— У него в желудке наночастицы? — переспросил я. — Но каким образом они там оказались? Кролик их съел? Или непроизвольно проглотил?

— Вряд ли. Я склонна предположить, что они проникли в желудок самостоятельно, активно.

Я нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что они проползли вниз по…

— По пищеводу. Да. По крайней мере, я так думаю.

— Но почему они это сделали?

— Я не знаю.

Разговаривая со мной, Мае продолжала делать вскрытие. Она взяла ножницы и разрезала грудину снизу вверх, потом развела ребра в стороны, открывая грудную клетку.

— Подержи здесь.

Я придержал ребра так, как показала Мае. Края костей были острые. Другой рукой я удерживал задние ноги кролика разведенными в стороны. Мае работала между моими руками.

— Легкие ярко-розового цвета, плотные, имеют здоровый вид.

Мае разрезала одно легкое скальпелем, потом еще раз и еще. Наконец она обнажила бронхиальное дерево и вскрыла один из крупных бронхов. Внутренняя поверхность бронха была очень черной.

— В бронхах обнаружена массивная инвазия наночастиц, наступившая вследствие ингаляции элементов роя, — продиктовала Мае. — Ты снял это, Бобби?

— Все снял. Видеоразрешение отличное.

Мае продолжила разрез выше.

— Следуя вверх по бронхиальному дереву к трахее и гортани…

Она делала все новые и новые разрезы — вдоль гортани, потом от носа назад, через щеку, потом вскрыла рот… Мне пришлось даже отвернуться на мгновение. Но Мае продолжала спокойно диктовать:

— Я наблюдаю массивную инфильтрацию носовых ходов и гортани. Предположительно, это вызвало частичную или полную закупорку дыхательных путей, которая, в свою очередь, могла стать причиной смерти.

Я снова посмотрел на кролика.

— Что?

Голову кролика теперь невозможно было узнать. Мае отделила нижнюю челюсть и рассматривала горло кролика.

— Посмотри сам, — предложила она. — Похоже, плотные скопления частиц перекрыли гортань и, вероятно, вызвали нечто вроде аллергической реакции, или…

Тут вмешался Рики:

— Слушайте, ребята, долго вы еще собираетесь там возиться?

— Столько, сколько потребуется, — сказал я и повернулся к Мае: — Какая аллергическая реакция?

— Ну посмотри на вот этот участок ткани — видишь, какой он отечный и серый? Следовательно, можно предположить…

— Вы понимаете, что вы торчите там уже четыре минуты? — снова влез Рики.

— Мы здесь только потому, что не можем принести кролика внутрь, — сказал я.

— Да, не можете.

Мае покачала головой и сказала:

— Рики, ты сейчас только мешаешь…

Бобби попросил:

— Не верти головой, Мае. В камере все прыгает туда-сюда.

— Извини.

Но я заметил, как Мае подняла голову, как будто посмотрела на горизонт, а сама в это время открыла пробирку, сунула туда кусочек слизистой оболочки кроличьего желудка, закрыла пробирку резиновой пробкой и положила себе в карман. И только потом снова посмотрела вниз. Никто из тех, кто смотрит видеозапись, не видел, что она сделала. Мае сказала:

— Хорошо, а теперь мы возьмем образцы крови.

— Вы можете взять только кровь — и ничего больше, — предупредил Рики.

— Да, Рики. Мы знаем.

Мае взяла шприц, ввела иглу в артерию, набрала крови для образца, слила ее в пробирку, одной рукой сменила иглу и взяла другой образец крови из вены. Ее движения ни на миг не замедлились.

Я сказал:

— Тебе как будто уже приходилось это делать раньше.

— Это пустяки. В Сычуане мы всегда работали во время страшных снегопадов, когда ты не видишь, что делаешь, руки замерзают, туша животного промерзла насквозь, так что в нее даже иглу не воткнешь… — Она отложила пробирку с кровью в сторону. — А теперь мы возьмем несколько культур на посев, и все… — Мае поискала что-то в своей сумке и сказала: — Вот незадача…

— Что такое? — спросил я.

— Я не захватила тампоны для взятия культур.

— Но внутри они у тебя есть?

— Да, конечно.

Я сказал:

— Рики, ты нигде не видишь тампонов для взятия культур?

— Вижу. Вот они, возле воздушного шлюза.

— Не хочешь принести их нам?

— Да вы что, ребята! — Рики натянуто рассмеялся. — Я ни под каким видом не выйду наружу днем. Если они вам нужны — идите и берите.

Мае сказала мне:

— Хочешь сходить?

— Нет, — я удерживал вскрытую тушку кролика и не хотел потом начинать все заново. — Я подожду здесь. Иди ты.

— Хорошо, — Мае встала. — Постарайся отгонять мух, чтобы не было лишнего загрязнения. Я скоро вернусь, — и она легкой трусцой побежала к двери.

Я слышал, как затихли ее шаги, потом лязгнула металлическая дверь, закрываясь за Мае. Потом стало тихо. Привлеченные вскрытой тушкой кролика мухи роились у меня над головой, пытались облепить вытащенные внутренности. Я отпустил задние ноги кролика и помахал рукой, чтобы отогнать мух. Я был так занят, разгоняя мух, что даже не волновался из-за того, что я здесь один.

Время от времени я поглядывал на горизонт, но ни разу ничего не увидел. Отгоняя мух, я случайно взъерошил мех кролика, и заметил, что кожа под мехом ярко-красного цвета.

Ярко-красная, как при сильном солнечном ожоге. От одного только вида этой красноты я вздрогнул.

— Бобби! — сказал я в микрофон.

В наушнике затрещало, потом раздался голос Бобби:

— Да, Джек.

— Ты видишь кролика?

— Да, Джек.

— Видишь, какая красная у него кожа? Ты записываешь это?

— Э-э… Погоди минутку.

Я услышал негромкое жужжание у левого виска — Бобби настраивал увеличение камеры через пульт дистанционного управления. Потом жужжание прекратилось. Я сказал:

— Ты видишь это? Через мою камеру?

Бобби не ответил.

— Бобби!

Я услышал какой-то шепот, непонятное бормотание. Но, возможно, это был просто треск статических помех.

— Бобби, ты там?

Тишина. Потом я услышал дыхание.

— Джек! — теперь со мной говорил Дэвид Брукс. — Тебе лучше вернуться внутрь.

— Но Мае еще не пришла. Где она?

— Мае внутри.

— Я должен ее подождать, она собиралась взять образцы культур…

— Нет. Возвращайся сейчас же, Джек.

Я отпустил кролика, поднялся на ноги и огляделся.

— Я ничего не вижу.

— Они с другой стороны здания, Джек.

Его голос звучал спокойно, но у меня мороз пробежал по коже.

— Да?..

— Возвращайся внутрь, Джек.

Я наклонился, поднял пробирки с образцами и сумку с инструментами для вскрытия, лежавшие возле тушки кролика. Черная кожа сумки сильно нагрелась на солнце.

— Джек!

— Минутку…

— Джек. Перестань там возиться.

Я пошел обратно к стальной двери. Под ногами шуршал песок. Я не видел ничего подозрительного.

Зато кое-что услышал.

Я услышал необычный низкий звук, похожий на барабанную дробь. Сперва я подумал, что это работают какие-то механизмы, но звук то нарастал, то затихал, пульсируя, как биение сердца. Некоторые удары были громче остальных и сопровождались каким-то шипением, образуя невероятную, причудливую мелодию, — я никогда не слышал ничего подобного.

Потом, обдумывая случившееся, я понял, что больше всего меня напугал именно звук.

Я пошел быстрее. И спросил:

— Где они?

— Приближаются.

— Где?

— Джек… Ты бы лучше побежал.

— Что?

— Беги!

Я по-прежнему ничего не видел, но звук стал заметно громче. Я побежал легкой трусцой. Звук был такой низкой частоты, что я чувствовал его вибрации всем своим телом. Но я и слышал его тоже. Барабанная дробь в прерывистом, рваном ритме.

— Беги, Джек!

Я мысленно выругался.

И побежал.

Из-за угла здания появился первый рой, кружась и сверкая серебром. Шипение и вибрация определенно исходили от черного облака. Оно направилось ко мне, скользя вдоль стены здания. Я понял, что облако доберется до двери гораздо раньше, чем я.

Я огляделся и увидел, как из-за другого угла здания вылетает второй рой. И он тоже направился ко мне.

В наушнике затрещало. Я услышал голос Дэвида Брукса: