— Рад видеть вас в добром здравии, моя королева, — улыбнувшись, добавил офицер и слегка поклонился.

— Олон! — Всплеснув руками, Лирамель виновато покачала головой. — А я вас в форме Горгота сразу и не узнала!

— Это временно, — словно оправдываясь, объяснил офицер. — Закончится война — вернусь в замковую стражу.

Вздрогнув, Лирамель опустила взгляд и тихо ответила, будто давая ему обещание:

— Конечно, вернетесь, Олон, обязательно… И даже когда-нибудь, возможно, станете Главным стопником.

Офицер пожал плечами и, улыбнувшись, нарочито серьезно ответил:

— Мороки много. Но звучит заманчиво.

— Ну, вот и договорились. — Знаком попросив его откинуть полог, она решительно шагнула внутрь и быстро осмотрелась.

Карла переложили на небольшую самодельную кровать и укрыли одеялом. Моврон спал рядом, свернувшись на плаще и нелепо закинув голову назад. Слева от них на покрывалах сидело еще несколько воинов: у двоих были перебинтованы головы, а у одного — плечо и грудь. Еще один лежал позади них на такой же постели, как и у Карла.

Кивнув в ответ на их тихие приветствия, Лирамель осторожно подошла к брату и положила ладонь на его лоб. Тихо вздохнув, он что-то прошептал во сне.

— Спи, спи, родной. — Наклонившись, она поцеловала его в щеку и улыбнулась. На сердце стало тихо и спокойно.

— Ваше Величество, — поманив ее рукой, мужчина с перевязанной головой указал на лежавшего за его спиной человека. — Командир…

Почувствовав, как пробежали вдоль позвоночника колючие мурашки, Лирамель поспешно подошла и тихо ахнула, узнав кузена. Гайд был бледен и тяжело дышал. Его лицо, мокрое от пота, поблескивало, словно облитое маслом. Почувствовав ее взгляд, он приоткрыл глаза.

— Значит… — хрипло произнес он и закашлялся. — Это правда? Он действительно выполнял твое поручение? Тори сказал…

Догадавшись, что он говорит о Карле, Лирамель вздохнула. Ей не хотелось лгать ему, но и сказать правду при свидетелях она не имела права.

— Брат предвидел, что князь рано или поздно до меня доберется. — Присев на корточки, она взяла его холодную ладонь и тихонько сжала. — Благодаря ему Миэль не сумел совершить то, что намеревался, чтобы исполнить проклятье своего деда. А потом мы бежали… Карл сумел договориться с их княгиней… Они ненавидят Миэля, он держит народ в страхе и повиновении. Эта война — его личная месть.

Гайд судорожно вздохнул, едва не вскрикнув от боли, и, сжав зубы, процедил:

— Значит, все было не напрасно. У нас еще есть шанс…

Она прижалась щекой к его руке и покивала.

— Передай дяде, что я прошу у него прощения, — еще тише произнес он. — Подвел…

— Ну что ты, — нахмурившись, она нарочито строго взглянула на него. — Аармани сказал, что гордится тобой — всеми вами. Вы сделали все, что были должны. Никто бы не смог лучше.

Недоверчиво улыбнувшись, он вдруг с неимоверной силой сжал ее ладонь и, выгнувшись дугой, обмяк. Раненые, которые слышали их разговор, повставали со своих мест и обступили самодельную кровать.

— Ваше Величество… — наклонившись, один из них помог Лирамель высвободить руку из еще теплой ладони Гайда. — Надо разбудить Моврона.

— Не надо, — глухо отозвалась она. — Ему еще долго не придется спать: раненых будет много.

Встав на одно колено, Лирамель закрыла кузену глаза и, поцеловав его в мокрый лоб, прошептала:

— До скорой встречи, Гайди. Уводи в небо свое воинство…

Перед тем, как выйти из шатра, она еще раз подошла к Карлу и со страхом всмотрелась в его лицо. Брат дышал мерно и глубоко и был уже не так бледен, как накануне.

«Слава Богу», — успокоившись, подумала она и повернула к приоткрытому пологу.

Снаружи, казалось, стало еще жарче. Приставив ладонь к глазам, Лирамель взглянула на видневшиеся за степью горы. Над снежными вершинами клубилась темная дымка. Близилась гроза. В эту осень погода баловала Малый Мир: лето затянулось почти на месяц.

Высокая полная фигура Лафаста плыла между вскакивавших со своих мест воинов, будто огромный бело-синий парусник. Завидев ее, генерал помахал рукой и решительно двинулся к шатру.

— Так и знал, что найду вас здесь! — еще издали крикнул он. — Как Его Высочество?

Подождав, пока генерал подойдет ближе, Лирамель коротко рассказала ему про кузена и попросила отослать голубя герцогине Фалинор.

— Похороните его потом там же, где и остальных павших. Если тетя будет возражать, сошлитесь на меня, — с нажимом сказала она.

Лафаст мрачно кивнул.

— А ваш брат? — пробасил он, кинув на нее быстрый взгляд.

— Он в порядке. Насколько это возможно, конечно.

— Ну и славно, а то смотрю, на вас прямо лица нет. — Добродушно улыбнувшись, он окрикнул спешащего мимо воина и велел найти голубя из Бартайоты.

— У меня к вам будет еще одна просьба, Лафаст, — поколебавшись, сказала Лирамель. — Надеюсь, вы найдете для меня полчаса?

Генерал вежливо кивнул:

— Разумеется, Ваше Величество. Что именно вам нужно?

— Небольшая разминка. — Положив ладонь на рукоять меча, она чуть тише произнесла: — Поищите брешь в моей обороне, учитывая разные весовые категории… Параман в основном делал упор на использование перед противником преимуществ, но, боюсь, мне потребуется опираться именно на недостатки.

Сдвинув тяжелые густые брови, генерал оценивающе посмотрел на нее и с сомнением протянул:

— Боюсь, вы в такой форме, Лирамель, что даже новичку не составит труда снести вам голову. Это плохая затея.

Хмыкнув, она отошла на пару шагов назад, и, жестом приказав воинам разойтись, чтобы дать им место, обнажила клинок.

— Представьте, что вы в гуще сражения, Лафаст. Вам нужно убить быстро и с наименьшими затратами, — громко сказала она, вставая в позицию.

— Легко. — Выхватив меч, тот неожиданно ушел влево, одновременно нанося удар.

Уклонившись, Лирамель отбила его выпад по касательной.

— Параман так делал однажды, — в ответ на его одобрительный кивок пояснила она и шагнула навстречу. — Ну же, генерал, с такой скоростью вас давно бы убил кто-нибудь со стороны, мы же не одни на поле!

Пожав плечами, он со всего размаху ударил по ее клинку сверху вниз, едва не выбив его из рук, и пока Лирамель поднимала меч, чтобы отразить новый выпад, нанес косой удар в миллиметре от ее тела — от плеча до бедра.

— Сколько? — машинально отшатнувшись, спросила она, сжав рукоять.

— Семь секунд, Ваше Величество, — констатировал Лафаст, с жалостью взглянув на нее. — Открылись, а надо было всего лишь отступить.

Убрав клинок в ножны, Лирамель благодарно кивнула:

— С должной подготовкой я бы смогла держать удар, но не сейчас.

— Соглашусь, — улыбнулся Лафаст и, подойдя к ней, похлопал по плечу. — Чувствуется старая школа, — наклонившись, сказал он ей на ухо. — Вы пошли в отца: такая же страсть и дерзость. Жаль, никто из ваших братьев этот талант не унаследовал.

Зардевшись от его похвалы, она сдержанно ответила:

— Зато они наследовали другие качества. Умение махать мечом в большинстве случаев не спасет от смерти. По крайней мере, не того, кто рожден в Ведущей линии.

— Давайте не будем поднимать опасные темы, — выпрямившись, попросил он и кивнул на столпившихся вокруг воинов. — Лучше позвольте угостить вас завтраком. Это будет куда полезнее.

Взглянув на солнце, зависшее где-то посередине между горизонтом и зенитом, Лирамель вежливо отказалась. После нескольких дней голода небольшой булочки и кружки какого-то отвара, которые Кристиан утром оставил рядом с потухшим костром, было достаточно. Есть ей не хотелось.

— Что там с нашим неприятелем, Лафаст? — вновь посмотрев на генерала, спросила она, но, проследив за его отяжелевшим взглядом, обернулась.

Тарэм Каэл в сопровождении Парамана и еще двух членов Совета шел к ним со стороны ставки. Судя по тому, как кланялись офицеры, когда они проходили мимо, Глава Совета явно был не в духе.

Вздохнув, Лирамель попросила генерала остаться с ней и, отступив к шатру, где спал Карл, демонстративно встала перед входом.