И вот тогда Лазарусу, пожалуй, и несдобровать. Ликуд давно точит на него зуб, и, сев в теплое кресло, найдет способ избавиться от надоедливого врага.

Антар вздохнул и перевернулся на бок. Ведь были времена, когда и его клан входил в число лучших. Когда анетис занял место сразу за первым презисом. Ведь это они, именно они, помогли создать стражей, денно и нощно служивших всем антарам вот уже несколько Вех.

А сейчас — разве кто достоин управлять страной? Тиур был силен — но Тиура теперь нет. В сказки о побеге мортем из страны Лазарус так и не поверил. Наверняка его устранил Волдет… Вечно трясущиеся за свою шкуру Игнаас и Костадин, флюгер-Резарт, соблюдающий серый нейтралитет, и готовый повернуться в нужную сторону, как только изменится ветер, жадный до всего чужого Даан. Даже Георг — и тот слишком осторожен, слишком аккуратен для того, чтобы встать у штурвала.

Он, Лазарус, молод и полон сил, и готов взять на себя такую ответственность. Кому, как не анетис, создавших главную антарскую защиту, возглавить все кланы? Наконец разрешили бы все проблемы с людьми, возможно, даже снизили бы дуцент — в конце концов, крови всегда забирают с небольшим запасом. Обновили бы Договор и примирили бы кланы, ослабленные вечными раздорами. Для этого нужна только малость — красный посох.

И убрать препятствие — в виде вечно рвущегося к власти Волдета. Разве не будет справедливым уничтожить того, кто подло убил своего предшественника?.. К тому же, став презисом, Волдет наверняка захочет захватить в свои руки секреты анетис.

Лазарус вздрогнул, представив, что будет, когда антары узнают, откуда берется противоядие для стражей. Нет, без Волдета всем станет значительно лучше.

Прозрачный пакет заполнился до нужной отметки, и Лита, тихо вздохнув, осторожно вынула иглу из вены.

Следующий.

Рабочий день медленно близился к концу. Еще часа два, и она сможет вернуться в свое новое, но пустое жилище. Если повезет, на ужин заглянет соседка, с которой они так славно поговорили по душам в прошлый раз. Надо прикупить молока — вроде бы Анастасия не пьет чай без него.

В светлый кабинет вошел худой, высокий человек. Больше всего Литу поразил его нос — огромных размеров, он занимал едва ли не пол-лица. Стараясь не смотреть на природную отметину, медсестра вскрыла очередную стерильную упаковку и принялась тщательно протирать спиртом место забора крови.

Пациент смотрел на её движения с болезненным, жадным любопытством. Он перекинул ногу на другую, затем, неловко повернувшись на стуле, вернулся в прежнюю позу и сдвинул колени вместе. Рука его, лежавшая на резиновой подушечке, дрожала.

Игла вошла легко, и мужчина принялся сжимать и разжимать кулак. Он смотрел на медсестру так умоляюще, что Лита, заполнявшая журнал, поймав его взгляд, вскинула вопросительно брови.

— Что-то не так?

Пациент вздрогнул, и вжал голову в плечи. Запинаясь, все же спросил:

— Простите… вы случайно не знаете… говорят, хотят поднять дуцент? Вроде бы в два раза? Вы уж простите, что спрашиваю, но у меня детей двое, а жену в прошлом году схоронил. Если и впрямь поднимут, то только в петлю и останется.

Ручка сама собой выскользнула из тонких женских пальцев.

— Да что вы такое говорите?! Уж мы-то точно бы первыми об этом узнали. Кто вам вообще такую чушь сказал!

— Говорят… — мужчина угрюмо смотрел на кровь, бегущую по резиновой трубке. — Многие в городе говорят, вот я и решил.

— Не будет такого, — твердо сказала Лита, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее. — Иначе жизни никому не будет. Они ведь тоже… не глупцы. Верно?

Оставшиеся минуты прошли в полном молчании. Человек согнул руку и, пошатываясь, двинулся к выходу.

— Вы можете переждать у нас полчаса, мы закроемся еще не скоро, — крикнула ему вслед медсестра. — Вам лучше полежать после сдачи крови.

Мужчина не ответил.

Лита так и осталась сидеть, глядя на слабо хлопнувшую дверь.

…Она вспомнила их последний ужин на небольшой кухне. Как вспылил Тэм, услышав о том, что пришел срок сдачи дуцента. Как потом пришел в спальню, чувствуя себя виноватым, обнял её сзади, успокаивая.

«— Прости меня. Я хотел сказать тебе, что сам сдам за всех этот проклятый налог».

Губы её мелко затряслись, и она подошла к окну, чтобы поправить занавески.

Следующий.

Женщина, потом юноша, судя по записям, впервые попавший на процедуру. Снова женщина — резкая, прямая, нервная. Долго тянуть не стала, спросила чуть ли не с порога:

— Что же это такое делается-то? Как мы жить-то теперь будем?

Лита, уже изрядно уставшая, вымученно подняла глаза:

— Что случилось?

— Как что! Вы поднимаете дуцент, а как платить-то его? Совсем с ума сошли! Эдак и помереть недолго!

Сестре показалось, что в ней самой сейчас забурлит кровь.

— Во-первых, не мы — медики здесь вообще не причем. Во-вторых, увеличивать налог или нет, решает совет антаров. В-третьих, и это самое главное — никто и ничего не собирался поднимать! Ерунда какая-то, — Лита оперлась на стол локтем. — Кто, кто вам говорит эту чушь?

Женщина покопалась в сумке.

— Вот, — она протянула смятый листок, — весь город объявлениями увешан! А вы говорите, что неправда! Кому верить-то?

Медсестра развернула бумагу и похолодела.

«Совет антаров постановил увеличить дуцент в полтора раза. Решение вступает в силу через пять дней».

Как всегда — коротко и без разъяснений.

И — черным, жирным пятном в пол-листа — звездчатая двенадцатилучевая антарская печать. Длинный росчерк чьей-то росписи — очевидно, презиса.

Пол под ногами качнулся и поплыл в другую сторону. Лита тряхнула головой, ничего не понимая.

— Подождите, — остановила она женщину. — Сейчас разберемся. Где вы это взяли?

Та смутилась.

— Да я ведь не кровь пришла сдавать, мне срок только через месяц. А это на столбе увидела, сорвала. Говорю же, весь город обклеен этими бумажками. Пойду, я, пожалуй, — и она быстро скользнула к двери.

— Да подождите вы! — Лита растерянно махнула листком, но гостья уже исчезла.

На пороге появилась старшая.

— Ты уже заканчиваешь? Надо еще отчет сегодня подготовить, — она заметила бледный вид подчиненной. — Стряслось чего? Что это у тебя?

Лита молча протянула бумагу.

Старшая несколько мгновений изучала сорванное объявление.

— Кто тебе это принес?

— Пациентка. Говорит, что весь город обклеен такими листками, — медсестра обессилено присела на стул.

— Ничего не понимаю. Не может такого быть. Нас бы предупредили в первую очередь, это же надо подготовить все к такой нагрузке… Сейчас я позвоню в управление. Может быть, рикуты в курсе. — Она посмотрела на часы. — Если ты все, закрывайся на сегодня.

В кабинете у начальства было прохладно: из распахнутой форточки несло ледяным ветром. Старшая прикрыла окно, взялась за старую, допотопную трубку, которые стояли только в больницах да у рикутов. Антары не считали нужным обременять себя связью — все, что им нужно было узнать, они добывали через подчиненных.

Две цифры крутнулись на аппарате, и через гудок на том конце ответили.

— Послушайте, — начала взволнованно старшая. — Нам тут принесли…

Лита не слушала. Она смотрела в окно.

Там, у больничных ворот, стояло несколько человек. Они о чем-то разговаривали, время от времени показывая в сторону корпуса дуцента. Один из них рисовал руками в воздухе странные жесты.

Старшая закончила говорить.

— Рикуты не знают, кто расклеил эти объявления, — она развела руками. — Кроме нас, уже многие подали сигнал, и в городе работает четыре отряда. Никакого указа, естественно, сверху не было. Люди очень сильно волнуются. Поговаривают, вместо старого презиса теперь правит какой-то Резарт. Честно говоря, по мне так, все равно, что между двумя гнилыми яблоками выбирать…

Женщина не успела закончить: раздался громкий звон, и в комнату влетело что-то белое. Камень, завернутый в десяток бумажных листков.