На следующее утро дядя разбудил её с рассветом. Никаких новых фактов он не озвучил, зато приказов раздал множество. Одеться, собраться, позавтракать и идти с ним. Ника взять с собой.

Софи ещё несколько раз попыталась атаковать дядю вопросами. Безрезультатно. Девочка редко видела его таким, но знала, что если тот упрётся, добиться от него хоть чего-нибудь будет крайне трудно.

Оставалось только подчиняться. Дядя привёл их в одно из зданий городской администрации (не главное, а какую-то пристройку в старом дворике), переговорил с давним знакомым. Старался говорить тихо, в стороне от Софи, но та всё же услышала пару фраз. И снова — никакой информации. Только "проследи за девочкой и зверьком, не хочу оставлять их в пустой библиотеке".

— Стой, а ты куда?

Дядя уже взялся за дверную ручку, но слова племянницы его остановили. Он посмотрел на Софи сверху вниз, по-доброму улыбнулся. Будто видел её впервые за много-много лет. Затем сел рядом.

— Слушай, тебе придётся немного побыть здесь без меня. Тут безопасно. Ник составит тебе компанию.

— А ты?

— Пойду продавать твой черепаший панцирь, моя маленькая леди, — он по-отцовски обнял её за плечи, прижал к себе. — Ты молодчина. Такую находку в небе выловила, не растерялась.

Софи покраснела. Скромностью она не страдала, но тут ей стало неловко:

— Мне Ник помог.

Дядя словно не услышал:

— Не растерялась, — повторил он. — Когда многие взрослые бы запаниковали. Знаешь, тебя ждёт великое будущее.

Софи почувствовала, что краснеет ещё сильнее. Дядя редко так говорил. Нет, он хвалил девочку за успехи в учёбе или тягу к знаниям, но чтобы вот так, прямо в лоб…

— Нам нужны деньги, — сказал библиотекарь, вставая. Его рука по-прежнему лежала у Софи на плече. — Продам панцирь, куплю яхту и мы отправимся в путешествие. Потерпи немного, чуть позже я всё расскажу. Но не сейчас. Времени в обрез.

Он крепко сжал плечо Софи, как бы говоря: "Держись! Перетерпи эти часы или дни, а там будет легче". И вышел из помещения.

Софи осталась наедине с Ником. Ну и с тем дядиным другом, который сидел в дальнем конце кабинета, зарывшись в бумаги, и что-то писал.

— Он сказал, в путешествие? — переспросил мурр.

Девочка пожала плечами. Честно говоря, её саму это озадачило не меньше.

* * *

Следующие три дня мало отличались друг от друга. Просыпались рано, дядя приводил Софи и Ника в то же самое здание, оставлял там до позднего вечера. Потом сопровождал по уже тёмным улицам до съёмной квартиры в центре города, где они ночевали. В библиотеку не возвращались.

Такая размеренная и лишённая неожиданностей жизнь позволила Нику немного привыкнуть к миру людей. Он перестал шарахаться от каждого незнакомца, с опаской озираться по сторонам, и вообще, стал чувствовать себя в человеческих строениях почти как на родном острове. Почти.

И даже висящее в воздухе ощущение, что вот-вот что-то произойдёт, что-то плохое и неприятное — даже оно прекратило давить.

Трудно в это поверить, но Ник и Софи отлично проводили время. Дядин друг, когда они окончательно его достали (всё-таки человек работал) тяжело встал из-за стола:

— Так, а ну хватит! Мне нужна тишина.

Он нахмурил брови и вытер двойной подбородок. Глядел то на Софи, то на Ника, будто решая, кого следует ненавидеть больше. Потом смягчился:

— Ладно. Если хотите играть, играйте в коридоре. Только на улицу не выходите. А то Майлз меня в облака сбросит. И будьте добры, не сшибите там никого. Тут серьёзная организация, а не детский сад.

Он грузно опустился в кресло. И какое-то время ворчал себе под нос. Только Софи и Ник уже не слушали — они покинули комнату.

И продолжили игры.

Мурр первое время удивлялся, почему Софи такая жизнерадостная. Разве ещё недавно она не сидела в трюме пиратского корабля, дрожа от неизвестного будущего? Разве она не пережила падение в небо, пожар, риск голодной смерти и кучу мелких неприятностей? Как после всего этого можно оставаться прежним?

А потом Ник сдался. Нечего мучить себя глупыми вопросами. Она ребёнок. Дядя не погиб, как девочка боялась. Дом цел, сама она жива, к тому же, приобрела друга, а впереди маячит новое приключение. С какой стати ей печалиться?

Ник — другое дело. Его семья погибла, дом уничтожен, а будущее туманно, как остров архипелага ящеров. Тем не менее, радость Софи оказалась заразительной. И Ник часами носился с ней по этажам городской администрации, играя то в прятки, то в догонялки, а то просто разыгрывая местных клерков.

Постепенно он стал забываться. Громадные людские помещения, все эти чуждые запахи, звуки, странные обычаи и прочее — всё это отошло на второй план. Ник словно вернулся на несколько лет назад, когда он, Рэн и другая ребятня беззаботно носились по деревьям. И это здорово — не задумываться ни о чём сложном, не страдать над завтрашним днём, не помнить о прошлом.

Правда, вечерами это всё возвращалось, и Ник долго не мог заснуть. Он всё ещё не знал, что его ждёт.

— Как думаешь, твой дядя возьмёт меня с собой? — спросил он у засыпающей Софи. — Ну, в то путешествие?

Девочка сонно отозвалась с соседней кровати:

— Конечно. Ты ведь волшебник.

Ник ещё долго не спал. Всё размышлял о будущем. И о своём месте в нём.

На следующий день произошёл маленький инцидент. Они беспечно гоняли по коридорам администрации, как Софи споткнулась и разбила очки. Не в дребезги. Стёкла были толстыми и легко пережили падение. Только одно из них треснуло.

— Гром и молнии! — выругалась Софи. — Дядя меня в Нижний Мир сбросит.

Ник сейчас был на подъёме. Игра вернула ему радость, а тяжёлые мысли, которые мучили мурра перед сном, казались сущей глупостью. Его переполняло мироощущение, которое можно описать в три слова: "я всё могу". Нет ничего невозможного, мир чудесен, а жизнь прекрасна.

Он взялся за инт и шагнул к Софи. Ребёнок не должен страдать от близорукости. И вообще, никто не должен. Простенькая мелодия изменит кривизну хрусталика, и девочка будет видеть не хуже любого мурра.

Ник уже поднёс инструмент ко лбу, и даже представил, с чего начнёт своё колдовство, как…

Всё пропало. Абсолютно всё. Самоощущение "я король мира" рухнуло куда-то вниз, превратившись в вопрос "да кто я такой?". Перед глазами всплыли сцены из госпиталя, где Ник тоже хотел помочь людям, но не сумел. Возник Сеттерганн, печально качающий головой. И всё то же чувство стыда, прямиком со Дня Взросления.

Ты никто.

Ник так и замер с интом у лба. Софи всё ещё разглядывала треснувшую линзу, и на друга не смотрела. Оно и к лучшему. Люди хоть и не умеют читать эмоции, видеть цвет полосок они в состоянии. А Ник весь позеленел, от носа до кончика хвоста.

— Трус! — сказал внутренний голос. — Слабак.

"Но я не знаю человеческой анатомии. Я легко могу навредить ей".

— Не неси чушь. Глаз человека почти не отличается от глаза мурра, и ты прекрасно это знаешь. Ты целитель.

"Я не хочу, чтобы она ослепла".

— Неудачник. Как был им, так и остался.

Ник стряхнул оцепенение. Силой воли изменил цвет полосок на нейтральный. Потом снова поднёс инт ко лбу и заиграл.

Трещина на стекле исчезла.

— Ого! Ник, это ты сделал?

Мурр скромно кивнул.

— А я и забыла, что ты маг. До того расстроилась, — Софи крепко обняла растерянного друга. — Вот видишь, почему дядя и не подумает оставить тебя здесь. Ты выручишь нас в сложной ситуации. Спасёшь в беде.

И ещё крепче прижала Ника к себе.

Потом игры продолжились. Всё те же догонялки, прятки, исследование соединённых переходами зданий (новые коридоры всё никак не кончались) и шутки над погружёнными в себя сотрудниками. Но забыться уже не удавалось. На Ника снова накатила апатия, и чувствовал он себя скверно.

— Ты всё тот же мурр, заваливший День Взросления. Не льсти себе, — говорил внутренний голос. В нём слышались интонации дедушки Гора, сестрёнки Лэй, родителей, Рифа и Кифа, Сеттерганна… Осознание того, что все эти мурры мертвы, лишь усугубляло картину.