Во всяком случае, пока.

Кейси вышла из ангара. Утреннее солнце ударило ей в глаза, и она заморгала. Увидев Дона Брэлла, который вылезал из автомобиля у ворот здания номер 121, она двинулась ему навстречу.

— Привет, Кейси, — сказал Дон, захлопывая дверцу. — А я все жду, когда же ты меня отыщешь.

— Я говорила с Мардером, — отозвалась Кейси. — Он поклялся, что не отдаст китайцам крыло.

Брэлл кивнул:

— Мардер звонил мне вчера вечером. Сказал то же самое.

Тем не менее в голосе Брэлла сквозила тревога.

— Мардер утверждает, что это всего лишь сплетня.

— Он лжет, — сказал Брэлл. — Он намерен отправить крыло в Китай.

— Ни за что, — ответила Кейси. — Это бессмысленно.

— Послушай, — заговорил Брэлл. — Лично меня это не касается. Завод закроют через десять лет, к тому времени я выйду на пенсию. Но твоим детишкам настанет пора поступать в колледж. Образование стоит немалых денег, а тебя вышвырнут на улицу. Ты думала об этом?

— Дон, — сказала Кейси, — отдавать крыло китайцам нельзя, это твои собственные слова. Это было бы чистым безумием…

— Мардер и есть настоящий безумец. — Брэлл смотрел на нее, щурясь от яркого света. — И ты об этом знаешь. Ты знаешь, на что он способен.

— Дон…

— Послушай, — перебил Брэлл. — Я знаю, что говорю. Эти стапели отправляют не в Атланту. Их пошлют в Сан-Педро, в морской порт. В Сан-Педро сейчас сооружают специальные контейнеры для перевозки стапелей по воде.

Теперь Кейси понимала, на чем основаны слухи, которые распускали профсоюзы.

— Стапели — негабаритный груз, — сказала она. — Их нельзя перевозить по шоссе или железной дороге. Крупные грузы всегда следуют морем. В Сан-Педро строят контейнеры, чтобы везти стапели через Панамский канал. Это единственный путь, которым их можно доставить в Атланту.

Но Брэлл уже качал головой:

— Я видел фрахтовые документы. Там значится не Атланта, а Сеул. Южная Корея.

— Корея? — Кейси нахмурилась.

— Именно.

— Бессмыслица какая-то.

— Совершенно верно. Потому что это всего лишь прикрытие. «Нортон» посылает стапели в Корею, чтобы потом переправить их в Шанхай.

— Ты снял копии документов? — спросила Кейси.

— С собой у меня их нет.

— Я бы хотела взглянуть.

Брэлл вздохнул:

— Так и быть, Кейси. Я достану тебе копии. Но ты ставишь меня в чертовски трудное положение. Рабочие «Нортона» не желают, чтобы сделка состоялась. Мардер требует, чтобы я их успокоил, но что я могу сделать? Я всего лишь руководитель местного отделения профсоюза, ваш завод мне не подчиняется.

— Что ты хочешь этим сказать?

— В данной ситуации я бессилен.

— Дон…

— Ты всегда мне нравилась, Кейси, — произнес Брэлл. — Но если ты и впредь будешь околачиваться в цехах, я ничем не смогу тебе помочь.

Он повернулся и ушел.

На залитой утренним солнцем территории завода бурлила кипучая деятельность. Механики катили на велосипедах из одного ангара в другой. Казалось, ничто не предвещает опасность или угрозу, но Кейси отлично понимала, что хотел сказать Брэлл: она вступила в зону непримиримого конфликта. Беспокойно озираясь, она вынула сотовый телефон, собираясь позвонить Мардеру, и в ту же секунду заметила грузную фигуру Джека Роджерса, который направлялся к ней.

Джек освещал вопросы аэрокосмической индустрии на страницах газеты «Телеграф-Стар», издававшейся в округе Орандж. Он принадлежал к уже почти вымершему поколению газетчиков, которые знали свой предмет не хуже людей, у которых брали интервью. Джек небрежно махнул рукой, приветствуя Кейси.

— Доброе утро, Джек. Что стряслось?

— Хочу расспросить тебя об утреннем происшествии в ангаре номер 64, — сказал Джек. — Кран уронил стапель крыла.

— Да, это очень неприятно, — ответила Кейси.

— Чуть позже случилась еще одна такая же неприятность — стапель погрузили на трейлер, но водитель слишком резко повернул у ангара номер 94. Контейнер соскользнул на землю. Последствия самые плачевные.

— Угу, — пробормотала Кейси.

— Очевидно, это саботаж, — продолжал Роджерс. — Мои источники сообщают, что профсоюз настроен против сделки с Китаем.

— Я слышала об этом, — отозвалась Кейси, кивая.

— Это потому, что в согласии с условиями контракта производство крыла передается в Шанхай?

— Прекрати, Джек, — сказала Кейси. — Это попросту смешно.

— Ты точно знаешь?

— Джек… — Кейси отступила на шаг. — Я не могу обсуждать условия контракта. И никто не может, пока на нем не высохнут чернила.

— Ладно. — Роджерс достал блокнот. — Это и вправду похоже на глупую сплетню. Ни одна компания не отдаст крыло. Это было бы самоубийством.

— Совершенно верно, — подтвердила Кейси. Она вновь возвращалась к тому же вопросу: зачем Эдгартону, да и любой другой компании, отдавать производство крыла на сторону? Это совершенно бессмысленно.

Роджерс оторвал взгляд от блокнота:

— Хотел бы я знать, почему профсоюз решил, будто бы крыло отправляют за рубеж.

Кейси пожала плечами.

— Спроси у них. — Она знала, что у Роджерса есть источники информации в профсоюзе. Брэлл — наверняка. А может, и другие.

— Я слышал, у них есть документы, подтверждающие это.

— Тебе их показывали? — спросила Кейси.

Роджерс покачал головой:

— Нет.

— Если у профсоюза есть улики, зачем их скрывают?

Роджерс улыбнулся и сделал в блокноте очередную пометку:

— Прими мои соболезнования по поводу взрыва турбины в Майами.

— Я знаю только то, что показывали по телевизору.

— Ты не боишься, что этот случай повлияет на отношение публики к N-22? — Роджерс занес перо над блокнотом, готовясь записать ответ Кейси.

— Не вижу тому причин. Загорелся двигатель, а не самолет. Полагаю, следствие обнаружит дефект роторного диска.

— В этом нет никаких сомнений, — отозвался Роджерс. — Я говорил с Доном Питерсоном из ФАВП. Он сообщил мне, что причиной происшествия был разрыв диска шестой ступени. В материале диска обнаружены хрупкие азотистые включения.

— Включения альфа-фазы? — спросила Кейси.

— Да, — ответил Джек. — А также усталостные дефекты.

Кейси кивнула. Турбина реактивного двигателя работает при температуре 1400 градусов Цельсия, выше точки плавления большинства конструкционных сплавов, которые размягчаются уже при 1200 градусах. Поэтому детали турбины изготавливают из титановых сплавов при помощи весьма сложных технологий. Некоторые части являются произведением искусства; турбинные лопатки представляют собой монокристалл металла, выращивание которого — весьма деликатная процедура даже для опытного мастера. «Усталостными дефектами» называют нарушения структуры, обусловленные временем и условиями эксплуатации. При этом монокристалл распадается на поликристаллические колонии, ослабляющие устойчивость лопаток к усталостным разрушениям.

— Теперь о Пятьсот сорок пятом, — сказал Роджерс. — В чем причина? Тоже двигатели подвели?

— Этот инцидент произошел лишь вчера, Джек. Мы только приступили к расследованию.

— Ты представляешь ГК в ГРП, не так ли?

— Да.

— Ты удовлетворена ходом расследования?

— Джек, я не имею права комментировать это происшествие. Слишком рано.

— Зато для домыслов — самая пора. Ты знаешь, как это бывает, Кейси. Досужие разговоры, кривотолки, которые впоследствии будет трудно опровергнуть. Я хотел бы сразу взять правильный тон. Вы исключаете неисправность двигателей?

— Джек, комментариев не будет, — ответила Кейси.

— Стало быть, не исключаете?

— Комментариев не будет.

Роджерс черкнул что-то в блокноте и, не поднимая глаз, сказал:

— Полагаю, вы проверяете также и предкрылки.

— Мы все проверяем, Джек.

— Учитывая, что у N-22 и прежде были нелады с предкрылками…

— Все это уже быльем поросло, — возразила Кейси. — Мы устранили дефект несколько лет назад. Помнится, ты сам написал об этом статью.