— Я знаю, — ответил Сандерс. — Поверьте мне, мы над этим работаем.

— Прекрасно.

Конли повернулся и вышел. Сразу после его ухода заглянула Синди:

— Как вы сегодня?

— Немного нервничаю.

— Я могу что-нибудь для вас сделать?

— Подними данные по «мерцалкам». Мне нужны копии всего, что я передал Мередит в понедельник вечером.

— Все это у вас на столе.

Сандерс сгреб стопку папок. Сверху лежала маленькая ДАТ-кассета.

— Что это?

— Это запись вашего разговора по видео с Артуром.

Сандерс пожал плечами и кинул кассету в чемоданчик.

— Что-нибудь еще? — спросила Синди.

— Нет, — ответил Сандерс и посмотрел на часы. — Уже опаздываю.

— Удачи вам, Том, — пожелала Синди.

Сандерс поблагодарил ее и вышел из кабинета.

Выруливая на запруженную автомобилями улицу, Сандерс думал о том, что единственной неожиданностью, которую принес разговор с Конли, был незаурядный ум молодого юриста. Что до Мередит, то ее поведение Сандерса не удивило: многие годы ему приходилось борой с менталитетом, присущим выпускникам бизнес-школ. После долгого общения с ними Сандерс наконец понял в чем их основной недостаток. Их учили, что они в состоянии управлять любым предприятием в любой отрасли. Но на свете нет такого понятия, как универсальный управленческий опыт. В конце концов, приходится решать специфические проблемы, включающие особенности конкретного производства, и пытаться решать такие проблемы, используя какие-либо общие методы, значило провалить дело. Нужно знать рынок, нужно знать потребителей, нужно знать возможности производства и возможности ваших сотрудников. Мередит не понимает, что Дон Черри и Марк Ливайн своими успехами обязаны производству. Сколько раз, видя новый образец, Сандерс задавался одним-единственным вопросом: выглядит это прекрасно, но возможно ли его поточное производство? Можно ли будет быстро и надежно производить это с приемлемыми затратами? Иногда ответ был положительным, а иногда — нет, и если не задаться этим вопросом, все пойдет по-другому. И не в лучшую сторону.

Конли был достаточно умен, чтобы понимать это, и достаточно умен, чтобы держать ухо поближе к земле. Интересно, подумал Сандерс, насколько Конли знает больше, чем счел нужным показать во время их разговора… Знает ли он о жалобе Сандерса на Мередит? Вполне возможно.

Боже, Мередит хочет продать Остин… Эдди был прав. Надо бы ему позвонить, но Сандерс не мог сейчас этого сделать. В любом случае у него много своих неотложных дел. Заметив указатель с названием Посреднического центра Магнуссона, Сандерс повернул направо. Ослабив узел галстука, он заехал на автостоянку.

Магнуссоновский посреднический центр располагался сразу на выезде из Сиэтла, на склоне холма, нависшего над городом. Он состоял из трех невысоких зданий, окружавших двор с фонтанчиками и бассейнами. Общая атмосфера была мирной и успокаивающей, но Сандерс чувствовал себя не в своей тарелке, выходя со стоянки и видя меряющую шагами двор Фернандес.

— Сегодняшние газеты видели? — с ходу спросила она.

— Видел, все видел…

— Не позволяйте им смутить вас. С их стороны это очень скверный тактический ход. Вы знаете Конни Уэлш?

— Нет.

— Она стерва, — живо сказала Фернандес. — Очень неприятная и очень талантливая. Но я думаю, что суд Мерфи выстоит перед ее натиском. Вот что мы с Блэкберном решили: начнем с вашей версии событий вечера понедельника, а потом Джонсон выскажет свою версию.

— Подождите. Почему это я должен начинать первым? — спросил Сандерс. — Если я начну первым, у нее будет преимущество…

— Жалобу подали вы, поэтому вас будут слушать первым. И я думаю, это будет нашим преимуществом, — возразила Фернандес. — В этом случае ее будут заслушивать уже перед ленчем. — Они направились к центральному зданию. — Так, остались две вещи, которые вы должны запомнить. Во-первых, всегда говорите только правду: я важно, нравится ли вам это, но говорите правду. Говоря все так, как было на самом деле, даже если вам покажется, что это может повредить вам. Договорились?

— Договорились.

— И во-вторых, не злитесь. Ее адвокат попробует я разозлить и воспользоваться этим. Не клюйте на это. Если вы почувствуете себя рассерженным или начнете злиться, возьмите пятиминутный перерыв для консультации со мной. Вы имеете на это право в любую минуту. Мы выйдем наружу и охладимся. Но что бы вы, мистер Сандерс, ни делали, оставайтесь хладнокровным.

— Хорошо.

— Вот и ладно. — Она распахнула двери. — А тем займемся делом…

Зал для заседаний был просторным, с отделанными деревянными панелями стенами. Посреди стоял полированный деревянный стол с графином воды, стаканами и блокнотами; в углу стоял маленький — с кофе и подносом пирожных. Окна выходили в маленький внутренний дворик с фонтанчиком. Оттуда доносилось мягкое журчание воды.

Команда юристов «ДиджиКом» была уже здесь, расположившись вдоль одной стороны стола в полном составе: Фил Блэкберн, Мередит Джонсон, адвокат по имени Бен Хеллер и две женщины-адвокатессы с хмурыми лицами. Перед каждой женщиной на столе высилась приличная пачка ксерокопий.

Фернандес представилась Мередит Джонсон, и обе женщины пожали друг другу руки. Затем Бен Хеллер пожал руку Сандерсу. Это был румяный плотный мужчина с серебристыми волосами и густым голосом. У него были хорошие связи в Сиэтле, и он выглядел так, как, в понимании Сандерса, должен выглядеть политикан. Хеллер представил двух своих помощниц, но Сандерс тут же забыл их имена.

— Привет, Том, — поздоровалась Мередит.

— Привет, Мередит…

Сандерс был потрясен тем, как прекрасно выглядела Мередит. На ней был синий костюм и кремовая блузка. В очках, с волосами, откинутыми назад, она походила на миленькую, прилежную студентку. Хеллер успокаивающе похлопал ее по руке, будто разговор с Сандерсом был для Мередит тяжким испытанием.

Сандерс и Фернандес сели напротив Джонсон и Хеллера. Все приготовили бумаги. Наступило неловкое молчание, затем Хеллер спросил у Фернандес:

— Как там идет дело о «Королевской Власти»?

— Нас все устраивает, — ответила Фернандес.

— Они подписали условия компенсации?

— На следующей неделе, Бен.

— А сколько вы запросили?

— Два миллиона.

— Два миллиона?!

— Сексуальное преследование — дело серьезное, Бен. Размеры компенсации растут постоянно. Сейчас их размер составляет в среднем больше миллиона доллара, особенно когда фирма ведет себя так скверно.

В дальнем конце зала открылась дверь, и вошла женщина лет пятидесяти пяти. Она была стройна и быстра движениях; на ней был темно-синий костюм, похожий на костюм Мередит.

— Доброе утро, — поздоровалась она. — Я — Барбара Мерфи. Обращаясь ко мне, пожалуйста, называйте меня «судья Мерфи» или «мисс Мерфи».

Обойдя вокруг стола, она пожала руки всем присутствующим и заняла место во главе стола. Открыв свой чемоданчик, судья достала бумаги.

— Разрешите мне напомнить вам основные правил которых нужно придерживаться во время нашего заседания, — начала судья Мерфи. — Здесь не государственный суд, и ход разбирательства не стенографируется. Я призываю всех придерживаться вежливого и доброжелательно тона: мы здесь собрались не для того, чтобы возводить дикие обвинения или выносить приговоры. Наша цель — определить природу спора между сторонами и методы разрешения этого спора. Хочу напомнить всем, что обвинения, выдвигаемые обеими сторонами, исключительно серьезны и могут иметь юридические последствия для тех и других. Я призываю вас сохранять конфиденциальность относительно всего, что касается наших заседаний. Особенно рекомендую воздержаться от комментариев всего здесь происходящего посторонним лицам или представителям прессы. Я взяла на себя право частного разговора мистером Донадио, редактором «Пост-Интеллидженсер», по поводу статьи, вышедшей сегодня за подписью «мисс Уэлш». Я напомнила мистеру Донадио, что все сотрудники «компании X» являются частными лицами и что мисс Уэлш — штатный сотрудник газеты. Таким образом, риск быть привлеченным за диффамацию весьма велик. Думаю, мистер Донадио принял это к сведению. Судья подалась вперед, поставив локти на стол.