— Не стоит, — он накрыл своей ладонью тонкие, подрагивающие пальцы. — Они достаточно наказаны.

Бледно-голубой, жгущий взгляд упёрся в стража.

— Ты не понимаешь, — она медленно покачала головой. — Я хочу, чтобы им было так же. Больно.

Рист вздрогнул от ненависти, которой были пропитаны прозвучавшие слова.

— Ты ещё слаба, — страж попытался уйти от неприятной темы. — Мы поговорим об этом, когда ты выздоровеешь, хорошо?

Грета не стала спорить: она отвернулась и почти мгновенно заснула.

Через несколько часов она уже сидела на кровати и пила очередную порцию крови.

Кружка со стуком приземлилась на столешницу.

— Теперь я здорова? — Лихорадочный блеск её глаз мог обмануть разве что саму Грету.

— Послушай, — Рист попытался успокоить девушку. — Они все…

— Хватит! — она крикнула так, что будь здесь окна, они непременно бы зазвенели. — Тебе не понять, страж! Ты не знаешь, каково это! — Грета вскочила на ноги, слегка пошатнулась и схватилась за спинку кровати. Браслет угрожающе засиял. — Я все равно вернусь туда, и ты меня не остановишь!

В следующий момент маленькое животное юркнуло под кожу, и антар прыгнула, сбивая Риста с ног.

Страж отлетел через всю комнату к стене, и ощутимо ударился спиной о тесаный камень. Боль отозвалась в сломанных ребрах — на миг перехватило дыхание, показалось, что в легкие залили расплавленное олово.

Магия исчезла также внезапно, как появилась. Грета, стремительно бледнея, рухнула на пол.

Рист тяжело поднялся, едва дыша, тряхнул головой, пытаясь выдворить оттуда назойливый звон.

Антар очнулась скоро — должно быть, силы её возвращались куда быстрее, чем предполагал страж. Отчаянным жестом скомкала в кулаке кусок простыни.

Рист дотронулся до тёмных волос и осторожно погладил девушку по голове.

Безумный блеск в глазах уступил место безысходности и она разрыдалась. Так плачут маленькие дети — навзрыд, безостановочно, неутешимо.

Страж почувствовал облегчение. Это было намного лучше, чем жуткая, ненормальная жажда мести, заглушающая все инстинкты, увиденная им полчаса назад.

Он молча гладил её по голове, а когда Грета начала всхлипывать, просто лёг рядом и обнял, как маленькую, потерявшуюся девочку.

И сам не заметил, как начал говорить.

Он говорил долго: об отрывках детских воспоминаний, коротких и неуловимых, о своём учителе Вересе, о странной жизни стражей, и, наконец, об отце Греты — презисе Тиуре.

…Антар давно уже затихла, и слушала его, не отрываясь, а он все говорил и говорил.

Когда Рист смолк, она отняла заплаканное лицо от его груди и приняла эстафету.

«Может, не стоит?» — хотел сказать Рист, но язык отказался слушаться.

Грета говорила много, изредка останавливаясь — видно было, что признания даются девушке тяжело. Но ей нужно было, нужно, чтобы кто-нибудь выслушал, кто-нибудь понял и разделил с ней прошлую боль.

Страж слушал молча, в тяжёлых местах сжимая хрупкую ладонь в знак поддержки.

— Расскажи… — Грета твёрдо взглянула на него. — Я хочу знать, как они…

Увильнуть — означало разрушить тонкий мост едва обозначившегося доверия, откинуть ее обратно, в бездну безумия мести.

И страж заговорил снова.

— И что теперь? — тихо спросила Грета. — Нам ведь нельзя в столицу?

Рист покачал головой.

— Я пока не знаю, что там происходит. Полагаю, нам лучше переждать здесь.

— А чей это дом?

— Одного моего хорошего друга, — хмуро ответил страж. Ему не хотелось говорить сейчас о Крине.

— А этот друг… он не донесет на нас?

— Это вряд ли, — усмехнулся страж. — Он сам в бегах.

Тишина длилась недолго.

— А как мы снимем браслет?

Вот оно.

— Распилим, — отшутился страж, внимательно глядя на собеседницу. Ему очень хотелось бы знать, сколько у них есть для этого времени, но Грета задумчиво разглядывала низкий потолок.

— Поскорее бы, — протянула она.

Риста встревожила эта фраза.

— Почему?

— Последний раз… Ну, сейчас, когда я его использовала. Мне показалось, что меня будто утягивает на ту сторону… Грани.

— У меня к тебе будет просьба, — сказал страж. — Не используй браслет, пока мы не найдём способ разобраться с ним.

Ему пришлось повторить дважды, прежде чем она услышала.

— А если…, если кто-нибудь нападет на нас? — тревожно спросила Грета.

— На этот случай у тебя есть я, — прозвучало неубедительно. Как он мог что-то обещать, после того, как допустил случившееся?

Антар молча разглядывала браслет.

— И всё же… — она виновато посмотрела на Риста. — Если вдруг…

Лампа, стоявшая на столе, качнулась и опрокинулась на пол, разлетевшись на крупные стеклянные осколки. С полки, прибитой на стене, упало несколько маленьких глиняных кувшинчиков. Среди черепков на полу рассыпались засушенные Криной травы.

Грета испуганно переводила взгляд с обломков на стража.

— Что это?

Рист не успел ответить — его опередили.

Словно из-под земли донесся страшный гул. Он все нарастал, пока не превратился в оглушительный рев.

Девушка села на кровати.

— Что это? Что это такое, Рист?

Слова её потонули в грохоте. Земля содрогнулась и горько застонала.

Осенний холод, впущенный через распахнутое окно, морозил комнату, но Лита не обращала на это никакого внимания — лишь куталась потеплее в старую шерстяную шаль.

Она так и не сомкнула глаз с тех самых пор, как прочитала последнюю запись Анастасии. Ровные, аккуратные строчки невольно разбудили в ней воспоминания двадцатилетней давности.

Вместо тёмной улицы Лита видела рваное, тяжёлое покрывало огня; вместо шелеста ночного ветра слышала треск горящих перекрытий. Пламя металось, выбрасывая в чёрное небо столп искр; кто-то, крепко обхватив сзади, держал кричащую женщину.

Затем погребальный костёр обвалился и затих. Она, словно наяву, стояла на пепелище собственного дома.

Очнулась женщина только тогда, когда по ставням забарабанил дождь. Ветер усилился, и теперь швырял холодные капли ей прямо в лицо.

Лита прикрыла окно и оставшуюся ночь просидела за столом.

В постель она легла, когда блеклое утро серым полумраком заглянуло в окно.

Долго поспать, впрочем, не удалось: разбудил Литу страшный грохот. Спросонья медсестра, набросив лишь плащ, выскочила наружу.

В коридоре две её соседки двигали к общему выходу шкаф. Остальные тащили из своих комнат стулья.

— Что случилось? — Лита растерянно взирала на них, запахнув плащ посильнее от холода.

Её услышали не сразу. Конопатая девушка, студентка, повернулась и махнула рукой:

— Помогай давай, потом объясним!

Когда куча мебели надёжно перегородила вход, девушки собрались в одной из комнат, окна которой смотрели на ту же сторону, что и дверь.

— Смотри, только не подходи к окну близко, — рыжая поманила Литу к себе. — Вот сюда встань, и гляди из-за шторки.

Медсестра уместилась в указанный угол и осторожно выглянула наружу.

Внизу стояло два десятка людей. Большинство из них было занято важным делом, что-то сооружая на скорую руку; остальные негромко переговаривались, иногда показывая на зарешеченные окна. В небольшие ворота, продолжавшиеся в обе стороны невысоким заборчиком, входили и выходили люди.

Приглядевшись, Лита сообразила, что мужчины в центре двора работают над тараном.

Сердце внезапно глухо стукнуло и ухнуло куда-то внутрь.

— Что… что это? Зачем?

Конопатая мрачно посмотрела на неё.

— Зачем? А все очень просто. Вон те добрые люди настроены увидеть нас в гробу. Так и сказали: мол, выцедим всю кровь до последней капли, а что останется, подбросим вашим хозяевам. Ну то есть антарам.

Лита слушала с ужасом. Девушка продолжала: