Что-то прошептав во сне, Лирамель тяжело вздохнула и поежилась. Она выросла почти копией отца, только разрез глаз унаследовала от матери. Ее Параман тоже помнил — Амейя была красивой женщиной, спокойной и тихой. Она вышла замуж по решению Ведущей линии и несла свой жребий с должным терпением и достоинством. К Параману она всегда относилась тепло и с некоторым сочувствием, чего нельзя было сказать о короле.

Наклонившись, он подбросил в огонь несколько поленьев. Можно было не сомневаться, что Карл прекрасно знал и обстоятельства гибели своего отца, и имена тех, кто запачкал руки в королевской крови. Озвученные им угрозы вряд ли были блефом: слишком уж уверено он держался. Яблоко от яблони упало недалеко.

Услышав звук приближающихся шагов, Параман насторожился и положил ладонь на холодную рукоять меча.

Закрыв за собой дверь, Карл подождал, пока стража опустит внешний засов, и только потом подошел ближе.

— Сразу заснула? — спросил он, кивнув на спящую Лирамель.

— Есть причины для беспокойства? — вопросом на вопрос отозвался Параман, пристально глядя на его сосредоточенное лицо. — Я бы не советовал сейчас оставлять стаю без вожака, Ваше Высочество.

Бросив на герцога насмешливый взгляд, Карл снял белый плащ и укрыл им сестру.

— Не забывайте, она проделала долгий путь, — будто не поняв намека, объяснил он. — И, кроме того, сутки назад у нее была лихорадка. Я не могу не беспокоиться.

— Вот как… — протянул Параман, приподняв бровь. — Что ж, могу заверить: если замечу что-то странное, пошлю за вами слугу. До ужина еще есть время, пусть поспит.

Не ответив, Карл коснулся указательным пальцем виска Лирамель и, замерев, медленно кивнул.

— Я еще зайду, — как-то рассеянно сказал он и, повернувшись, ушел.

Вновь щелкнул засов, и гостиная погрузилась в тишину. Кузина продолжала глубоко спать, ее дыхание было мерным и глубоким.

Прошло, наверное, чуть больше часа, когда Параман, убедившись, что с охраной у дверей все в порядке, позволил себе немного отдохнуть. Сняв перевязь, он подвинул кушетку к креслу и лег.

За окном поднялся ветер, и сад наполнился шепотом и скрипом. Загудел камин, по полу от окна потянуло вечерней прохладой, и тяжелые портьеры лениво вздохнули, подняв с пола ворох осевших пылинок.

[1] Тишина (Древний язык Королевства)

[2] Пусть свершится должное… Пусть свершиться… (Древний язык Королевства)

23 апреля 3131 года по исчислению Малого Мира. Белый Замок

Поежившись под плащом, Лирамель закашлялась и нехотя открыла глаза. Вокруг было темно и тихо, и только в тусклой полуарке камина переливались, потрескивая, маленькие рубиновые угольки.

Поморщившись от боли, она попробовала встать — и не смогла: ноги затекли так, что казались чужими. Голова неприятно кружилась. Подняв руку, Лирамель прикоснулась к горячему влажному лбу и нахмурилась.

— Ваше Величество… — раздался рядом низкий голос.

Вздрогнув, она повернула голову и подслеповато прищурилась.

— Герцог… Вы меня напугали.

— Прошу прощения, но вам необходимо присутствовать на ужине, — равнодушно ответил Параман, рывком поднявшись с кушетки. — Нас скоро позовут.

— Нельзя ли этого как-нибудь избежать?

— Увы, нет. Корона обязывает ее носителя находиться в добром здравии хотя бы в день коронации. Вы должны быть сегодня на виду.

— Да, я, кажется, слышала… Жрец предупреждал об этом, — неуверенно протянула она и закусила губу, разом вспомнив и ужас в глазах Али-Нари, и собственный страх. — Думаете, это правда?

— К счастью, мне не довелось убедиться лично, — в его голосе послышалась улыбка. — Но как бы ни было на самом деле, для народа вы отныне законная королева, если, конечно, доживете до утра.

— Наверное, то же самое говорили и моему отцу, — заметила Лирамель, вновь отвернувшись к камину. — Однако участь, которая его постигла, была отнюдь не королевской.

— Мой дядя отказался следовать закону и традициям и пренебрег посвящением в Орден, — достаточно резко ответил герцог и, взяв со стоявшего у кресла столика двурогий подсвечник, чиркнул огнивом. Послышалось негромкое шипение, и одна из свечей вспыхнула оранжево-теплым светом.

Вспомнив разговор брата с принцессой, Лирамель тихонько хмыкнула:

— Насколько мне известно, я жива только благодаря его отказу, разве нет? Не думаю, что поступила бы иначе.

Замерев, Параман склонил голову на бок:

— Вот как? Хотите пойти по его стопам, кузина?

Осознав, что зашла слишком далеко, Лирамель промолчала. Так и не дождавшись ответа, герцог подошел к камину и задумчиво произнес:

— Боюсь, вам придется еще не раз пожалеть о своей откровенности.

— Почему же?

— Вы не созданы для власти: слишком доверчивы, слишком неосторожны и чересчур принципиальны. Похоже, некоторые черты передаются по наследству.

Лирамель искоса взглянула на его застывший профиль.

— Насчет последнего, боюсь, вы правы. Однако бывают и исключения, не так ли?

Медленно повернув голову, Параман мрачно глянул на нее и вдруг, удивленно приподняв брови, улыбнулся.

— Вижу, голос крови покроет многие недостатки. Если у вашего брата хватит ума и характера, ближайшие годы внесут в жизнь Королевства немного разнообразия. — Подойдя к креслу, герцог миролюбиво кивнул и протянул ей руку. — Идемте.

Послушно встав, Лирамель расправила смявшуюся юбку.

— Что именно от меня будет требоваться? — сдержанно спросила она, на мгновенье взглянув в его воспаленные глаза.

Параман насмешливо пожал плечами:

— Ничего. Улыбайтесь, кивайте в ответ на комплименты, пробуйте блюда — впрочем, последнее следует делать с осторожностью. Наблюдайте.

— И все?

— Уверен, что с вас и этого вполне хватит.

Лирамель понимающе кивнула. Она привыкла к подобным мероприятиям: последние несколько лет Карл часто брал ее на различные конференции и приватные встречи. Пара часов за столом совершенно не пугали, тем более брат должен был все время находиться рядом.

— Мне бы хотелось ненадолго остаться одной, — попросила она и, откинув со лба растрепавшиеся волосы, поправила корону. — И, если можно, позовите кого-нибудь из служанок.

Параман мотнул головой:

— Ваш брат велел быть с вами неотлучно. Али-Нари, скорее всего, уже спустилась к гостям, а, кроме нее, мы сейчас не можем никому доверять. Люди должны убедиться, что корона не убила вас, а небольшая бледность, заспанные глаза и слегка помятое платье не вызовут ничего, кроме слухов. Нам следует поспешить, иначе будет трудно пройти через толпу. А где толпа, там и опасность. У меня много преданных людей, но я не всемогущ, кузина.

Лирамель нахмурилась и, набравшись смелости, пристально вгляделась в его лицо. Прищуренные глаза пылали ледяным огнем — герцог был явно раздражен, хотя и старался держаться спокойно. Ей вдруг подумалось, какое чудовищное напряжение пришлось сегодня испытать этому человеку…

— Хорошо, я вам верю, — хмурясь все больше, через силу прошептала она, досадуя на внезапное волнение. — Идемте.

Помрачнев, Параман хотел было ответить, но не стал. Воспользовавшись его молчанием, Лирамель неспешно направилась к дверям. Ей хотелось только одного: как можно скорее найти Карла. Без него она чувствовала себя, словно выброшенная на сушу рыба. Все вокруг казалось чужим: даже воздух и тот был пропитан незнакомыми запахами и наполнен непривычной для слуха тишиной.

Комната угрожающе качнулась и поплыла, смешав дрожавшие по стенам тени в одно бесформенное темное нечто. Машинально раскинув руки, Лирамель тихо ахнула и пошатнулась.

В три шага оказавшись рядом, Параман обнял ее за плечи и помог сесть на пол. Его руки были холодными и жесткими, будто сделанными из стали.

— Что случилось? — с тревогой спросил герцог, слегка встряхнув ее, чтобы привести в чувство. — С вами все в порядке?

— Не знаю… — Отвечать было трудно, мир вокруг медленно вращался, вызывая легкую тошноту.