— Судьба — это то, что мы вольны выбирать сами, Карл, — так же тихо возразил тот. — Не приведи ты ее сюда, небо не рухнуло бы.

Встав, Карл пристально посмотрел на брата, в который раз сожалея, что не может ни доверять ему, ни открыть правду, которую хранил все эти годы. Узнав, куда сделал шаг, близнец скорее бы предал, чем разделил грядущий путь — слишком темен тот был.

— Если бы существовали другие варианты, Кристиан, я бы сумел уберечь вас. Но их не было никогда. Нас не оставили бы в покое. Нигде. Так что если хочешь жить — придется бороться. Так или иначе, ты — сын Рода. Перед Богом и людьми все, в ком течет хотя бы капля королевской крови, отвечают за эту землю головой. Помни об этом. Уйти от судьбы, может, и можно, но от себя — не выйдет.

[1] Повинуйтесь королевской крови! Повинуйтесь королевской крови Тара! (Древний язык Королевства, формула)

22-23 апреля 3131 года по исчислению Малого Мира. Белый Замок

Стук звучал громко и настойчиво. Было похоже, что по двери колотили кулаками.

Нехотя вынырнув из полудремы, Параман с трудом разлепил глаза. Рука привычно потянулась к лежащему за подушкой клинку. Со дня убийства матери, когда отец застал его врасплох, без оружия он больше не засыпал.

Стучали не останавливаясь. Мысленно выругавшись, Параман кое-как натянул сапоги и накинул на плечи камзол. Сердце билось тяжело и с перебоями. Промакнув выступивший на лбу пот, он тяжело вздохнул и вышел в коридор.

Потайная дверь, едва заметная на обшитой шелковыми панелями стене, мелко содрогалась от ударов.

— Кто? — громко спросил Параман, нащупав в кармане ключ. — По какому делу?

В повисшей тишине было слышно, как за окном тревожно заржала лошадь. Раздался приглушенный окрик и скрип колес.

— Параман… Умоляю! — Голос сестры звучал громко и взволнованно. — Открой скорее!

Нахмурившись, он опустил меч и быстро отпер замок. Али-Нари сейчас хотелось видеть меньше всего, но отсылать ее через весь замок обратно в покои было опасно.

— Я просил меня не беспокоить. — Впустив ее, Параман, не оглядываясь, прошел в кабинет и сел за стол. Мысли, еще приглушенные сном, текли вяло.

Помедлив на пороге, Али вошла и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной. Тяжело дыша, она некоторое время молча смотрела на него. Вид у нее был настолько испуганный, что сон мгновенно улетучился. Параман достаточно хорошо знал сестру, чтобы понять: известие о скором браке не вызвало бы такой паники. Али-Нари с детства понимала, в чем заключался ее долг перед Родом.

— Мне велено озвучить несколько условий, — тихо, будто через силу, выдавила она, опередив вопрос. — Выслушай и не перебивай. Я буду рассказывать так, чтобы ты мог подправить воспоминания — это необходимо.

— Хорошо, — серьезно ответил Параман, скрестив на груди руки и слегка прищурившись, чтобы скрыть собственную тревогу.

Али-Нари говорила столь долго и расплывчато, что Параман с трудом вылавливал из рассказа ключевые фразы. Поверить в услышанное было почти невозможно. Непроизвольно поглаживая зудящий на запястье шрам, он едва сдерживался, чтобы не коснуться сознания сестры. Словно понимая его желание, та тихонько качала головой, прося повременить.

— Достаточно. — Подняв руку, Параман перебил ее и задумчиво поджал губы, пытаясь подобрать слова. — Ты уверена в своих предположениях? Осознаешь, к чему сейчас меня подталкиваешь?

Быстро подойдя, Али положила на стол массивную золотую печатку. Перстень был инкрустирован плоским рубином с вырезанным на алой поверхности тонким рисунком.

— Понимаю, — голос ее прозвучал хрипло и надрывно. — Я не вынесу, если останусь одна! Ты ведь знаешь, что они со мной сделают!

Параман вздрогнул и выпрямился.

— Успокойся и сядь, — резко приказал он, почувствовав, как шевельнулся в сердце граничащий с паникой страх. Кольцо дяди он узнал — его нельзя было не узнать.

Сестра не послушалась: так и осталась стоять, лишь слегка уперлась ладонями в столешницу и наклонилась вперед. Залетевший в приоткрытое окно ветерок тронул тонкие завитушки над ее лбом и заставил моргнуть.

— Я буду ждать в покоях, — с неожиданной решимостью ответила она. — В замке слишком много народа. И еще потребуется человек десять — надежных, на которых можно положиться.

Напряженно думая, Параман отмахнулся и отвел глаза:

— Людей много, это не проблема.

— А если ничего не получится? — Али повысила голос. — Если у них ничего не выйдет? Что будет с тобой? Что?

Внимательно посмотрев на нее, он укоризненно поцокал.

— Прикажу казнить и преподнесу их головы Тарэму. Доказательств никаких, а для Ведущей они вообще пока не существуют. В любом случае в ущерб себе не пошевелю и пальцем, будь уверена.

Судорожно вдохнув, Али-Нари медленно и с облегчением кивнула:

— Ладно… Тогда ладно.

— Что до тебя… — продолжил Параман, тяжело поднимаясь. — Скажешь, что угрожали. По сути, так оно и есть.

В ее глазах мелькнуло отчаяние.

— Я… Я просто подумала, что для тебя это мог бы быть выход. И для меня. Хотя бы на несколько лет.

— Посмотрим, — уклончиво ответил он и отошел к окну. Солнце уже вовсю золотило лес — от утренней непогоды не осталось и следа. — Нужно выяснить, кто стоит за ними и помог до тебя добраться. Я совершил ошибку, не избавившись от всех людей Лирдана сразу же после его смерти. Пожалел, не захотел пачкать руки.

— И поступил правильно, — с укором произнесла Али. — Они были преданы… В отличие от прочих.

Параман сухо улыбнулся.

— Преданность преданности рознь, — с горечью заметил он и указал на дверь. — Ступай через коридор и больше не ходи одна по замку. И расскажи им все, что знаешь. Здесь ты права: это в наших интересах. А нет — так нет, будем исходить из того, что имеем.

Некоторое время в кабинете царила полная тишина. Глядя на неспешно гуляющих под окнами людей, Параман легонько постукивал по гладкой столешнице. Гнев и досада, вспыхнувшие в душе после откровений сестры, постепенно гасли, сменяясь облегчением и надеждой — робкой, осторожной, почти невесомой. Он ничем не рисковал, требовалось только не мешать. Пока его поддерживали двор и гарнизоны, детям Лирдана он был необходим так же, как и Тарэму. Как бы ни шла дальше начатая партия, Параман оставался в выигрыше.

Опустив голову, он закрыл глаза и глубоко вдохнул пропахший яблоневым цветом воздух. Следовало продумать, как действовать в том случае, если его вдруг отодвигали на вторые роли. Занять трон было несложно, особенно тому, кто имел на него право, а вот удержать в условиях, когда Совет имел четкие ориентиры на устранение Ведущей, почти невозможно. Требовался компромисс, нечто такое, что могло бы помочь Лирамель выиграть время.

«Или некто», — хмыкнув, Параман глубоко вздохнул. Время отдыха прошло, нужно было заниматься делами.

— Жаль, ты не дожил до этой минуты, отец, — с недоброй усмешкой сказал он вслух. — Я бы желал видеть твое лицо! О, это бы того стоило!

** *

Приглушенные голоса за стеной звучали то громче, то тише. Натянув одеяло до самого подбородка, Лия громко вздохнула и повернулась на другой бок. Где-то в отдалении хлопнула дверь.

— Вставай. — Присев на край постели, Кристиан осторожно тронул ее за плечо. — Уже светает.

— У меня нет сил, — ответила она и, открыв глаза, отодвинулась подальше к стене. — Все болит… Я почти не спала.

Раздраженно хмыкнув, Кристиан встал и отошел к окну. За стеклом в сереющей мгле еще горели звезды. Тонкая полоса рассвета только-только выглядывала из-за леса.

— Сейчас каждая минута на счету, — его голос прозвучал хрипло и слишком громко. — Карл велел, чтобы я тебя разбудил. Так что все вопросы к нему.

С трудом сев, она несколько раз моргнула. Зеленые стены спальни в свете догорающей свечи казались почти оранжевыми.

«Неужели это не сон?» — Коснувшись босыми ногами холодного пола, Лия зябко передернула плечами. Вставать не хотелось.