— Кия, прости меня.

— Мази достаточно, для твоего прощения, Лайзек.

— А передо мной не хочешь извиниться?

— Дар! — за последний час он стал просто невыносим. Ни отходил от меня ни на шаг, подхватывал под локоть, если я спотыкалась и постоянно вставлял свои фразы в наш с Лайзеком разговор.

Мы шли к горе в который раз, но сегодня нас вел травник, пообещавший показать вход, если мы сохраним его жизнь. Точнее они сохранят! Я тут не причем.

— Дддда, конечно, господин, — соединив молитвенно руки перед собой, что ходили у него ходуном, покаялся Лайзек. — Я прошу прощения, за оскорбление!

Мой суровый взгляд на благородный профиль обнаглевшего окаменелого. Кажется, наркотический эликсир Гара подействовал в полную силу, и теперь он скорее напоминал человека, чем окаменелого. От этого мое сердце билось чаще, но это не мешало мне беситься из-за его поведения.

Когда Лайзек пришел в себя, то я объяснила, что опасность ему не угрожает. По крайней мере, если он покажет вход в пещеру. Пока мы перекусывали перед дорогой, травник все время жался ко мне. Даже порывался пить со мной из одной кружки, дабы, как он сказал, не подхватить какой-нибудь заразы от окаменелых.

Дариан ооочень долго на него смотрел после этого громкого шепота, своим немигающим изумрудным взглядом. И я думаю, травник успел за эти минуты провалиться сквозь землю сотню раз. На его счастье, окаменелость не передавалась людям, только Дариан намеренно хотел внушить ему обратное! Чихал рядом, заставляя того подпрыгивать, кашлял в его сторону, отчего травник зажимал рот, нос и позорно пятился.

Сколько еще будет продолжаться издевательство Дара? Так у Лайзека сердце разорвется, и душа из пяток не вылезет! Надоели! Оба!

Хотя, мне повезло, что травник шел к Женеви не с пустыми руками, а потому моя аллергия прошла, после его чудодейственной мази. Осознать, насколько плохо я выглядела, смогла только наблюдая реакцию Лайзека, поэтому прокручивая в голове наши с Дарианом разговоры, поцелуи…Хотела присоединиться к травнику и провалиться под землю вместе с ним. Как можно было целоваться с такой уродиной?! Какой же он все-таки окаменелый!

Наконец, мы оказались у подножия. Солнце освещало природное великолепие, и я с нетерпением наблюдала за травником, затаив дыхание, что уверенно двинулся отнюдь не на юг!

«…первый камень Творец взял из горной пещеры в Долине Ветров. У подножия Детя-горы, с южной стороны узришь ты в сокровищницу этого мира вход. Сей камень спрятан в самой темной из пещер, куда никогда не проникает свет…»

Дариан тоже это заметил, а потому схватил Лайзека за шиворот расшитой красными нитями белой рубахи и подтянул к себе, сверля серьезным взглядом, оставив насмешки.

— Забыл где юг? Может, подсказать? — травник громко сглотнул и растерянно оглянулся на гору, болтая в воздухе ногами.

— Ннно веттерр дддует ннее с ююжжнойй стороннны, — чмокнув палец и подняв его, слабо возразил он. — Нужно немного правее, — добавил человек, прочистив горло.

А я вдруг поняла, почему в первый раз мы так и не нашли вход! Это же Долина Ветров! И необычен этот край тем, что ветер здесь дует в одной части территории с юга, в другой с севера, в третьей с запада, а в последней хозяйничал с востока. И пусть мы сейчас подошли с южной стороны горы, но ветер завывал с запада! Нам нужно найти то место, где ветер переменится!

— Дариан! Он прав! Ветер не южный!

И вот мы почти бегом направились к другой части горы. Травника благополучно поставили на землю, и заставили поначалу бежать беднягу впереди, а так как окаменелые неслись безумно быстро, то у Лайзека заплетались ноги, в попытке хотя бы не отстать. А вот я оказалась на руках у Дара. Неожиданно приятно, что я не осталась плестись в конце нашей компании, и меня не тащили под руки Сайлер и Эраст, как это было когда-то. Видимо, я заслужила место на ручках, как и мечтала однажды в подполье архива Ирука.

Я украдкой смотрела на длинные ресницы, нос с небольшой горбинкой, нахмуренные брови и плотно сжатые губы. Локоны золотоволосого, словно бы, лаская, коснулись моего лица, и, добираясь до приоткрывшегося из-за ветра ушка, прошлись по контору, заставляя мгновенно схватиться за шею окаменелого и дернуться от невыносимой щекотки. Дрожь волнами пробегала по моему телу, а я, прикусывая губу, судорожно терлась ушком об плечо, чтобы унять внезапный зуд после шалостей Дара.

Заметив это, окаменелый прыснул и в момент, когда порыв ветра вновь откинул мои волосы назад, резко дунул мне в другое ухо! Пискнув, я мгновенно поежилась и схватилась за оное. Вот же…начинающий «очарователь»!

— Поставь меня, я сама дойду! — прошипела я, и Дар, хитро прищурив глаза, опустил меня на землю, и через секунду мягко придержал за талию, чтобы я никуда не ушла. А на мое недоумение он кивнул на травника, который остановился и, приблизившись к горе, постучал. Трижды постучал. Словно в дверь, а не по скале. Захотелось проверить его моральное состояние. Вдруг у человека такой стресс, что ум зашел за разум? Мне раньше часто так казалось, и я не переставала ощупывать свою голову на предмет повреждений.

Только вот поглумиться над человеком никто не успел. Гора загудела, затряслась вся, осыпала нас мелкими камнями, и скала, в том месте, напротив которого стоял Лайзек, раскололась на две части, что разъехались под жуткий скрежет. Поднялась пыль и кинулась к нам, слепя и забивая носы. Но когда она осела травник с горделивым видом выкатил грудь колесом и приглашающим жестом пропустил вперед в темноту. Как же все порой бывает просто! Просите и получите. Стучите — вам откроют!

***

Узкая дорожка из сияющих в темноте больших камней, вырастающих из земли, вела нас вглубь горы. Обходя эти необыкновенные камни, я проводила рукой по грубой поверхности и наблюдала, как свет, будто обволакивает ладони. Выпирающие стены, что то резко сужались, желая соприкоснуться друг с другом, то отдалялись, завораживали. Они, как и в другой горе, были усыпаны драгоценными камнями, которые подобно звездам освещали нам путь.

— Здесь должно быть три пещеры, — шептала я заворожено, снова ощущая некое благоговение. — И нам нужна самая темная.

— Не отходи от меня далеко, — приказал Дар, подходя так близко, что мы касались плечами.

— Что-то не помню этих слов, когда я лезла в медвежью нору за другим камнем, — закатила глаза я.

Как в пекло, так Кия первая! Так было всегда, а теперь вдруг что-то должно измениться?

— Я просто не мог быть рядом, но сейчас я здесь, — его ладонь обхватила мою и крепко сжала.

Первым порывом было отдернуть руку, но затем я передумала. В этом жесте ведь нет ничего такого, чего не видели окаменелые, которые подобно здешним скалам с каменными лицами шли за нами. Да и я целее буду. Ни в кой-то веки! Хотя, мне было лестно, что Дариан, кажется, действительно волновался.

Впереди задребезжал свет. И это был не свет камней, а свет солнца! Я невольно прибавила шаг, желая достичь его, как можно быстрее, а потому не заметила обрыва впереди. Но, слава Творцу, его заметил Дар, который прекрасно видел в темноте!

Камешки из-под моих ног соскользнули в бездонную пропасть, а меня крепко прижал к себе окаменелый, сжимая обе мои руки, стоя за спиной.

— Я же сказал, не отходи от меня, — грубый голос и ледяное дыхание.

Но я не слушала его.

Как странно. Почему здесь обрыв? Расстояние между нами и светом, льющимся впереди, было таким большим, что перепрыгнуть его было невозможно. И как в таком случае попасть на ту сторону?

— Дар, ты видишь на той стороне что-нибудь?

— Там пусто, — покачал головой он.

— Может мы прошли пещеру? Или поворот? — задумалась я. Но припоминая дорогу, поняла, что это исключено. Если мы с Даром ничего не заметили, то должны были заметить остальные, но и те недоумевали. Дариан за моей спиной обдавал холодом, а по моим рукам побежали мурашки. Передернув плечами, я хотела было отодвинуться от него, чуть наклонившись над пропастью, и застыла. Упасть я не боялась, ведь Дар меня держит, но было что-то, что навязчиво крутилось в голове, и что я никак не могла осознать в полной мере: