— Нет — в глазах Макса стоял лед- Это мой бой. Я сам его порешу

— Ну, ну… Я тогда понаблюдаю со стороны, окей? А то вдруг в порывах чувств ты полезешь к нему в штаны.

Громила, посмотрел на обескураженное лицо снайпера и заржал во всю мощь необъятных легких.

— Извини, брат. А то все эти якобы мужицкие разборки напоминают мне горбатую гору.

— Ты сам часом не пидр?

— Ой, я тебя умаляю! — все хохотал бандит — Несерьезные разговоры пошли. Ладно, служака, я спать. Только, пожалуй, лягу на спину, а то вдруг подкрадешься.

— Иди в пень, интеллигент сраный. Высшее образование…Тьфу! Идиот…

Распределив часовых, Макс посмотрел на сияющий огнями завод Росток, собираясь с силами перед предстоящим сражением.

Громкоговорители на стенах завода просигнализировали об опасности. Гудящая сирена разнеслась над Ростком, вынуждая солдат Долга работать не покладая рук. Бойцы тащили к северным воротам ящики с боеприпасами, бронежилеты, оружие и различный металлический хлам, которым укрепляли стены, используя сварочный аппарат. Листы жести и стали прикрывали бреши и закрывали особо уязвимые места в брустверах и боевых башнях.

Бойцы работали слажено, без конфликтов и обоюдных оскорблений. Сталкеры так и не вышли на подмогу. Уговоры и заверения лейтенанта не сработали. С помощью своих верзил, Бармен усилил защиту Бара и вместе со всеми тамошними гостями заперся в комфортабельном убежище. Двери подвала все еще были открыты, но находились под строжайшим наблюдением невозмутимых охранников Жорика и Гарика. По приказу хозяина забегаловки, вышибалы пропускали в теплую обитель только сталкеров, нуждающихся в помощи и укрытии. Но эта "благотворительная" акция действовала только до начала штурма. После, уже ни одна живая душа не имела права проникнуть в райский уголок.

Бродяга с поникшим взглядом смотрел на решетки тюремной камеры. На просьбы об освобождении охранники карцера не реагировали. Выбраться из заточения было невозможно. Что ни говори, решетки сварены на славу. Когда пленник увидел Петренко, то воспрянул духом. Полковник экипировался внушительно — броня "Долга", разгрузочный жилет, забитый боеприпасами, сапоги с высоким берцем, в руках уверенно сжимал именной "Абакан".

— Говоришь их больше трех сотен?

— Да, полковник

— Ну, давай, говори, что я тебя не послушал. Что вовремя не подготовил оборону.

— Это уже ни к чему.

— Знаешь, какого быть лидером, монолитовец? Любой умник может открыть рот и выразить сомнения в твоих решениях. Но если сам командир сомневается — это конец, сулящий смерть всем солдатам. Наши бойцы выполнят свой долг и будут биться до конца, чтобы отбросить их. А после, можешь и дальше презирать меня за мое решение, а я и дальше буду жалеть, что анархисты тебя не добили.

Сирена прогудела дважды. С самой высокой вышки на территории завода закричал снайпер, оповещая базу о приближении противника. Сопровождающие полковника спецназовцы, облаченные в экзоскелеты, всполошились и помчались во двор. Петренко еще с секунду смотрел на Бродягу, затем пошагал за ними.

Командир забрался на стену у северных ворот и посмотрел на багровое зарево, окутавшее весь горизонт. Оно приближалось с каждым мгновением. Вскоре до позиции "Долга" донеслись ревущие моторы вражеской техники. Бойцы клана стояли твердо, без страха. Каждый был готов к битве с заклятым врагом. На оперативный простор выехали ревущие, обитые броней и увешанные пулеметами, колесные монстры. Анархисты и бандиты, потрясывая оружием над головой и стреляя в воздух, надрывали глотки, выкрикивая воинствующий клич. Тяжелый рок, вырывающийся из мощных динамиков, поднимал боевой дух разъяренных бойцов.

Впереди железной эскадры ехал большой пикап с огромными, шипастыми колесами. На его крыше восседал здоровяк Роджер. Он держал на вытянутой руке боевой топор, указывая на врагов, притаившихся за крепкими стенами. Он поднял кулак вверх и вся армия, как по команде, прекратила движение. Головорезы остановились, музыка затихла. Роджер нагнулся к подчиненным и ноздрями глубоко вдохнул едкий от гари воздух.

— Чувствуете? — спросил громила- Этот запах…Это жажда крови… Так утолим ее!!

— ДААААА!!!

— Вперед, братья!! Все на стену!!

Машины взревели мощными движками, огонь повалил из раструбов, озаряя место сражение языками пламени. Головорезы ринулись в бой, открыв огонь из всего имеющегося оружия.

— Открыть огонь! — скомандовал Петренко — Убивайте каждого гада! Чтобы ни одна тварь не забралась сюда!!

С вышек загрохотали спаренные "Корды". Пули перемалывали хрупкие человеческие кости, разрывали броню и превращали головорезов в фарш. Свинцовый дождь сметал свободовцев, дробил бронированные транспорты, срывая железные щиты и другие диковинные агрегаты. Несколько машин выбыли из строя с загоревшимися двигателями, еще пару "УАЗов" практически перерубили пополам выстрелы крупнокалиберного КПВТ.

— Огонь, огонь, огонь!!! — надрывался полковник, который припав к прикладу автомата, меткими выстрелами подсекал засевших в укрытиях анархистов.

Вперед кавалькады выехали гусеничные тракторы с клиновидными отвалами. Их кабины прикрывали толстые бронелисты, не позволявшие снайперам убить водителей. Анархисты шли позади машин, стреляя мелкими, экономными очередями, не давая защитникам стены возможности ведения ответного огня. Следом за гусеничной техникой выехали приземистые вездеходы. На корме каждого стояли гарпуны и стрелометы с лебедками. Со свистом, огромные стрелы вылетели из стволов и пронзили ворота насквозь, зацепившись кошками с другой стороны.

— Режьте тросы! — заорал полковник- Уничтожайте гарпунщиков! Огонь не прекращать!

Однако, несмотря на все старания командира, свободовцам все же удалось потеснить долговцев. Гранатометные залпы снесли одну из пулеметных башен, разбросав горящие обломки и мертвых солдат по обороняемому периметру. Долговцы парировали тем же. Несколько крепких бойцов неслись к брустверам с шестиствольными "Бульдогами". С нескольких выстрелов, удалось уничтожить заградительные тракторы. Но, на горе полковника, передвижных гарпунеров прибавилось. Стрелы пробили ворота, а машины дали задний ход, натягивая словно струны, гибкие тросы. Металл заскрипел от перенапряжения, стальная обшивка ворот вздулась. И в какой-то момент массивная конструкция не выдержала обуздавшей ее мощи и обрушилась вместе с защитниками, ведущими огонь с импровизированного кронверка.

С оглушительным грохотом, стена рухнула наземь, что вызвало неудержимую победную реакцию наступающей армии Альянса. Роджер спрыгнул с джипа и посмотрел на пробитую брешь в стене. Его товарищи на кураже помчались в атаку, но анархист стоял на месте, чувствуя каким-то понятным только ему шестым чувством, что противник совершит ход конем. С тактикой Петренко он был знаком не понаслышке, и за все время стычек с долговцами уже предугадывал шаги столь привычного для его отряда противника.

Лицо полковника исказила зловещая ухмылка. Он обернулся к стоящим во дворе механикам и махнул рукой.

— Вперед! Давите мразей, парни! Не жалейте патронов!

Пыхнув гарью и рыкнув восьмицилиндровыми двигателями, навстречу головорезам рванули обветшалые бронетранспортеры. Петренко держал припрятанные "подарки" в тылу, надеясь, что не наступит тот момент, когда придется использовать "тяжелый аргумент" против анархистов. Круглые башни загрохотали, разрывая оголтелых бандитов на куски.

— Всем отступить! — скомандовал Роджер — Держаться в тылу! Готовьте Дредноут!

Транспорты разошлись в стороны. Из глубины лесной опушки, проминая по пути горящие остовы вездеходов и бесцеремонно расталкивая бронированную технику, на оперативный простор выполз, скрепя гусеницами, модернизированный танк. Хищные обводы многотонного зверя затряслись, башня пришла в движение и уставилась на первый БТР стодвадцатипятимиллиметровым дулом гладкоствольной пушки. Остов танка дернулся, облако гари окутало машину, наполняя воздух кислым ароматом сожженного пороха. Первый бронетранспортер расцвел алым цветком, а оторванная башня перевернулась в воздухе и с грохотом упала на землю.