Мы выскочили наружу и бросились к следующей хижине. Она также оказалась пустой. Вскоре мы убедились в том, что пусты все хижины. Воины Беовульфа явно не ожидали такого поворота и, остановившись посреди деревни, удивленно смотрели друг на друга.

Тут нас окликнул Эхтгов, и мы вошли вслед за ним в один из домов – самый большой. Здесь также никого не было, зато остались следы пребывания хозяев. Лучше бы я этого не видел. Весь пол хижины был выстлан мелкими костями, которые хрустели под ногами, как тонкие ветки хвороста или птичьи косточки. Я был немало удивлен этим и наклонился, чтобы определить, кому принадлежали эти кости. Меня охватил непередаваемый ужас, когда я увидел безошибочно узнаваемую дугу глазной впадины. Рядом с этом обломком черепа я увидел несколько зубов. Оказалось, что мы стоим буквально на ковре, состоящем из лицевых костей человеческих черепов, и в подтверждение нашей догадки мы обнаружили другие свидетельства чудовищной кровожадности обитателей этих хижин. У дальней стены мы нашли целые пирамиды из обломков человеческих черепов, в основном теменные чаши. Перевернутые, они были вставлены одна в другую и издалека напоминали стопки глиняных мисок неестественно белого цвета. Мне стало плохо, и я поспешил выскочить наружу, где меня вырвало. Хергер сказал, что вендолы пожирают мозг своих жертв точно так же, как люди с удовольствием едят яйца или, например, сыр. Таков их обычай, дикий и чудовищный с нашей с точки зрения, но это истинная правда, и я вынужден поведать ее своему читателю.

Затем нас окликнул другой воин, и мы вошли еще в одну хижину. Вот что я там увидел: помещение было также пустым, за исключением стоявшего в дальнем конце большого троноподобного кресла, грубо вырезанного из цельного куска дерева. Его спинка расширялась веером от нижней части к верхней, и на ней были вырезаны изображения змей и демонов. Пол вокруг этого кресла был усеян обломками человеческих черепов, а подобия подлокотников вымазаны кровью и остатками бело-серой творожистой массы. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это вещество является человеческим мозгом. Вонь в этом помещении стояла особенно омерзительная.

Вокруг кресла, на некотором от него отдалении, был выложен крут из уже знакомых мне маленьких каменных фигурок, изображающих беременную женщину.

– Вот, значит, откуда она правит, – негромко сказал Хергер и по его голосу я понял, что на него это место наводит не меньший ужас, чем на меня.

Я был не в состоянии вдумываться в его слова: у меня кружилась голова, болело сердце, и меня все время тошнило. Когда я вышел из этой хижины, меня снова вырвало. Хергер, Беовульф и все остальные тоже были потрясены увиденным, но никого из них не тошнило, и они занялись своим делом. Разворошив в очаге еще горящие угли, они стали поджигать хижины. Пропитанные влагой, те горели медленно и словно неохотно.

После этого мы снова поднялись на холм, оседлали лошадей и направились через пустыню ужасов прочь от владений вендолов. Я прекрасно видел, насколько расстроены воины Беовульфа тем, что вендолы явно превзошли их в хитрости и сумели предугадать дальнейшие действия противника. Вместо того, чтобы дожидаться внезапной атаки, они просто покинули свое логово. Я отлично понимал, что эти чудовища вряд ли сочтут сожженные хижины большой потерей.

Возвращались мы той же дорогой, но на большей скорости, потому что лошади на этот раз двигались гораздо резвее. Сначала они спешили покинуть страну вендолов, а затем, когда мы спустились с холмов, увидели знакомую равнину и радостно поскакали домой. Вскоре на горизонте показалось побережье океана, а на нем большой дворец Ротга-ра и дома его подданных.

Но неожиданно Беовульф повел наш отряд не к поселению, а в другую сторону, по направлению к высоким, изрезанным ветрами и омываемым океанскими волнами скалам. Я подъехал к Хергеру и спросил его, зачем мы едем к этим безжизненным камням. На это он мне ответил, что мы должны найти живущих там гномов, с которыми Беовульф хочет о чем-то посоветоваться.

Эти слова меня очень заинтересовали. До тех пор я за все время пребывания среди викингов не видел ни одного карлика и не слышал, чтобы они были включены каким-то образом в структуру общества. В отличие от других стран, я никогда не замечал гномов или карликов в поселках викингов, у подножья тронов их королей и на шумных пиршествах, не видел, чтобы кто-либо из них был казначеем или вел чьи-либо денежные расчеты. В общем, ни разу я не видел, чтобы здесь они выполняли работу, которую в других местах часто поручают карликам[210]. Никто из норманнов никогда не уминал гномов в разговорах со мной, и я даже предположил, что у этих великанов[211] никогда не рождаются дети маленького роста.

Через некоторое время мы подъехали вплотную к скалам и спешились. Идти дальше по грудам камней можно было только пешком. Следуя за Беовульфом и его воинами, я вдруг услышал какое-то шипение и, посмотрев в ту сторону, увидел, что в нескольких местах из-под земли вырываются струи пара. Как оказалось, по этим струям пара легче всего обнаружить пещеры гномов. Зайдя в одну из них, мы сразу же встретились с ее обитателями.

Внешне северные гномы выглядят так: они обыкновенного для карликов роста и отличаются лишь непропорционально большими головами и странными чертами лица, из-за которых все они производят впечатление глубоких старцев. Нам встретились гномы как мужского, так и женского пола, и все они выглядели очень старыми. Все мужчины носят бороды и выглядят угрюмо; у женщин также растут волосы на подбородках, что делает их мужеподобными. Все гномы носят одежды из меха, в основном из соболя; каждый подпоясывается широким кожаным ремнем, украшенным золотыми пластинками.

Гномы встретили нас очень вежливо и без всяких видимых признаков страха. Хергер сказал, что они обладают магическими способностями и поэтому могут не бояться никого из людей, живущих на земле. Зато, по его словам, они с большой опаской относятся к лошадям, и поэтому даже если к их пещере можно подъехать верхом, лучше оставить лошадей подальше от входа в их жилище. Хергер еще сказал, что большая часть колдовских сил гнома заключена в поясе, и если гном его потеряет, то готов на все, чтобы получить пояс обратно.

Кроме того, Хергер сообщил мне вот что: гномы неспроста выглядят такими старыми. Дело в том, что гном живет гораздо дольше обычных людей. Еще он сказал, что гномы зрелы уже с самой ранней юности; даже у младенцев растут волосы на лобке, а половые органы имеют необычайно большие размеры. По этим признакам родители могут догадаться, что их младенец родился гномом, а значит, обладает сверхъестественными способностями, и его следует отвести в горы, чтобы он жил и воспитывался среди себе подобных. Сделав это, родители возносят хвалу богам и приносят им в жертву какое-либо животное, потому что рождение гнома в семье считается событием, приносящим удачу в будущем.

Таковы, по словам Хергера, верования северных народов. Я не знаю, что в его рассказе истинно, а что ложно, и передаю читателю лишь то, что мне рассказали.

В пещере я увидел, что шипящий пар вырывается из больших котлов, в которые прямо при нас гномы опускали только что выкованные раскаленные клинки. Здесь, на Севере, гномы считаются общепризнанными мастерами по изготовлению оружия.

Я обратил внимание на то, что воины Беовульфа заинтересованно и даже жадно рассматривали заготовки и уже почти готовые мечи, находившиеся в пещере; при этом суровые мужчины напомнили мне женщин, зашедших на базаре в лавку, где продаются изысканные шелка.

Беовульф о чем-то расспросил этих существ, и его направили в самую глубокую часть пещеры, где сидел в отдалении от всех наиболее старый из виденных нами гномов. И борода, и волосы у него были белы как снег, а лицо сплошь изрезано глубокими морщинами. Этого гнома его собратья называют «тенгол», что в переводе означает – судья, отделяющий добро от зла, а также – предсказывающий судьбу.