Не прошло и года, как сыграли три свадьбы, а там и детки народились. Бела же на всё это смотрела из своего измерения через кристалл волшебный, сердцем радовалась, душа её израненная согревалась, боль от утрат уменьшилась. Хорошее создание от злого тем и отличается, что осознаёт: лучше одной за всех страдать, чем многим близких оплакивать. Всё же, потомки её прямые, детками рождённые.

Всё, о чём оставалось молиться героям нашим и их благодетелям, чтобы Древние опять каких-нибудь Тайных не прислали. Даже боги иногда забывают уроки и наступают на грабли повторно, хотя бы для того, чтобы посмотреть, как смертные с этой напастью управятся. Впрочем, будущее неведомо, как станет настоящим, тогда и рассказ о нём поведём.

Выполнив все условия феи Киа, праматерь дивинов вновь сидела в одиночестве на Миророзе, переживая каждый момент своей жизни и жизни потомков:

«Неужели нельзя было обойтись без кровопролития? Неужели только гибель героев могла спасти эту реальность? И как смогли Тайные завладеть умами моих детей?»

Вновь и вновь просматривала Бела воспоминания, заключённые в серебряное яйцо, вновь и вновь сердце резала боль. А могло ли быть иначе? С чего всё началось? Уж не с зависти ли, что смогли заронить в сердце Камы тёмные силы? И пришла к выводу, что именно это дало толчок такому развитию событий. Зря родители сестёр не обратили внимания на хитрости Камы, зря не отдали её в Гнездо Воспитания, как предлагала няня Сида, когда поняла, что зависть жжёт сердце девочки.

Именно Гнездо воспитания с помощью умелых воспитателей и магических чар корректировало сознание детей. Если родители только почувствовали, что не справляются с упрямством или капризами детей, то тут же отдавали своих чад в Гнездо, хотя это было трудно, зато выходили оттуда уже сформировавшиеся граждане Дивинии, способные отличить Светлое от Тёмного.

А Кама выросла не только завистливой, но и жаждущей власти, вот и результат. Другая дева порадовалась бы счастью сестры, а она захотела любви Ориана. Тут же всплыла сцена.

Ориан лежал на широкой кровати в комнате Кимы, так он решил, несмотря на недовольство царицы. Кама согласилась открыть спальню пропавшей сестры, решив воспользоваться моментом. Она распустила волосы, заколов их так, как делала только Кима, и вошла в помещение.

Мужчина судорожно вздохнул во сне и произнёс:

— Кима, любовь моя, ты так прекрасна! — протянув руки к воображаемой возлюбленной, он продолжил умоляющим голосом:

— Куда же ты? Не уходи!

— Не уйду, — ответил ласковый голос, и возле кровати появилась фигура, закутанная в белые одеяния. Сбросив их, девушка оказалась в прозрачной короткой сорочке, сквозь неё просвечивала совершенная фигура юной красавицы. Одним движением сбросив одеяние, девушка замерла, прислушиваясь к дыханию спящего. Удовлетворённо улыбнувшись, она тряхнула волнистыми локонами, откинула простыню и прижалась к мускулистому торсу.

— Какой горячий! — прошептала красавица, теснее прижимаясь к телу мужчины. Он повернулся, не открывая глаз, заключил незнакомку в объятия, будучи уверенным, что сон продолжается.

—Какая ты хрупкая, — Ориан погладил шелковистые волосы, провёл рукой по лицу.

—Кима, ты опять стала… — резко поднявшись, мужчина сел, покачал головой, прогоняя остатки сна.

— Милый, — обвили его плечи тонкие ладошки. — Всё хорошо! Ложись.

Мужчина сбросил руки, резко встал:

— Кама, как ты здесь очутилась?

— Вошла, — нежно проворковала девушка. — Я так соскучилась по тебе.

— Я тебя не звал, — резко сказала дивин.

— А кого ты звал? — капризно произнесла красавица. — Пора привыкнуть, что Кимы нет. Разве я менее красива?

Ориан подошёл к высокому стулу, дёрнул висящий на спинке халат, быстро накинул его, повернулся к кровати:

— Что значит — Кимы нет? Что тебе об этом известно?

Кама села, нисколько не стесняясь своей наготы.

— Ничего мне неизвестно. Прошёл уже год, пора начать жить без неё. Я давно люблю тебя, посмотри на меня, я же такая, как она, — Кама встала, высоко подняла голову, провела руками по телу, лаская девичью грудь, в то же время, облизывая розовым язычком сухие губы.

В окно заглянула одна из двух лун, освещая комнату серебристым светом. В этом свете Кама показалась небесным созданием. На бледном лице сияли таинственным светом глаза, манили яркие губы, обещая блаженство.

Кожа девушки испускала голубоватый свет, волосы окутали фигуру чудесным ореолом. Сама она выглядела такой трогательной и беззащитной, что у мужчины подкосились ноги. В груди у Ориана разлился жгучий жар.

Дивин сделал шаг вперёд, намереваясь заключить девушку в крепкие объятия и никогда больше не отпускать.

— Иди же ко мне, милый, — ласково шепнула Кама, протягивая руки вперёд.

Этот шёпот словно отрезвил мужчину. Он резко остановился:

— Ты заодно с Гиром.

Царица сделал несколько шагов к Ориану:

— Какой Гир? О чём ты, милый? Здесь только ты и я. Мы будем счастливы.

Девушка положила руки на грудь мужчины, не закрытую тканью, погладила пышущую жаром кожу, лукаво улыбнулась:

— Забудем прошлое. Начнём всё сначала.

— Гир признался в похищении Кимы, — сообщил Ориан, схватив царицу за руки и бросив на кровать.

— О чём ты? — жалобно посмотрела на мужчину снизу вверх Кама. — Я не понимаю.

— Всё ты понимаешь, — резко возразил царевич. — Ты всегда завидовала сестре.

Кама завернулась в простыню, зябко повела плечами, всхлипнула:

— Гир провёл меня. Я не виновата. Да, я завидовала Киме, но никогда бы не причинила ей боль.

Ориан посмотрел на царицу, недоверчиво усмехнулся.

— Твои слова против слов Гира.

— Неужели ты веришь этому противному карлику? — закрыла лицо руками девушка.

— Не притворяйся! — резко сказал мужчина. — Ты под домашним арестом. Я пришлю Рада. Он будет управлять царством до тех пор, пока не появится Кима.

— Я, конечно, сделала его начальником стражи, пытаясь выяснить, на что он способен. Рада, что не ошиблась — он оказался настоящим витязем, хотя ему далеко до тебя, но управлять страной … воину… не пристало.

— Кто сказал, что он простой воин?

— Ах, прямо царевич он.

— Да, царевич — Рад вспомнил своё прошлое. Он и его сестра убежали от власти злого колдуна. А ты сама пригласила одного из таких колдунов в свою страну, погубила сестру и чуть не потеряла царство.

— Я не виновата, — заплакала царица. — Я такая наивная и доверчивая.

— Нет, — усмехнулся дивин, — совсем не наивная, а тщеславная и завистливая.

Мужчина нажал кнопку на спинке кровати, появился ночлиша.

— Царица арестована, проводи её в другую спальню.

Ночлиша подошёл к девушке, протянул руку, предлагая помощь.

— Не смей ко мне прикасаться, грязный карлик.

Ориан схватил девушку вместе с покрывалом, приподнял, грубо поставил на пол:

— Не доводи меня, Кама.

— Грубиян, — крикнула царица, заматываясь в покрывало по шею. Она шагнула к двери, бросив презрительный взгляд на ночлишу, тот покачал головой и пошёл вслед за ней.

Вот и хорошо, что Ориан оказался таким верным, но это не даёт ответа на вопрос: можно ли было изменить события? Что же она забыла? Вернее, не она, а её дочь Киа? Мысли скользили в голове первоптицы, но ни одна не казалась правильной. И вдруг, как молния пронзила, когда возникло одно слово: Обитель.

«Точно, только в Обители древней Богине можно было избавиться от злых чар и победить Тайных. А ведь могло всё повернуться иначе. Например, вот так».

Кима в образе карлицы разговаривает с грифом Даром, вспоминая легенду:

— Нашла Бела себе пару и забыла обо всём, глядя в глаза милого. Так и осталась в Верхнем мире навсегда.

— Похожие легенды существуют во всех царствах Дивинии.

— Значит, у нас одна прародительница — Жар-птица.

— Что говорят ваши легенды об этой таинственной богине?