— Кен Бэрн, силовые агрегаты… — Кенни был рыжеволос, его лицо покрывали веснушки, подбородок вечно выпячен вперед, готовый к драке. За грубость и вспыльчивость Кена прозвали Изи Бэрном.[44]

— Рон Смит, электросеть и радиотехника… — Лысый застенчивый Рон нервно теребил торчащие из кармана фломастеры. Он был великолепным специалистом — порой казалось, что он удерживает в голове всю невообразимо сложную схематику самолета, — но отличался болезненной робостью. Он жил в Пасадене с матерью-инвалидом.

— Майк Ли, представитель компании-перевозчика… — Мардер указал на хорошо одетого мужчину с коротко остриженными седыми волосами, в голубом блейзере и полосатом галстуке. Прежде Майк был военным летчиком и закончил службу в чине бригадного генерала. Сейчас он представлял на заводе интересы компании «Транс-Пасифик».

— И, наконец, Барбара Росс, женщина с блокнотом… — Секретарю ГРП было всего сорок лет, но она растолстела сверх меры и относилась к Кейси с неприкрытой враждебностью. Кейси старалась не обращать на нее внимания.

Мардер жестом предложил Ричману садиться, и Кейси заняла место рядом с ним.

— Пункт первый, — объявил Мардер. — Кейси обеспечивает взаимодействие ГК и ГРП, и, вспомнив, как она действовала, когда ДФУ дали ОРВ, я решил, что отныне она будет нашим пресс-секретарем. Есть вопросы?

Ричман ошеломленно помотал головой. Мардер повернулся к нему и объяснил:

— В прошлом месяце рейсу Даллас–Форт-Уорт было отказано в разрешении на взлет. Синглтон как нельзя лучше уладила это недоразумение с репортерами, и будет общаться с ними в дальнейшем. Все ясно? Теперь к делу. Барбара…

Барбара раздала присутствующим стопки документов, пробитые скрепками, и Мардер продолжал:

— «Транс-Пасифик», рейс 545. N-22, фюзеляж номер 271. Вылетел из гонконгского аэропорта «Кайтак» вчера вечером, в 22:00. Полет продолжался без каких-либо отклонений от нормы вплоть до пяти часов сегодняшнего утра, когда машина, по утверждению пилота, попала в зону сильной турбулентности…

— Турбулентность! — как один простонали инженеры, качая головами.

— …сильной турбулентности, которая вызвала экстремальные колебания тангажа.

— О боже, — пробормотал Бэрн.

— Лайнер совершил аварийную посадку в Лос-Анджелесе, где его ожидали машины «Скорой помощи», — продолжал Мардер. — По предварительным данным, пострадали пятьдесят шесть пассажиров, трое погибли.

— Это очень серьезно, — уныло забубнил Дуг Доэрти, хлопая ресницами за толстыми линзами очков. — Теперь на нас навалится НКТБ…

Кейси наклонилась к Ричману и зашептала ему на ухо:

— Национальная комиссия по транспортной безопасности, как правило, берет на карандаш все происшествия, повлекшие за собой человеческие жертвы.

— Но только не в этом случае, — возразил Мардер. — Речь идет о зарубежном перевозчике, вдобавок инцидент случился в международном воздушном пространстве. НКТБ по уши завязла в расследовании колумбийской катастрофы. Мы думаем, они предпочтут закрыть глаза на наше дело.

— Турбулентность! — презрительно фыркнул Кен Бэрн. — Это подтверждается?

— Нет, — ответил Мардер. — Когда произошел инцидент, борт находился на высоте одиннадцать километров. Ни одно судно, побывавшее в том районе и занимавшее тот эшелон, не сообщало о каких-либо затруднениях с погодой.

— Что показывают спутниковые погодные карты? — спросила Кейси.

— Еще не поступили. Ждем.

— А пассажиры? Капитан оповестил пассажиров? Была ли включена панель, требующая пристегнуть ремни?

— Пассажиров еще не опрашивали. Но, по предварительным сведениям, объявления не было.

На лице Ричмана вновь появилась озадаченная мина. Кейси черкнула в своем блокноте и повернула его так, что Боб мог прочесть:

Турбулентности не было.

— Пилота расспросили? — произнес Трунг.

— Нет, — ответил Мардер. — Экипаж посадили в транзитный самолет и отправили домой.

— Замечательно! — воскликнул Кенни Бэрн, швырнув карандаш на стол. — Только этого не хватало! Заварили кашу и смылись.

— Прошу вас осторожнее выбирать выражения, — ледяным тоном произнес Майк Ли. — От имени перевозчика заявляю: мы вынуждены признать, что члены экипажа действовали ответственно. У них нет никаких обязательств перед нами, но, учитывая, что у гонконгской администрации воздушных перевозок могут возникнуть вопросы, они поспешили вернуться домой.

Кейси написала:

Опросить экипаж представляется невозможным.

— Нам э-ээ… известно, кто капитан? — робко спросил Рон Смит.

— Да, — сказал Майк Ли. Он сверился с блокнотом в кожаном переплете. — Некто Джон Чанг. Сорок пять лет, проживает в Гонконге, шесть тысяч часов налета. Капитан корабля N-22, принадлежащего компании «Транс-Пасифик». Весьма опытный пилот.

— Вот как? — осведомился Бэрн, подавшись вперед. — Когда его тестировали в последний раз?

— Три месяца назад.

— Где?

— Здесь, — ответил Ли. — Инструкторы «Нортона», на тренажерах «Нортона».

Бэрн откинулся на спинку кресла, недовольно фыркнув.

— Какие оценки он получил? — спросила Кейси.

— Самые высокие, — сказал Ли. — Можете проверить экзаменационные ведомости.

Кейси написала:

Ошибка пилота исключается (?)

— Как вы думаете, мы сможем его опросить? — заговорил Мардер, обращаясь к Ли. — Он согласится побеседовать с нашим сервисным представителем в «Кайтаке»?

— Я уверен, экипаж пойдет нам навстречу, — отозвался Ли. — Особенно если вы предложите вопросы в письменном виде… Полагаю, мы получим ответы в ближайшие десять дней.

— Хм-мм… — недовольно протянул Мардер. — Так долго…

— Если мы не опросим пилота, могут возникнуть затруднения, — вмешался Ван Трунг. — Инцидент случился за час до посадки, а регистратор переговоров в кабине фиксирует лишь последние двадцать пять минут. Иными словами, РПК бесполезен.

— Верно. Но у вас есть еще РПД.

Кейси написала:

Регистратор полетных данных.

— Да. РПД у нас есть, — отозвался Трунг. Однако в его голосе сквозило сомнение, и Кейси понимала, почему. Регистраторы полетных данных славились своей ненадежностью. В представлении большинства людей эти загадочные «черные ящики» скрупулезно хранят все тайны полета, но на самом деле они зачастую попросту не работают.

— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещал Майк Ли.

— Что мы знаем об этом корабле? — спросила Кейси.

— Самолет новый, — ответил Мардер. — В эксплуатации три года. Четыре тысячи часов налета и девятьсот циклов.

Кейси написала:

Цикл = взлет-посадка.

— Когда в последний раз производились регламентные работы? — мрачно осведомился Доэрти. — Боюсь, нам придется ждать отчет несколько недель.

— В марте, по программе «С».

— Где?

— В Лос-Анджелесе.

— Иными словами, работы скорее всего были проведены качественно, — сказала Кейси.

— Да, — подтвердил Мардер. — Итак, для начала у нас три версии — погода, человеческий фактор и технические неполадки. Какая неисправность N-22 могла вызвать такое поведение машины, будто она попала в зону турбулентности? Неполадки в органах управления?

— Да, конечно, — уныло произнес Доэрти. — Например, выпуск интерсепторов. Предкрылков, — поправился он, взглянув на Боба, как будто новый вариант термина мог тому лучше объяснить, о чем идет речь. — Придется проверить гидравлику, приводящую в действие все поворотные плоскости.

— Авионика?

Трунг писал что-то в блокноте:

— В настоящий момент меня больше всего занимает вопрос, почему автопилот не перехватил управление. Сказать более определенно можно, лишь изучив содержимое РПД.

— Электроника?

— Вероятно, предкрылки были выпущены из-за замыкания в схеме, — ответил Рон Смит, качая головой. — Я имею в виду, такую возможность нельзя исключать…

— Двигатели?

— Да, двигатели тоже нужно проверить, — сказал Бэрн. — Если во время полета выдвинулась решетка реверса, машина потеряла бы устойчивость. Но в таком случае неизбежны повреждения турбины. Если они есть, мы их обнаружим.