Между прочим, до Звёздного Города, который находится в центре страны, путь неблизкий. И как они его преодолеют, если не по воздуху? Пешком?

— Может вернёмся? — спросила Софи.

— Зачем?

— Возьмём корабль Рейна, он быстрый. Да, небо закрыто, но мы можем полететь верхних слоях атмосферы, где имперские корабли не летают. Доберёмся за пару дней.

Диз на мгновение задумался. Покачал головой.

— Дай Нику шанс. Рейн так и так нас найдёт, а вот твоему полосатому другу нужно время, чтобы прийти в себя. Думаешь, после всего, что он наговорил, легко ему будет снова тебя видеть?

— Вы считаете, первый шаг должен сделать он?

— Конечно. Он же виноват — он и будет извиняться. В противном случае, муки совести ему обеспечены.

Софи задумалась. Диз, доев последний бутерброд и смахнув крошки с тарелки себе в рот, добавил:

— Плюс, магу нужно время на изготовление деревяшки. Уж не знаю, на что он там способен, но мурр с интом — хороший воин.

— Всё-таки, не надо было улетать, — сказала Софи. — Да, я тоже погорячилась сначала, но…

— А в Звёздный Город мы поедем на единороге, — Диз, казалось, не принимал никаких возражений. — Ты хоть раз каталась верхом на единороге? Нет? Всё верно — у вас в Республике они не водятся. Из вьючных животных у вас только ослы, да в высокогорных районах — ламы. Но это совсем другое.

Софи почувствовала, как тревога о Нике отступает на задний план. Да, она вправду никогда не ездила верхом. Лет в семь или восемь она гостила в горной деревеньке у дальних родственников. Там кормила морковкой ламу, безуспешно пробовала взобраться на осла и получала тумаки от местной девчонки-сорванца. А вот единорогов видела только на картинках.

Диз с охотой отвечал на все её опасения:

— Да, у нас хватит денег. Даже на остановки в лучших трактирах хватит. Нет, нас не заподозрят. Помнишь легенду? Мы — отец с дочерью, которые едут в Звёздный Город на празднование. Не бедняки. Туда сейчас со всей страны люди стекаются, мы легко затеряемся в толпе.

И так — весь вечер. Убирая тарелки, расстилая кровати, укладываясь спать — Диз всё рассказывал девочке про единорогов.

— Это благородные животные. Кого попало на спину не сажают. В первые дни своего правления Шэсск пробовал взобраться на одного скакуна. Тот его сбросил. Смешно было — половина Дворца по полу каталась от хохота. Было ещё несколько попыток, но все неудачно закончились. Единороги не терпят таких, как Снейхи.

Диз зевнул.

— Вот поэтому они все и ездят в рикшах да паланкинах. Чтоб не стать посмешищем. Хорошо ещё, Шэсск не отважился на полное истребление единорогов — а ведь были у него такие мысли. Но кто-то из советников остановил. Сказал — плохо для экономики. И люди не поймут.

Диз ещё раз зевнул. Уже стемнело, они лежали в кроватях и пытались заснуть. И уже когда Софи думала, что он больше ничего не скажет, Диз произнёс:

— Но есть один минус.

— Колдун Зоах и пираты?

— Нет, это мелочи.

— Тайная полиция?

— Я о верховой езде. Нам предстоит долгая поездка, а с непривычки можно отбить себе… всё. Я — опытный всадник, а вот тебе, боюсь, придётся несладко.

* * *

Изготовление инта — процесс сложный.

Занимаются им только опытные мурры, как правило, специалисты в этой области. Техника передаётся от учителя ученику, но даже у хороших мастеров не всегда получается первоклассный инструмент. Зачастую будущий владелец инта помогает с работой: собирает ингредиенты, выстругивает корпус, дополняет игру мастера, когда тот работает над изменением мелодии. Бывает даже, что новички всё делают сами. Результат такой работы очевиден.

Молониус вряд ли когда-то создавал инты мурров. О том, что по молодости он состряпал пару посохов, маг вскользь упомянул.

— Все ваши телодвижения — устаревшие ритуалы, — отмахнулся он. — Тут нужно лишь дерево, начинка и немного колдунства с мелодией. Для опытного волшебника это раз плюнуть.

Ник хотел сказать, что опытные волшебники не носят миски вместо шляпы, но промолчал. Не отвлекать мастера от работы — так его учили.

Корпус обычно делают из родового дерева мурра. Молониус же взял ветку золотого дуба, немного подпорченную мелодией роста, но, в целом, годную. С начинкой оказалось сложнее. Как правило, берут пыльцу высотных лилий, перья синих орлов или что-нибудь более редкое, содержащее нужные соединения луниума в нужных пропорциях. Ничего из этого в пещерах мага не оказалось.

— Как быть? Как быть? — бормотал Молониус, нарезая круги по центральному залу. — Ох, лунёнок, даже не знаю. Ой-йо, беда-беда!..

Время от времени размышления заводили мага в тупик. Тупик безумия. Он начинал скакать, дико хохотать, в беспорядке расшвыривать книги и нести всякую чушь (да, его обычная речь — наполовину бред, но тут он превосходил всякие разумные границы). В такие моменты Рейн брал его в охапку, ставил перед мольбертом и принуждал к творчеству.

— Нарисуй-ка мне озёрный Альтцар, — говорил он. — Давай, я пятнадцать лет его не видел.

Маг увлекался новым делом, и сумасшествие отступало.

В итоге он пришёл к выводу, что начинку можно поменять. Высотные лилии — хорошо, но если их нет, сойдёт пыльца кувшинок с трупных болот. По счастью, такая у него есть. Купил целую колбу у какого-то ящера-торгаша, хотя совсем в ней не нуждался.

— Так и простояла бы тридцать лет на полке, — сказал маг. Почесал бороду, думая, чего не хватает. — Ага! — он поднял палец к потолку. — Точно же!

И, подскочив к сидевшему неподалёку Рейну, вырвал перо из его крыла.

— Эй! — птицечеловек выхватил оружие.

Ник впервые видел его рассерженным. И постарался стать максимально незаметнее — насколько это вообще возможно.

— Тише, тише, сахарный! — замахал руками колдун. — Я просто думал, что пыльцы кувшинок недостаточно. А в твоих перьях, сладенький, достаточно луниумных соединений. Причём в необходимой концентрации. Это будет чудо, а не инструмент!

Рейн опустил оружие. Хотя Ник был убеждён, что тот выстрелит — пусть не в мага, а в стену или в потолок. Просто чтобы выпустить гнев.

Клавиши, рычажки и колёсики — отдельная тема. В принципе, можно играть и без них. Ник согласился бы на самый простенький инт, из тех, что дают малышам, едва они научатся не падать с ветки и выговаривать неуклюжее "мама!". Молониус в первые дни работы тоже склонялся к такой модели. Но однажды, в порыве безумия, он откопал в каком-то фолианте любопытный рисунок.

— Изумительно! — скакал маг с книгой в руках. — Превосходно! Фантастично!

И плясал бы целый день, если бы Рейн не увёл его на внеочередной сеанс арт-терапии. А Ник, в это время, изучил рисунок, который так возбудил Молониуса.

— Действительно, — пробормотал он, разглядывая предмет.

Такого сложного инта — или магического посоха, потому что в руках его держал не мурр, а человек — Ник никогда прежде не видел. Ни у дедушки Гора, ни у Сеттерганна, ни даже в живых иллюстрациях, когда кто-нибудь рассказывал легенды о великих магах прошлого.

Всевозможных регуляторов на этом инструменте было столько, что не оставалось свободного места. Разве что для рук — да и туда неизвестный конструктор сумел впихнуть несколько колёс. Посох был величиной в человеческий рост, а верхняя его часть ветвилась на три отдельных сука, что тоже добавляло места под рычажки.

Безумный инструмент привлёк безумного колдуна. Неудивительно.

— Он будет мастерить это не меньше, чем вечность, — сказал Ник тем вечером. Даже после долгого рисования Молониус не отказался от идеи сделать такой инт. Наоборот, ни о чём другом и думать не желал. — А вечности у нас, боюсь, нет.

Рейн оставался безэмоциональным. Как внутри, так и снаружи. С каким-то особым цинизмом он произнёс:

— А я думал, тебе безразлична судьба мира.

— Нет. То есть, да, — Ник запнулся. Попытался разобраться в себе. — Может быть. Но мне не безразлична судьба Софи.