, сам до конца не осознавая смысл фразы, и поплелся к зданию копателей. Память недорослика услужливо подсказывала, что перед тем, как можно будет гулять, необходимо решить несколько формальностей: отчитаться перед хозяином, составить краткий отчет о работе и помыться.

За домом копателей высился золотой купол, ярко поблескивающий в свете тысяч жар-камней. Я остановился, наслаждаясь его видом. Поднял руку, словно мог коснуться этой невообразимой красоты. От вида древнего строения захватывало дух. Оставалось только гадать, как же архитекторы смогли придумать столь величественные колонны, которые буквально вдавливались в землю из-за собственной тяжести. Хотел бы я глянуть хоть одним глазком чертежи.

Справившись с эмоциями, я вошел в здание копателей, казавшееся таким холодным, таким заброшенным по сравнению с театром. Наверное, дело было в серых, щербатых строительных камнях. Внутри дом копателей тоже не представлял ничего особенного: пустые квадратные комнаты, колонны с трещинами, плохая черная плитка под ногами. Отчитавшись перед хозяином — толстым смердящим кретином, — я смыл себя грязь в душевой под горячими струями душа. Мне казалось невероятным, что в городе существовали водопровод и канализация. Казалось, вот-вот сказка закончится, и я очнусь в пещере.

Вымывшись, я-тринадцатый буквально выбежал из здания витамов и быстрым шагом направился по широкой кирпичной дороге. Взгляд цеплялся за высокие белые стены, за которыми виднелись величественные особняки, за колоссальную черную колонну, соединявшую Юменту и Венерандум, за длинные пики пожарных вышек. Пахло потом, бальзамами и кожей. Казалось, я мог расщепить и запомнить каждый аромат. Мозг работал на полную мощность.

Память карлика услужливо подсказывала, что впереди был жилой район, в котором обитали бедные семьи витамов, за ним — рынок. По пути я все чаще натыкался на людей. В основном — ровесники недорослика. В их глазах я читал суровую мудрость жизни. Захотелось даже вобрать нескольких в себя, но побоялся, что Пепельный Человек учует это.

Не сейчас, позже.

Я шел не спеша. По обе стороны тянулись однотипные глиняные дома в несколько этажей. Такие же серые и испещренные трещинами как здание копателей. На окнах, легонько болтая ножками, сидели женщины и дожидались мужей. Некоторые из них выглядели настоящими красавицами, но большая часть — сморщенные уродины. Оно и неудивительно: их жизнь была крайне суровой.

— Эй, красавчик, хочешь меня? — кричали некоторые из них, когда я проходил под их окнами.

Я лишь улыбался гнилыми зубами и не мог понять, чем же привлекал женщин. Память карлика подсказывала, что многие девушки «подрабатывали» проституцией, так как на гроши копателей было нереально прожить.

— Посмотри, какая у меня упругая попа!

— Ты у меня будешь всего лишь вторым!

— Я могу отсосать у тебя всего лишь за половинку бронзового таланта!

Воссозданный метаразум недорослика исходил похотью, умолял зайти в один из домов, чтобы усладить чресла, но я подавил все желания. Меня ждал рынок. Я впитывал каждое движение, каждый запах. Даже грязь под сандалиями казалась мне прекрасной. От понимания, что могу остановить любого прохожего и сделать своим элементом, кружилась голова.

Вскоре дорога расширилась, а улица вывела к большим костяным воротам-аркам. У входа возвышался рослый охранник, облаченный в простой бронзовый доспех. Увидев на его поясе меч, я сразу же сжался, боясь разоблачения. Вперил взгляд под ноги и направился вперед.

— Ты куда это направился? — нагло спросил палангай. — Совсем уже последние мозги пропил?

Я остановился, приметил бронзовое зеркало напротив входа. Мое отражение было нечетким, расплывалось при малейшем движении.

— Спрашиваю: куда ты идешь? — повторил охранник, подошел ко мне, сверля взглядом. — И за вход плати.

За костяной аркой тянулись ряды лавок. Торговцы громко расхваливали свой товар; покупатели же практически не реагировали на зазывания, широко улыбались и продолжали прогулку по рынку. Кипела жизнь.

Мне надо было попасть туда.

Я-тринадцатый запустил руку в карман штанов, нащупал две монетки с дырочками по центру и протянул палангаю. Тот, хмыкнув, забрал деньги, но не дал пройти.

— Мне нужно купить линумные лепешки для жены, — сказал я.

— Ты витам?

Сердце забилось чуть сильнее.

— Да.

— Тогда почему не на работе?

— Сегодня отпустили пораньше, так как мы с напарником наткнулись на логово дагенов. Я заслужил отдых.

Охранник скептически оглядел меня с ног до головы, спросил:

— А где напарник?

— Остался в лагере, надеясь на дополнительные бронзовые таланты.

Это было правдой отчасти: я действительно оставил четырнадцатый элемент в лагере, но для того, чтобы собрать как можно больше сведений о принципах работы витамов и помогавшим им демортиуусов.

— Ладно, проходи.

Ко входу на рынок подошли еще несколько горожан. Судя по белоснежным тогам и безупречному внешнему виду, в их кожаных заплечных сумках было куда больше денег, чем у меня. И, следовательно, палангаю я стал больше неинтересен.

Сразу же вклинился в толпу горожан и принялся делать вид, что изучаю товары, разложенные на ларьках. Глаза разбегались от столь огромного количества изделий и еды. Запеченные в ореховом масле лапки дагенов, замоченные в сладком молоке филя грибы реджемы, жареные жуки. Переливающаяся драгоценными камнями одежда, серебряные инструменты, костяные шкатулки такой красоты, что стоили целого состояния… Голова шла кругом.