«Бесмир».

Рист вытолкнул из рассудка плотную стену, замыкая её в кольцо, и стряхнул наваждение. Пелена рассеялась, открывая реальность.

Бок резко ожгло — клинок второго врага прошелся скользя, зацепив правую половину живота стража. Промедление могло обойтись дороже, и Рист, ругаясь про себя, отскочил назад, освобождая пространство вокруг.

Неприятель был настроен серьезно. Он осторожничал, не подставляясь под прямой удар, то отходя, то приближаясь, словно танцуя сложные ритмы. Темно-серые глаза следили за каждым движением стража.

Оставались считанные мгновения до того, как графит окончательно превратится в простые серые крошки.

Рист замер и поднял руки вверх. Подчиненный Бесмира немало удивился, замешкавшись, и в этот миг его бусина перестала действовать.

У Риста оставалось еще две секунды, и он использовал их по назначению. Кинжал вздрогнул, оставляя во впадине под кадыком кровавый след.

Лицо Бесмира теперь не выглядело таким довольным. Гематитовые клинки вылетели из ножен, привычно ложась в обе руки. Темно-серый шарик главный страж Волдета зажал между зубами.

Но, прежде чем раздавить графит, он ударил Риста совершенно c другой стороны.

Липкая сеть и близко не была похожа на предыдущую слабую нить. Жадным пауком она набросилась на разум Риста, сжирая нервные волокна, сжигая мысли, выворачивая наизнанку мозг.

Того отшатнуло, словно от сильного толчка в грудь. Неимоверным усилием он отвоевывал каждый сантиметр своего так легко сдающегося рассудка.

Когда Рист был уже близок к тому, чтобы рухнуть на землю, Бесмир сжал челюсти, и графит грязным жирным месивом размазался между белоснежными зубами.

Охранник Волдета был куда сильнее, чем его напарники. Один из клинков зацепил плечо, резанув рубаху Риста, другой едва не угодил в прежнюю рану на боку. Бесмир теснил стража к воротам, рассчитывая зажать в угол и прикончить.

До калитки осталось меньше метра, когда Рист вспомнил, что, закрывая дверь, он не повернул ключ.

Гематит сверкнул на солнце, метя точно в правое подреберье стража. Рист рывком передвинулся влево, и кинжал Бесмира по инерции вошел в дыру между металлическими прутьями. Пес Волдета мог удержать равновесие, если бы страж не толкнул его вперед.

Бесмир не успел встать. Каменный клинок оборвал длинную, насыщенную бесконечными драками жизнь охранника главы ликуд.

Порез на боку оказался неглубоким. Гораздо больше тревожила рана на плече. Рукав, влажный от сочащейся крови, пришлось полностью срезать.

Рист замотал плечо лоскутом ткани. Подумал, стянул одежду с одного из лежавших тел — не стоит вызывать лишние толки среди случайных прохожих.

Его тошнило от антарской магии. Голова, словно набитая ватой, соображала туго. Две бусины за одну схватку — это был почти предел. Три шарика практически никто никогда не использовал — чужеродная магия отнимала слишком много сил.

Страж решил идти той же дорогой, которой отправил Грету. Те двое вряд ли отклонятся от её пути, а искать новый след он был сейчас просто не в состоянии.

Рист нагнал их спустя четверть часа.

Они никуда не торопились. Уверенные в своей силе, в том, что их жертва никуда не денется, загонщики особо не таились. Судя по всему, это были молодые, недавно взятые Бесмиром под свою опеку, новобранцы.

Когда серые рубахи стали видно более отчетливо, страж сбавил шаг.

Уставший, измотанный дорогой и раной на плече, Рист раздумывал, прежде чем напасть. Ему предстояло справиться сразу с двумя. Если хоть один из них успеет задействовать магию, придется несладко.

Права на ошибку не было. Уйдет хоть один — Грете придет конец. Но и преимущества у него перед стражами Бесмира не было.

Разве что…

Рист достал два гладких, ровных шарика. Задумчиво катнул по ладони, разделил бусины, затем вновь соединил вместе.

Риск огромен, но другого выхода нет.

Тела стражей остались далеко позади, когда магия ушла из него. Задыхаясь, он повалился на землю, цепляясь за жухлую траву, и его стошнило.

Едва Рист успел выдохнуть, как пришла следующая волна. Стража рвало до тех пор, пока на траве не осталось все, что он съел за последние сутки, но и потом желудок еще долго сводило судорожным спазмом.

Он сел на грязную, глинистую дорогу. Здесь заканчивалось царство зноя — прошедшие недавно дожди так размыли почву, что даже палящее солнце не в силах было вытравить из неё всю влагу. Его неимоверно трясло, и страж приложил значительные усилия, чтобы оглядеться.

Вокруг никого. Справа — тенистая полоса леса, слева — уходящий к горизонту путь, по которому он сможет догнать Грету.

Не сейчас. Может быть, завтра. Он закашлялся. В глазах потемнело, и из носа хлынула кровь. Растревоженная рана на плече открылась, и лоскут, служивший бинтом, пропитался насквозь.

Рист подполз к ближайшей прозрачной, отстоявшейся луже, и сунул лицо в воду, с наслаждением чувствуя, как холод пробирает голову.

Остановив кровь, он ополоснул лицо прямо тут же. Стоя на четвереньках, словно собака, встряхнулся. Дрожь колотила все тело, дурманящая слабость мешала думать.

Страшно хотелось пить. С тоской Рист посмотрел на лужу. Воду нужно было очистить, но сил на это не было.

Страж, с трудом волоча ноги, двинулся к лесу.

Березовая роща встретила его приятной прохладой. Он тащился от дерева к дереву, пока не подкосились ноги и непослушное тело не свалилось мешком на землю.

Тогда Рист разрыл опавшую листву, кое-как накрылся плащом и впал в тяжелое, сонное забытье.

Большинство людей живет, не осознавая, чего они хотят от этой жизни, идут вперед, не задумываясь, куда приведет их длинная дорога судьбы, а некоторые и вовсе чувствуют себя превосходно только в том случае, когда остаются на месте.

Есть и такие, которым не сидится на одном стуле, и в вечных поисках подходящего дела они мечутся между нужным и важным, но редко когда успевают хотя бы в одну из этих сторон.

А есть люди, всегда знающие, куда и зачем им необходимо попасть.

В свои шесть лет Рист искренне верил, что нет ничего великолепнее черно-белой униформы.

В светлое летнее утро, когда на серые тротуары легли утренние тени от маленьких заборчиков, только разбуженные одуванчики распахнули свои желтые кисточки, а солнечные лучи принялись трудолюбиво слизывать радужные капли росы с широких листьев лопуха, мать Риста отправилась на рынок за овощами, и прихватила с собой сына.

Каждый медсанг, перед тем, как попасть в загребущую ладонь очередной торговки, был тщательно отсчитан, взвешан и безрадостно выужен из маленького кошелечка. Рист не терял времени даром: он оттирался возле прилавков с сахарными золотистыми леденцами и круглыми, шоколадными конфетами. А еще, если перегнуться через прилавок, можно было вдохнуть запах сладкой ваты и крохотных пирожных со смешными красными завитушками. Но перегнуться не дали: здоровая тетка в синем переднике нагнулась над самым его ухом и рявкнула:

— Стащить чего решил? А ну пшел вон отсюда!

Мать оглянулась на крик и поспешно оттащила мальчишку от заманчивых сладостей.

— Ну что это за ребенок такой! — всплеснула она в отчаянии руками. — В следующий раз останешься дома сидеть!

Угроза подействовала: Рист на время забыл о вкусных ароматах и заторопился, чтобы успеть за матерью.

Скучная брюква с фиолетовыми пятнами уныло глядела на него из овощной корзины. Вокруг галдел торговый люд, толкались покупатели, то и дело распихивая друг друга локтями, чтобы успеть прикупить только что завезенного на рынок свежего мяса.

Переходя от налившихся помидоров к прилавку со свежей зеленью, Рист уже пожалел, что не усидел дома. Сладости остались далеко позади, а в людской массе мальчика то и дело задевали руками и разноцветными юбками по голове.