— Что это? — прошептала Сара.

Кеннер приложил палец к губам и покачал головой. Вид у него был удрученный.

Находившиеся в камере мужчины приподняли металлический купол, и Сара мельком заметила, что внутри он не полый, а битком набит какими-то зелеными проводками и блестящими металлическими деталями. Мужчины столпились вокруг него, что-то оживленно обсуждая, и видно было плохо. Затем они поставили купол на место и вышли из камеры.

Они радостно смеялись и хлопали друг друга по плечам, очевидно, были очень довольны результатами испытания. Сара слышала, как один из них предложил поставить всем пива, и тут раздался новый взрыв смена, и дружная троица вышла через переднюю дверь. И помещении настала тишина.

Затем они услышали грохот захлопнувшейся входной двери.

Сара и Кеннер выжидали.

Затем девушка вопросительно подняла на него глаза. С минуту Кеннер стоял совершенно неподвижно, словно прислушивался. Но кругом по-прежнему стояла тишина, и тогда он сказал:

— Давайте подойдем, взглянем на эту штуку.

Они спустились с мостков.

Спустившись, снова прислушались. Ничто не нарушало тишину. Очевидно, на сегодня работы закончились и все сотрудники разошлись. Кеннер указал на камеру. Они отворили прозрачную дверцу и вошли.

Внутри было светло и чувствовался какой-то резкий запах.

— Озон, — сказал Кеннер. — Он всегда выделяется при электрических разрядах.

И он направился прямиком к металлическому куполу на полу камеры.

— Как думаете, что это? — спросила Сара.

— Не знаю. Но похоже на портативный генератор разрядов. — Он уселся на корточки, приподнял купол, перевернул. — Дело в том, что если вам удалось выработать достаточно сильный заряд со знаком минус…

Тут он осекся. Внутри купол был пуст. Вся его электронная начинка была изъята.

И тут — бам! Дверь за ними со стуком захлопнулась.

Сара вздрогнула и обернулась. По ту сторону двери стоял лже-Болден и спокойно запирал ее на большой висячий замок.

— О, черт, — пробормотала девушка. Она увидела у контрольной панели Брюстера, тот жал на какие-то кнопки и переключатели. Затем включил громкоговоритель.

— В эту испытательную лабораторию посторонним доступа нет, ребята. Ведь на двери ясно сказано. Читать, что ли, не умеете…

Брюстер отошел от панели управления. Помещение погрузилось в полумрак, предметы в камере начали отсвечивать голубым. И тут Сара услышала нарастающий гул. И еще механический голос:

— Просьба освободить помещение. Испытание начинается через… тридцать секунд.

Брюстер и «Болден», не оборачиваясь, поспешили к выходу.

Сара расслышала последние слова «Болдена»:

— Ненавижу вонь горелой человеческой плоти.

И они вышли, захлопнув за собой дверь. Механический голос произнес:

— Испытание начнется через… пятнадцать секунд.

Сара взглянула на Кеннера.

— Господи, что же нам делать?..

Лже-Болден с Брюстером вышли на улицу и уселись в машину. «Болден» повернул ключ зажигания. Брюстер положил ему руку на плечо.

— Давай подождем еще минутку.

Они не сводили глаз с двери. Над ней начал мигать красный огонек, сперва медленно, затем все быстрей и быстрей.

— Испытание началось, — сказал Брюстер.

— Вот чертовы куклы… — пробормотал «Болден», — Как думаешь, сколько они продержатся?

— Ну, один, может, два разряда еще вынесут. Но третий их точно доконает. Наверняка сгорят дотла.

— Чертовы куклы… — снова пробормотал «Болден». Завел мотор, и машина направилась к поджидающему их самолету.

Казалось, воздух в камере шипит, так он был насыщен электричеством. И еще запахло, как перед грозой. Сара увидела, как тонкие волоски у нее на руке встают дыбом. Одежда липла к телу под воздействием электрических зарядов.

— Какой-нибудь ремешок есть? — спросил Кеннер.

— Нет…

— Заколка для волос?

— Нет.

— Ну хоть что-нибудь металлическое?

— Черт! Ничего. Ничегошеньки!..

Кеннер всем телом ударился о стеклянную стену, но его просто отбросило назад. Тогда он начал пинать ее каблуком ботинка. Бесполезно. Снова всем весом своего тела навалился на дверь, но замок не поддавался.

— Десять секунд до начала испытания… — пробубнил механический голос.

— Что же нам делать? — истерически воскликнула Сара.

— Снимай одежду.

— Что?

— Живо! Давай снимай! — Кеннер и сам начал раздеваться, судорожно срывал с себя рубашку, пуговицы так и разлетались в разные стороны. — Давай же, Сара! Быстрей! Прежде всего — свитер!

На ней был пушистый ангорский свитер, подарок ее дружка, одна из первых вещей, которую он презентовал ей. Она одним движением стащила свитер, осталась в хлопковой майке.

— Юбку, — пробормотал Кеннер. Он уже стаскивал с себя ботинки.

— Ее-то зачем?..

— Там молния!

Она неловкими движениями стянула юбку и осталась в лифчике и трусиках. Ее трясло от холода и страха. Механический голос начал отсчет:

— Десять… девять… восемь…

Кеннер накидывал снятую одежду на самолетный мотор. Подхватил с пола ее юбку, тоже накинул. Сверху положил свитер из ангоры.

— Что это вы делаете?

— Ложись, — скомандовал он. — На пол, и прижмись к нему всем телом, распластайся. И не двигаться!

Сара послушно улеглась на холодный бетонный пол. Сердце колотилось как бешеное. Воздух трещал и искрился. От ужаса по всему телу пробежали мурашки.

— Три… два… один…

Кеннер бросился на пол рядом с ней, и тут же камеру осветила первая вспышка. Сару потрясла сила разряда, от него содрогнулось и подпрыгнуло все тело. Волосы на голове встали дыбом, она почувствовала, как их взметнуло вверх от шеи. За первым разрядом последовало еще несколько, гром стоял оглушительный, а синеватые вспышки были такие яркие, что свет пробивался сквозь веки, даже если крепко зажмуриться. Сара всем телом вжалась в пол, распласталась на нем. Лежала, едва дыша, и думала: Пришло время молиться.

Но вдруг помещение озарил какой-то другой свет, желтовато-оранжевый. Сильно запахло гарью.

Пожар!

На плечо ей упал горящий клочок свитера. Кожу гак и ожгло огнем.

— Мы горим…

— Не двигайся!

Разряды гремели все чаще и чаще, уголком глаза Сара видела, что одежда, сваленная поверх мотора, пылает, а вся камера наполняется густым дымом.

— Да у меня волосы горят, — подумала она. И еще почувствовала, как страшно жжет в самом основании шеи…

И тут вдруг откуда-то сверху на них обрушились потоки воды, и сверкание молний и грохот разрядов прекратились, слышалось лишь шипение струй. Ей сразу стало холодно; огонь погас; цементный пол стал мокрым и скользким.

— Теперь можно встать?

— Да, — ответил Кеннер. — Теперь можно.

Несколько минут Кеннер пытался выбить стекло, но безуспешно. Вот наконец он прекратил свои попытки и стоял, озираясь по сторонам, мокрые волосы липли к черепу.

— Что-то я не пойму… — пробормотал он. — Не может быть, чтобы в этой камере не были предусмотрены какие-то меры безопасности. Некий механизм, который позволил бы выбраться наружу.

— Вы ведь сами видели, они заперли дверь снаружи.

— Да. Заперли снаружи на висячий замок. Замок предназначен для того, чтобы никто не смог войти в камеру снаружи. Но должен же существовать какой-то способ выбраться из нее изнутри.

— Если он и есть, этот способ, я его не вижу, — заметила Сара. Ее сотрясала дрожь. Плечо жгло в том месте, где на него попал клочок горящей ткани. Нижнее белье промокло насквозь. Особой стеснительностью она никогда не отличалась, но сейчас ее мучил холод и раздражала воркотня Кеннера.

— Должен быть какой-то выход, — пробормотал он, озираясь по сторонам.