Крышка, ведущая внутрь, оказалась слегка сдвинутой. Девушка нахмурилась и оглянулась по привычке на входную дверь. Засов был сдвинут, но это ничего и не значило — у дормиен не было принято запирать дома.

Все еще надеясь на лучшее, Крина откинула дверцу и принялась спускаться по старой расшатанной лестнице. Ступеньки мерно поскрипывали, пока она не оказалась в самом низу.

Там, возле керосиновой лампы, лежал аккуратно свернутый плащ. Самой Виктории нигде не было.

Антар выругалась.

Куда отправилась ликуд? Домой — искать карту круенто? Или к Волдету — продать свою спасительницу в обмен на прощение главы клана?

Крина уже битый час гуляла по главному саду резиденции. Возвращаться к себе она не решалась — убежать из особняка будет гораздо труднее, потому антар решила обождать, пока хоть что-нибудь прояснится.

Или вернется сама Виктория, или придут стражи.

Крина уже подумывала убраться из города, но мысль о Волдете каждый раз останавливала её. Когда она вновь вернется в Анарео, глава ликуд к тому времени наверняка уже отыщет проклятый посох, и справиться с ним будет практически невозможно.

Колесо натужно чавкнуло, зачерпнув жирной грязи, и провалилось в выбоину, долго ожидавшую своего часа под жидкой глиной. Взвизг кнута, крик возницы, и лошади, поднатужившись, выдернули телегу на дорогу.

Грубые доски, едва прикрытые сеном, впивались в бок при каждом подпрыгивании на очередном ухабе. Затылок больно ныл, напоминая о недавнем происшествии.

Слепящий дневной свет резко ударил по глазам, когда Грета открыла их полностью. Первое, что она увидела — была крученая, крепкая веревка, туго впившаяся в её запястья.

Антар повернулась на спину, и, оттолкнувшись ногами от дна повозки, уселась на колючую солому.

Сменив таким образом положение, Грета обнаружила весьма неприятное соседство.

Буквально в метре от неё, откинувшись назад, мрачная Иветта разглядывала медленно ползущие мимо окрестности. Руки и ноги молодой женщины также были на совесть связаны.

Заметив, что Грета очнулась, она пристально посмотрела в сторону антара. Затем, дернув подбородком, отвернулась, показывая, что вторая пленница нисколько её не интересует.

Девушка решила последовать примеру Иветты.

Дорога, по которой они ехали, за несколько часов превратилась в непролазную топь, и телега продвигалась вперед только благодаря мастерству возницы. Лошадьми правил настоящий гигант — то и дело одергиваемые поводья в его кулачищах казались парой тонких шнурков. Короткие волосы на голове ездового торчали слипшимися, грязными прядями.

Грета огляделась и сердце её оборвалось.

Повозка направлялась туда, откуда она пришла совсем недавно.

Это было неприятнее немигающего взгляда Иветты, страшнее громилы, управлявшего измученными животными и гораздо, гораздо ужаснее невозможности сбежать от этих людей.

Открытие так потрясло антара, что девушка невольно потянулась к браслету, совершенно забыв, что исчерпала его силы меньше часа назад.

Голубая ящерица медленно засветилась. Огонек внутри камня едва теплился, но Иветта была начеку.

— Кирис! — завопила она что есть сил. — Кровопийца хочет удрать!

Возница спрыгнул на ходу, резко осаживая лошадей.

Первый удар пришелся поперек ребер, обжигая спину длинным шершавым языком. Второй, рассекая тонкую кожу до крови — по пальцам, поднявшимся над головой в тщетной попытке защититься от жалящей боли.

В страхе ожидая третьего, Грета скорчилась на жалких лохмотьях сена.

Но его не последовало — Кирис, перехватив кнутовище, в полном молчании вернулся на свое место.

Антар, трясясь на колдобинах, как в лихорадке, нянчила изуродованные пальцы, тихонько дуя на них. К голоду, сосущему желудок, и боли в распухших, отсыревших ногах добавились жгучие волдыри.

Иветта вновь потеряла к соседке всякий интерес.

Грете повезло — на очередном перепутье Кирис повернул направо. Дорога, ведущая в Анарео, потерялась далеко позади.

Глинистое месиво — тоже. Беспросветная хмарь почти покинула бледно-голубое небо, оставшись висеть лишь кое-где оборванными небольшими клочками. Путь стал легче — лошади воспряли духом и понесли чуть быстрее.

Перед глазами девушки мелькнула кривая доска, повешенная на длинный кол. Грета сумела прочитать только первые три буквы — «фур».

Эта деревня выглядела намного зажиточнее Тритам. Крепкие дома хоть и смотрелись неказисто, были сделаны из хорошего, сухого дерева. Они стояли насмерть в своем упорстве, плотно впившись нижними венцами в темную землю, словно обещая пережить построивших их хозяев.

Громила остановился возле первой же таверны.

— Слезай, — грубо обратился он к Грете. — Пойдешь со мной.

Пока антар выкарабкивалась, с трудом цепляясь связанными руками за край повозки, Кирис повернулся к Иветте.

— Останешься здесь. И без глупостей мне.

Женщина покривилась, но ничего не сказала.

Острый нож полоснул, освобождая запястья антара. Пока ошеломленная неожиданной свободой Грета осторожно держала ладони на весу, грабитель предупреждающе поднял кнут.

— Только дернись, поняла?

Девушка быстро-быстро закивала. Несмотря на холодный воздух, свежая рана на спине под разорванной одеждой горела, не переставая.

— На, — швырнул ей Кирис плащ. — Прикройся.

С трудом попав в рукава, Грета поспешила за ним. Человек даже не обернулся, точно зная, что его не посмеют ослушаться.

Войдя, он первым делом приказал:

— Воды, пива и пожрать что-нибудь.

Хозяин, хорошо знавший, чем может обернуться приход Кириса, мгновенно бросился исполнять приказ. Через пару минут на столе стоял графин с водой, тара с пивом и две пустые кружки. А спустя еще пять — круглая головка желтого сыра, ржаной хлеб и тарелка с мелко нарезанным мясом.

Грабитель отпихнул от себя блюдо. Кусочки говядины подпрыгнули, едва не разлетевшись по сторонам.

— Чтоб тебя антары сожрали, ублюдок! — прорычал он. — Это что, еда, по-твоему? Убери эту дрянь и принеси хорошей баранины!

Владелец таверны, испуганно кланяясь, поскорее удалился — исправлять оплошность.

— Пей, — Кирис налил воды в кружку и подтолкнул к Грете. — И жри давай, — он отломил кусок от еще горячей буханки.

Девушка схватила еду так, будто от этого зависело, сколько ей осталось жить. В каком-то смысле так оно и было — вторые сутки без пищи и на ногах совершенно её добили, и теперь Грета обрадовалась даже обычной воде. Она не знала, сколько антар может прожить без крови, и не хотела это выяснять. Нужно было тянуть время, сколько получится. Когда представится возможность бежать, Грета должна иметь хоть небольшой запас сил.

— Не торопись, — сказал человек, видя, как она давится, — нам некуда спешить. Это Иветте надо торопиться, пока я не вернулся.

И заржал над собственной шуткой, ощерив слегка подпорченные желтым налетом зубы.

Антар не поняла, куда и зачем он подгонял Иветту, но на всякий случай выдавила из себя слабую улыбку.

— Скоро мы приедем к хозяину, — взглянул на нее Кирис, — советую не дурить, иначе отправишься сразу в яму.

Что такое «яма», он уточнять не стал, сразу перейдя к главному:

— Браслет свой оставь в покое. Все ваши антарские штучки мы знаем наперед, так что кормить тебя будут человеческой едой, ровно столько, чтоб не сдохла от голода, поняла? Попробуешь сбежать — высекут так, что сможешь только ползать.

Грета слушала его с содроганием, едва сдерживая подступавшие рыдания. Хлеб встал в горле и никак не желал проглатываться.

— И не надейся, что тебя найдут. В Фурте еще никто никого не находил.

— Зачем я вам? — жалобно вырвалось у нее.

— Не твоего ума дело. Заткнись и жри.

На улице их встретила опустевшая телега. Иветты нигде не было видно — только на земле, рядом с кучей, оставленной лошадью, валялись обрывки веревки.