— Я ждал тебя раньше. — Закрыв створку, отец шагнул навстречу и остановился в полутора шагах. В ноздри тотчас же ударил запах крови: опущенный к полу меч в полумраке казался наполовину черным. — Поможешь Якиру подготовить Совет и проводишь его в Варут. Объяснишь ему, что нужно делать. Сын Киррана нам удобен. Прежде чем я войду в замок, Шаддан уберет каждого, кто сможет помешать. Наш маленький лорд проведет его через Святилище и поможет во всем, о чем тот попросит. Пусть найдет подходящий предлог, чтобы никто ничего не заподозрил. Проговорится — казню вас обоих, так что в твоих интересах объяснить ему все доходчиво.

— Я понял, отец. — Глядя на него сверху вниз, Параман попытался сглотнуть подступивший к горлу комок, но во рту совсем пересохло. У противоположной стены, прямо под зашторенным окном, лежал, скрючившись, светловолосый полный мужчина. Лица его видно не было, но судя по неестественно откинутой голове, он был уже мертв.

— Замечательно. Как погляжу, годы пошли тебе на пользу — поумнел. — Отступив, отец придирчиво оглядел его и, покачав головой, хмыкнул: — Ступай вон, это все.

Поклонившись, Параман приоткрыл дверь и вышел, едва не споткнувшись о меч. Его тошнило от собственного страха и трясло от ненависти и гнева. Не будь за его спиной Фло и дочерей, не завись от него Али, он бы не стал выпускать рукоять. Но рисковать теперь значило поступиться их жизнями. Ни ради долга, ни ради чести он платить такую цену не хотел.

«Захлебнись в крови, мразь, — с ненавистью подумал Параман и сплюнул на стесанные грязные ступени. — Когда-нибудь ты сдохнешь по-настоящему — я дождусь».

4-5 июня 3134 года по исчислению Малого Мира. Горгот; Белый Замок

Мотнув белой гривой, Снежок громко заржал и, сорвавшись в галоп, стремглав понесся по тропинке. Закрыв глаза, Лирамель раскинула руки в стороны и подставила лицо приглушенным листвой солнечным лучам. Теплый ветерок тут же задул в широкие рукава платья и заиграл в волосах. Казалось, еще немного — и она взлетит. Скорость пронизывала тело и душу, выметая все, кроме ликующей, почти болезненной радости. Все вокруг было полно жизни. Лирамель чувствовала ее в каждом вдохе, в каждом ударе сердца, и ей хотелось одновременно плакать и смеяться.

Сизо-синяя тень легла на землю, в одно мгновенье охладив теплые краски. Услышав окрик, Лирамель моргнула и, схватив поводья, обернулась. Приветственно помахав ей, Карл пришпорил черную кобылу.

— Решил прогуляться? — спросила она, когда они поравнялись. — Я слышала, у тебя с утра прием.

— Дела подождут, — отмахнулся брат, пуская кобылу шагом. — Погода портится.

— Не думаю, что это надолго. — Глянув на горизонт, где серела едва заметная дымка, Лирамель с сомнением покачала головой.

Карл улыбнулся.

— Сегодня ветер переменится. Через пару дней замок задымится от жары, а затем зарядят дожди и ураганы. Этот месяц вряд ли будет спокойным — опускается Тропа.

— Откуда ты знаешь? — быстро спросила она и, тут же вспомнив, поспешно кивнула: — Таблицы… Совсем про них забыла!

— И напрасно, — с едва уловимым упреком произнес он. — Пару столетий назад снесло крышу у малой башни, а в прошлый раз повредило стену… Тропа всегда несет опасность, не забывай об этом. Слуг я оповещу заранее: Линни обо всем позаботится.

— Мне сказали, что ты беседовал с Фалинор? Как она? — Лирамель похлопала нетерпеливо всхрапнувшего Снежка по шее: — Тише, Тамандар, тише…

— Затаила злобу и ждет удобного предлога, чтобы отыграться на мне за смерть сына. Договориться нам не удалось.

— Я виновата в его смерти не меньше твоего, — помолчав, произнесла она и поежилась, ощутив, как потухла внутри радость.

— Не говори ерунды, Ли. В смерти нашего кузена виноват лишь тот, кто его убил. Война есть война: она оправдывает кровь, пролитую по приказу и в защиту родной земли. Даже если бы я не послал его в Бартайоту, он не стал бы отсиживаться за спиной матери.

Вспомнив последнюю беседу с двоюродным братом, Лирамель тяжело вздохнула:

— Ты прав… Гайд и сам так говорил. Возможно, тетя когда-нибудь поймет. — Быстро взглянув на брата, она чуть тише спросила: — А что слышно о Якире?

Скрыв улыбку, Карл покачал головой:

— У него сейчас хватает забот. Благодаря тебе Рэмака успокоились, но, думается мне, ненадолго: найдут лазейку и начнут сызнова. Этот род не уступает в упрямстве Каэлам. Если хочешь, могу послать в Варут голубя.

— Не знаю… — неуверенно протянула она, вновь почувствовав шевельнувшуюся в душе обиду. — Едва ли это будет уместно. Мы сказали друг другу достаточно.

Протянув руку, брат сорвал на ходу яблоневый листок и, растерев его между пальцев, задумчиво хмыкнул:

— Я понимаю, Ветерок. Но не думай, что сын Киррана заперся в своей вотчине потому, что ты ему безразлична. Скорее, наоборот.

— Хочешь сказать, он еще может передумать?

Невесело усмехнувшись, Карл пожал плечами:

— Кто знает? Ему решать. В любом случае вечно он в Варуте сидеть не сможет. Так что если хочешь, я найду предлог.

Впереди, между изогнутых стволов, показались белые могильные плиты. Закусив губу, Лирамель остановила Снежка. В памяти всплыл увиденный в беспамятстве сон. Привстав в стременах, она осмотрелась. Три холма вздымались вокруг низины, в которой белел замок, точно так же, как и тогда, когда Ровмэн приказала похоронить своего отца под единственной старой яблоней.

— Давай вернемся, — нахмурившись, попросила Лирамель: фамильное кладбище всегда вызывало в ней необъяснимый ужас, и теперь он стал только сильнее.

С востока поднялся прохладный ветер, и сад наполнился какофонией звуков и шорохов.

— Послезавтра я уеду на пару дней в Горгот. — Пропустив Лирамель, Карл развернул кобылу к главной дороге. — Пока не вернусь, замок не покидай.

— А что случилось?

— Тарэм собирает Совет. Хочет обсудить дальнейшее положение рода Миссара. За то время, пока гарнизоны странствовали по Королевству, некоторые южные лорды решили, что самое время вернуть старые границы и расширить вотчины. Миссара на этот раз превзошли даже Каэлов, и последние, разумеется, недовольны. Намечается конфликт. Возможно, это даже к лучшему: отвлечет Тарэма от глупостей.

— Забавно, — Лирамель улыбнулась, вспомнив покрасневшее от гнева лицо лорда Сара. — Хотела бы я на это посмотреть. Почему не сказал заранее?

— Не в этот раз, — коротко ответил Карл, не отрывая напряженного взгляда от золотых ворот замка. — И я говорил, ты просто забыла: решение было принято месяц назад.

Вышедшая навстречу Линни с поклоном приняла плащи. Дав ей пару указаний, Карл знаком попросил Лирамель не задавать вопросов и, сославшись на необходимость переговорить с Олоном, ушел. Глядя ему вслед, она расстроенно нахмурилась. Несмотря на все то, что произошло в минувшем году, брат никак не мог привыкнуть, что она уже не была той маленькой девочкой, которая постоянно требовала опеки и ничем не интересовалась. Впрочем, на перемены тоже требовалось время, и его пока прошло недостаточно.

«Все это подождет», — стряхнув с рукава налипшие листья, Лирамель стремглав взбежала по лестнице. Ей и самой не хотелось в Горгот.

Отъезд Карла был обставлен так, словно он собирался в военный поход. В Белом коридоре Линни подняла слуг еще до рассвета, за что получила нагоняй от матери и пару едких замечаний от разбуженной топотом Лирамель, которая теперь спала настолько чутко, что просыпалась от любого шороха.

— Простите, Ваше Величество, но мне было приказано… — неловко поклонившись, служанка нетерпеливо посмотрела на заглянувшего в покои стражника. — Простите. Нужно еще столько успеть… Ваш дядя тоже недоволен, вы знаете, что он без завтрака в экипаж не сядет, а нужно сначала…

— Хватит, перестань, — сжав виски, Лирамель болезненно сморщилась. — Карл еще у себя?

— Да, но…

— Позови его. Скажи, что я проснулась.

С готовностью кивнув, Линни наспех разгладила смятый в руках передник и тут же исчезла за дверью.