Зиро! Хоть он и был слаб, но стойко держал оборону и поддерживал меня! От вспыхнувшей в душе радости, я готова была прослезиться! Как же я была ему благодарна!

Распахнув дверь в спальню ногой, меня мягко опустили на огромную кровать.

— В следующий раз обуйся, совсем замерзла, — посмотрел на мои голые ноги Косак. — Я прикажу достать тебе новое платье. Это тебе явно жмет, — он стоял у кровати и смотрел на меня сверху вниз, не отрываясь, словно заглядывая в душу, а затем развернулся и, молча, покинул комнату, хлопнув дверью.

Откуда он мог знать, что платье мне жмет? И то, что мои ноги замерзли? У меня было только одно предположение: просто он меня чувствует, как и говорил. А вот почему это происходит, мне предстоит выяснить…

Косак так и не вернулся, а потому я забылась чудным сном. По-другому его никак не назовешь, ведь мне снился Дариан.

— Попалась! — лицо Дара передо мной было очень кровожадным! — Наконец-то уснула, — как-то обвиняющее произнес он. — Ну и где тебя моры носят?

В первые секунды, я от радости готова была броситься ему на шею, а потом…тоже хотелось на шею, только придушить!

— Ты! — ткнула я ему пальцем в грудь и не нашлась с ответом, но зла была жутко! — Тыыы!

— Я тебя понял, — перехватил меня за кисти рук окаменелый, оценивая мое красноречие. — А теперь давай более содержательно. Где ты? Ты можешь выбраться оттуда?

Я бегло оглядела Дариана, и пришла к выводу, что ему пришлось не сладко: золотые, прекрасные волосы слиплись и были в какой-то черной смоле, что слишком напоминала мне останки моров; рубашка висела лоскутами, не говоря уже о том, что стоял он босиком. Собственно, как и я. Два сапога — пара!

Мы стояли с ним в лесу, у знакомого озера, у самой воды, а за нами возвышались могучие деревья, отливая яркой зеленью. И пахло чем-то невообразимо сладким с небольшой ноткой горечи, но я не чувствовала ветра, тепла полуденного солнца и не слышала пения птиц. Все вокруг застыло.

— Я даже пробовать не буду, — пробурчала я, и из чистого упрямства попыталась вырвать руки из захвата. — Зиро слаб, а Косак вот-вот устроит допрос. Я из его спальни больше ни ногой!

Дар резко переменился в лице. Мне даже показалось, что он…испугался? Но это было лишь минутным явлением, а затем его глаза подозрительно сузились:

— Ты сейчас там, в его спальне? — он обхватил меня за талию и притянул к себе ближе.

Что-то мне не нравится, как он становится все мрачнее с каждым моим словом. Мороз по коже!

— Да, он оставил меня пока одну, но скоро вернется. Лайзек усыпил меня какой-то дрянью, и я очнулась уже в замке. Травника схватили окаменелые в лесу, когда он вез меня на телеге. Но его нет в замке.

— Ошибаешься. Просто он в менее благоприятных условиях, — раскрыли мне глаза. — А теперь ответь мне на один вопрос, — от его голоса, мне стало не по себе, его руки сжались в кулаки за моей спиной. — Золото. Он дал его тебе? Ты была там с другими девушками?

Вот что он пугает меня своим жутким, пронзительным взглядом и стальным голосом? Мне Косака хватает, зачем так горячиться?

— Я была там, но золота не брала, — честно ответила я, но похоже мне не поверили.

Три секунды и он зарычал на меня!

— Скажи мне правду! — сверкая изумрудными глазами, которые примечали каждое мое движение и каждый вздох.

— Это и есть правда! — почти выкрикнула я, смотря на разъяренного зверя, но мой крик заглушили горячие губы.

Я вмиг растеряла свой пыл, не зная, как реагировать: злиться или нет, дрожать от страха или от…страсти. Невыносимый! Совершенно непонятный! Но такой, такой…такой!

— Умница моя, — шепнул он, прерывая поцелуй и зарываясь руками в мои волосы, соприкасаясь со мной лбом. От него исходило такое облегчение, словно только что спасла весь его мир! Хотя, может и спасла!

Вот и что это было? Не знаю, но хочу еще! И слова…так приятно! Да, я умница! Только так меня теперь и называй!

Наверное, меня выдала улыбка, или хитрые, но счастливые глаза, и Дариан улыбнулся мне в ответ и крепко сжал в своих объятьях.

Но эта была минутная слабость, а возвращаясь в реальность:

— Что тогда произошло? — Ты ранен? — тихо спросила я, рассматривая то, что осталась от рубашки. — Как Сайлер? — паника волнами накатывала на меня, когда я начинала вспоминать недавние события.

— Моры, кто-то привел их в горы. А у нашего общего знакомого травника были очень редкие ингредиенты, — клацнул зубами Дар, меняясь в лице, уничтожая всю нежность. — Не знаю, откуда, но у него был редкий вид растений, которые фактически являются ядом для нас. Сайлеру досталось больше всех, но он в полном порядке, — голос зазвучал гордо, а я порадовалась за окаменелого. Он цел! И меня теперь совсем не смущало мысль о том, что я беспокоилась за «чудовища». — Меня парализовало на какое-то время, и я не заметил, как…, - он запнулся, а затем и вовсе стушевался, смотря, словно сквозь меня.

Но я поняла его. Поняла, что он испугался за меня, и на душе стало светлее. Он бы не бросил меня, обязательно бы кинулся вдогонку, если бы мог. Я даже уже в этом не сомневалась. И как же дорог был для меня этот момент. Такой сладкий, волнительный, ведь я стала для него чем-то важным. Пусть не таким важным, как камни и расправа с морами. Вдруг…у меня получится это исправить? Хрустальная надежда появилась в моих руках, и я бережно укачивала ее в своих ладонях.

Повинуясь порыву, я взяла его за руку и легонько сжала, пытаясь без слов сказать ему: «Знаю, я все знаю».

Ему трудно. Очень трудно смириться с тем, что упустил, не смог защитить, и признать это очень тяжело.

— Дар, а почему нельзя брать золото? — решила я увести с тонкой темы.

Хотя в моей голове уже закралась отгадка. Девушки вели себя дико, жадно загребая монеты. Они были, как будто не в себе.

— Золото дурманит. Возникает зависимость. Ты потом не сможешь от него отказаться, и будешь желать еще и еще, пока…

— Пока тебя не выпьют, — закончила я горькую правду. Сейчас девушки молоды и красивы, но их дыхание с каждым днем все тяжелее и настанет день, когда воздуха им просто не хватит.

— Не касайся его, — строго наказал мне Дар, а потом уже мягче: «Пожалуйста».

Чье бы сердце не екнуло? Наверное, только сердце ледяного Косака, а вот мое давно растаяло, несмотря на первоначальную вражду. Ведь оно шепчет мне «любить», а не «ненавидеть».

— Ты придешь за мной? — привстала я на цыпочках, приближая свое лицо к нему.

— Да, — мгновенно ответил он, твердо.

А мне пришлось очень постараться, чтобы сдержать свои эмоции, потому что его простого «да» было достаточно, что бы продолжала ждать его и верить в него.

Тут я вспомнила, что хотела рассказать про связь с Косаком, и что он тоже чувствует меня, но картинка передо мной стала расплываться, тепло рук Дариана исчезать, и спустя несколько секунд я подорвалась с кровати, чуть не лягнув ногой Косака, что сидел напротив. Видимо, это он разбудил меня. Его глаза горели.

***

Глубокая ночь, тишина, я и он заперлись в спальне с громадной кроватью и шелковыми алыми простынями. Его сияющие глаза, напряженная фигура в центре комнаты…Но все это не романтическая встреча влюбленных! И не будет здесь страстных объятий, если меня не будут душить, страстных поцелуев, если меня не захотят «выпить до дна», и клятв любви, тут уже никаких «если». Этого точно не будет!

— Ты давно являешься рабыней моего брата? — спокойно спросил он, пока я отгоняла остатки сна.

Рабыней? Ну как сказать, наверное, неделю с того дня, как впервые оказалась в его замке, а дальше моя крепость пала, и я сама уже следовала за окаменелыми, желая разгадать все загадки и тайны. Да, временами я молила о пощаде, хотела вернуться в тихий и спокойный мир и даже рыдала, но кто бы не рыдал? Это я еще долго держалась!

Подумав, что неделя это все же срок, я кивнула, обхватив руками колени, и подтянулась к самой спинки огромной кровати, подальше от окаменелого.