— Ясно. — Сев на землю, Кристиан развернул к себе карту и мысленно обозначил их позиции. Картина выходила не такая, как они планировали, но и не настолько удручающая, как предполагал Параман. К тому же на подходе был гарнизон Аармани.

— Меня настораживает их промедление, — признался генерал Горгота. В мерцающем свете костра его полное лицо казалось усталым и осунувшимся. — У нас была брешь в обороне, все было за то, что противник нанесет удар, однако его не последовало. Есть подозрения, что они собираются в кулак. Маневр с Гайдом мог быть только прикрытием.

Хмыкнув, Кристиан задумался.

— Или ждут князя, — предположил он. — Если Тарэм прав…

Шум, послышавшийся снаружи, заставил их обоих вскочить.

— Зря вы эту падаль к ночи помянули, — с упреком посетовал Лафаст, оправляя камзол.

Откинув полог, Якир молча зашел в шатер и, тяжело дыша, застыл, неподвижно глядя перед собой.

— Якири! — с тревогой воскликнул генерал, но, не дождавшись никакой реакции, осторожно подошел и встряхнул лорда за плечи. — В чем дело, мальчик? Что случилось?

Будто очнувшись, лорд Варута моргнул и, посмотрев на Кристиана, молча указал рукой на чернеющее за приоткрытым пологом небо.

— Там, у Моврона, — только и смог ответить он.

Похолодев, Кристиан схватил воткнутый рядом с костром факел и быстро вышел в ночь. Судя по тому, какое возбуждение царило в той части лагеря, где располагался их полевой госпиталь, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Уже у самого шатра, перегородив дорогу, навстречу метнулась высокая белая фигура. Отшатнувшись, Кристиан вскрикнул. Он узнал сестру не сразу, лишь когда скользнул взглядом по исхудавшему до неузнаваемости лицу и заглянул в широко распахнутые глаза. Лирамель была одета в какое-то нелепое грязное платье и выглядела так, будто только встала из могилы.

— Это я, я! — Дернув его за рукав, она повернулась и потянула его за собой: — Идем же…

Не в силах что-либо произнести, он послушно вошел за ней в шатер и растерянно остановился. Моврон, ворча и ругаясь вслух так, что у ассистирующего ему молодого подмастерья горели от стыда щеки, колдовал со скальпелем над лежавшим на носилках мужчиной. Своего близнеца Кристиан тоже узнал не сразу.

— Что он здесь делает? — прошептал он, вновь взглянув на сестру. В ее глазах стояли слезы, но черты лица дышали такой надмирной безмятежностью, что ему стало не по себе.

Вздохнув, Лирамель с трудом отвела от Карла взгляд и так же тихо ответила:

— «Дракон, древний, как прах, содрогнется, взглянув на твое дитя, и возжелает поглотить его. Тогда падение обернется победой, ибо откроет путь его свету. И молния рассечет древний мрак: так сбудется предначертанное во гневе за пролитие невинной крови». — По ее губам скользнула задумчивая улыбка. — Ты ведь помнишь, не так ли? — спросила она и, дождавшись, когда он кивнет, добавила: — Карл потом сам объяснит тебе, а пока нужно молиться, чтобы все обошлось. Моврон обещал справиться, внутренние органы не задеты…

Осторожно взяв Лирамель за плечи, Кристиан развернул ее к себе лицом и, наклонив голову, поцеловал в лоб. Говорить ничего не хотелось.

Осторожно отстранившись, она еще раз взглянула на лекаря и тихо попросила:

— Отведи меня к Лафасту и остальным, брат. У нас не так много времени, а мне бы хотелось успеть поесть и отдохнуть. Я очень голодна.

Генерал Горгота, решивший подождать Главнокомандующего в шатре, уже успел расспросить Якира и нетерпеливо расхаживал вдоль входа. Увидев вошедшую Лирамель, он поклонился и, знаком велев лорду подвинуться, усадил ее поближе к костру.

— Дайте карту, мой генерал, — не глядя протянула она руку и, подождав, пока Лафаст вложит в ладонь свиток, развернула его и положила на землю.

С минуту сестра вглядывалась в нанесенную генералом сеть тонких красно-синих линий, а затем, взяв остывший уголек, черневший в примятой траве, штрихом нарисовала три овала — один побольше и два поменьше.

— Я не уверена, что они разделятся на три фланга, — скептически поглядев на свои каракули, сказала она, — но то, что Миэль основные силы соберет для лобового удара, знаю точно. И, скорее всего, завтра днем: к утру они просто не успеют перестроиться. Первоначально планировалось прорвать вашу оборону возле Тира, туда и стянуты все войска.

— А это? — Наклонившись, Лафаст ткнул пухлым пальцем в овал слева.

— С этой стороны опасности не будет. — Покачав головой, она подняла на него затуманенный взгляд: — Карл договорился с княгиней. Если мы устраним Миэля, она отведет своих воинов подальше. Многие аллотары не хотят войны, у них просто нет выбора.

— У нас его тоже нет, — мрачно произнес Кристиан, присев рядом с ней на корточки. — Это все, что ты знаешь?

Лирамель нахмурилась и медленно помотала головой.

— Пока князь жив, — сказала она, — гарнизоны должны оставаться на месте. Иначе нас ждет повторение Амон-Рэта: умрут все. Он обладает властью, подобно той, которую имел Морло, как и говорил Тарэм.

— Что за бред, — возмутился Лафаст, широко разведя руками, — Ваше Величество!

— Это не бред, мой генерал, — содрогнувшись, произнесла она. — Я еще слишком ярко помню его глаза, чтобы убеждать вас… Да и незачем это — завтрашний день уже близок.

— Но… — протянул Лафаст и, замолчав, выжидающе посмотрел на Кристиана.

— Это приказ, — мягко напомнила Лирамель. — Вы все поступите так, как я сказала, ибо присягали мне на верность. Я все еще королева — мне решать.

Замерев, Лафаст с интересом взглянул на нее и, словно решив что-то, кивнул:

— Хорошо, Ваше Величество.

— Благодарю, — кивнула в ответ она, послав ему мимолетную улыбку. — А теперь, если позволите, я бы хотела остаться наедине с братом. Якир, — обернувшись в сторону подавленно молчавшего лорда, Лирамель тяжело вздохнула, — ты тоже иди.

Когда они вышли, она еще долго глядела на опадающие языки пламени, а затем будто встрепенулась и удивленно моргнула.

— Мой меч, — ее голос прозвучал так тихо, что почти слился с треском костра. — Он у тебя?

Кивнув, Кристиан отстегнул ножны и протянул ей клинок.

— Хорошо… — Улыбнувшись, Лирамель крепко сжала витую рукоять и осторожно легла на бок. — Там, у седла, возьми отцовский… Карл бы этого хотел. И вели приставить охрану… Сюда и к Моврону. — Ее шепот становился все тише и тише. — И Параману отпиши, пусть под любым предлогом… подальше… И надо…

Так и не договорив, Лирамель уснула. Подождав еще минут пять, Кристиан вышел и, подозвав одного из дежуривших у ближайшего костра палечников, приказал поставить по две пары стражников у шатра лекаря и рядом с входом в собственный.

[1] Пусть совершиться должное! Пусть свершиться… (Древний язык Королевства)

25 сентября 3133 года по исчислению Малого Мира. Княжество, ставка

Проснувшись незадолго до рассвета, Лирамель попросила двух охранявших палатку воинов принести несколько ведер воды. Тщательно вымывшись, она сама выстирала испачканное кровью платье и разожгла костер, чтобы оно быстрее просохло, затем, надев чистую рубаху и брюки, принесенные Кристианом, вышла наружу.

Солнце едва поднялось над горизонтом, а духота вокруг стояла уже неимоверная.

«Гроза будет», — подумала Лирамель, с минуту глядя в прозрачно-голубое небо.

На ходу приветствуя кланяющихся ей офицеров и воинов, большинство из которых никогда в жизни не видела, она дошла до шатра Моврона и в нерешительности остановилась. Ей вдруг стало страшно. Перед глазами промелькнули отрывочные видения, сплетенные князем, и вспомнилась угроза, что ее отказ станет для братьев смертным приговором.

— Ваше Величество, — осторожно позвал стоявший на страже офицер.

Взглянув на него, Лирамель недоверчиво прищурилась. Лицо мужчины было чем-то знакомо, но вспомнить, где и когда она его видела, сразу не получилось: слишком много лиц перемешалось уже в памяти.