— Хвалить я не привык, но толк из тебя выйдет, только учти: ни сна, ни отдыха не дам, — на следующий день заявил Параксис. — Долго над руками работал?

— Долго, — тихо ответил Карл и замолчал, почему-то вдруг вспомнив бессонные ночи, проведенные у колыбели сестры. Именно тогда, смирившись окончательно с тем, что завещал в письме отец, он начал продумывать их будущий путь, разбивая его на бесчисленное количество вариантов. Во многих из них владение скальпелем могло спасти ему жизнь и помочь тем, кто мог оказаться рядом.

Время, тянущееся бесконечно, с последним узелком неожиданно встрепенулось и полетело вперед, яростно вертя стрелки на циферблате. Уже не чувствуя ног, Карл еще раз перепроверил все показатели и лишь затем, отступив на шаг, кивнул ассистенту, чтобы тот заканчивал.

— Браво, Валлор, — встретившись с ним взглядом, устало отозвался тот. — С того света вытащил. Никто не верил.

Вместо ответа Карл сухо поблагодарил за хорошую работу, сделал короткое замечание сестре и, не снимая халата, вышел. Нужно было успеть позвонить одному из своих наблюдателей и вызвать такси. Заехать домой он уже не успевал.

Наскоро выпитый стакан воды охладил горячее горло. Зачесав назад влажные волосы, Карл застегнул серебряные запонки и еще раз посмотрел в раскрытый потрепанный ежедневник. Зашифрованные записи полностью покрывали неразлинованные листы. Последние сточки были написаны второпях и обрывались многоточием: сведения, собранные Хансвэдом, предстояло хорошенько обдумать.

За время, которое сестра находилась в Большом Мире, Орден не оставлял попыток ее найти. Нынешний посланник был третьим, и в этот раз Карл приказал его не трогать. До Западной Тропы, которая открывала путь в Королевство, оставалось всего два с половиной года, и другого случая могло уже не представиться.

«Осиное гнездо зашевелилось, — улыбнувшись в черную, аккуратно подстриженную бороду, Карл недобро прищурился. — Не иначе, как Параман наконец устал ждать».

Имея в распоряжении лишь то, что сумел рассказать ему в письме покойный отец, Карл выстроил множество вероятностей, но чтобы выбрать наиболее близкую к действительности, не хватало нескольких штрихов. Посланник Ордена наверняка знал хотя бы какие-то из них. Кроме того, Карлу требовалось проверить и рассчитать свои силы. Он не имел права на ошибку, поэтому риск был вполне оправдан: действовать в будущем вслепую равнялось смертному приговору. А умирать Карл не собирался: слишком высокую цену заплатил его отец за то, чтобы сохранить Ведущую линию. Жаль только, судьба не дала ему понять, какой козырь он все это время держал в руках. Узнай отец правду, все сложилось бы иначе. Впрочем, сожалеть о прошлом не имело смысла, мальчишеские амбиции давно улеглись, и задача, которая стояла перед Карлом, стоила любых жертв как с его стороны, так и со стороны каждого, в ком текла кровь Тара — так он думал.

На улице все еще было жарко и душно. Расстегнув ворот, Карл бросил задумчивый взгляд на белеющие неподалеку купола храма. Смеркалось. Пустые улицы постепенно становились все оживленнее; то тут, то там из небольших уютных кафе доносилась негромкая музыка.

Такси остановилось неподалеку от клиники. Найдя взглядом стоявшего на противоположной стороне дороги невысокого турка, Карл дождался условного знака и, не оглядываясь, сел в машину.

Заднее сиденье было горячим и насквозь пропахло сигарами. Открыв окно, он откинулся назад и, положив голову на подголовник, впервые за день позволил себе закрыть глаза и расслабиться.

** *

Вернув учебную рапиру на место, Лия вышла из оружейной комнаты и, оглядев пустой зал, несколько мгновений постояла, прислушиваясь к удаляющимся голосам. Часы над дверью показывали без четверти восемь. Тренер отпустил всех на полчаса раньше, но звонить Карлу было уже поздно: брат наверняка уехал из клиники.

«Кристиан должен прислать такси, — мельком подумала она и, подойдя к широкому, закрытому тонкой сеткой окну, нетерпеливо качнулась с мысков на пятки. Небо за пыльным стеклом манило темной предвечерней синевой. После изнуряющей жары ей как никогда хотелось к морю. — Я успею прогуляться и вернусь домой раньше, чем приедет машина», — словно убеждая саму себя, Лия перекинула через плечо сумку и поспешила к выходу.

Солнце уже коснулось кромки воды и протянуло к берегу широкую золотистую дорожку. Ленивые волны неровно вздыхали, перебирая овальные камешки, и, лизнув мыски сандалий, уползали обратно.

Подняв обточенную раковину, Лия размахнулась и бросила ее в центр дорожки. Взметнув несколько искрящихся брызг, ракушка звонко булькнула, а набежавшая волна тут же стерла оставшуюся после нее мелкую рябь.

Едва не задев крылом, пронеслась над головой чайка. Наклонившись, Лия зачерпнула ладонями соленую воду и, позволив ей немного сбежать между пальцами, умылась. Прикусанную губу тут же засаднило, но дышать стало легче.

Одинокий самолет поблескивал в закатных лучах, с каждой секундой становясь все меньше и меньше. Приложив руку к глазам, Лия сосредоточенно нахмурилась. Она не знала, на нем ли улетал Карл, но внутри вдруг что-то защемило. Брат еще никогда не оставлял ее одну так надолго.

«Вернись, только вернись», — мысленно выдохнула она в небо и, почувствовав, как окатило прохладой ноги, запоздало отпрыгнула. К мокрым босоножкам тут же прилипли мелкие острые песчинки, но стряхивать их Лия не стала: она и так задержалась дольше, чем хотела — рядом с морем время было обманчивым.

Неприятный холодок пробежал между лопаток и окутал плечи, заставив ее поежиться. Ей вдруг стало страшно и одиноко, в душе шевельнулась странная давящая тоска. Собственный порыв показался по-детски глупым. Карл бы расстроился, узнай, что она нарушила правила и ушла одна: он всегда за нее волновался.

«Нужно было подождать машину», — досадуя на себя, подумала Лия и, повернувшись, поспешила к набережной.

— Эй! Постой!

Голос раздался откуда-то сзади, когда она была уже на самом верху узкой, вжатой в каменную стену лестницы. Боясь обернуться, Лия скинула с плеча тяжелую сумку и побежала. Она не знала, ей ли кричали или нет, и сама не понимала, почему вдруг так испугалась, но страх оказался сильнее рассудка.

Шаги за спиной звучали все громче и громче. Чувствуя, что задыхается, Лия метнулась в сторону и, едва не споткнувшись, в последний момент сумела ухватиться за край балюстрады, отгораживавшей набережную от пляжа. Сердце стучало так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Молодой человек, остановившийся напротив, смотрел со смесью удивления и беспокойства. Лицо его казалось смутно знакомым.

— У вас все в порядке? — Видя, что она не собирается отвечать, он молча протянул ей сумку. — Вот, вы уронили.

— Я… — Не зная, что сказать, Лия машинально взяла кожаный ремень и благодарно кивнула. — Мне просто показалось.

— Что показалось?

— Ничего. — Нахмурившись, она повернула голову и внимательно оглядела набережную. Люди шли, как ни в чем не бывало, море все так же лениво перебирало камешки…

— Я вас напугал? — снова спросил молодой человек. Он явно не собирался оставлять ее в покое.

— Да… Вернее, нет, — быстро поправилась она. — Спасибо за сумку.

— Вы сегодня впервые одна. Я увидел вас с пирса и даже не поверил сначала.

— Откуда вы меня знаете? — Всмотревшись в незнакомое лицо, Лия перекинул ремень через плечо. Ей стало неловко.

— Я много лет пел с вашим братом, — его голос слегка дрогнул. Высокий и довольно смуглый, с черными, слегка вьющимися волосами и темно-карими глазами, юноша выглядел лишь немногим старше нее. — Вернее, Кристиан знает меня и мою мать: она регент. — Помолчав, он слегка улыбнулся: — Думаю, будет лучше, если я провожу вас домой.

Лия согласно кивнула. Кристиан действительно раньше пел в церковном хоре: в отличие от Карла, у него был красивый баритон и очень чуткий слух.