Рист сглотнул вставший в горле комок.

— Все будет хорошо, Грета. Теперь все будет хорошо.

И ударил лошадь пятками по вздымающимся бокам.

Двое спереди, один из них — за рулем; ведет машину сосредоточенно, изредка бросая взгляд в зеркало заднего вида. Третий страж расположился на заднем сиденье: задремал, слегка прикрыв глаза. Или сделал вид, что задремал?

Крина вспомнила, что стражи в особняке Тиура тоже частенько ходили полусонными. Однажды она имела прекрасную возможность наблюдать, как эта «сонливость» стоила жизни человеку, имевшему неосторожность напасть на презиса.

Вот и сейчас — едва она повернулась в сторону, как боковым зрением поймала на себе жесткий взгляд из-под полуопущенных век. Странные создания, интересно, они вообще спят когда-нибудь, или вечно находятся в оцепеневшем состоянии, словно холодные змеи, готовые проглотить тебя в любую секунду?

Однако не все стражи такие; Крине вспомнился Рист. Друг, готовый отдать за неё жизнь. Куда же он уехал из Анарео и почему? В последнюю встречу она наговорила ему много лишнего. Наверное, не стоило этого делать.

Тонкая лента дороги вилась беспорядочным серпантином за окном автомобиля. Путь здесь ровен и прям; не позавидуешь Даану, который сейчас пробирается в Приграничье через глинистые буераки; попутные дожди осенью в той стороне так сильно размывают суглинок, что дорога превращается в настоящее наказание.

Поздние сумерки давно спустились на землю, и огненный солнечный шар закатился за горизонт до утра. Они ехали уже несколько часов, и Крина вдруг сообразила, что, похоже, заночевать ей придется прямо в машине.

— Мы будем где-нибудь останавливаться? — спросила она у своего «спящего» соседа. Ответил ей водитель:

— Привал будет ближе к рассвету.

— А мы не упустим совет?

На этот раз все промолчали. Антар пожала плечами, отвернулась к окну и прикрыла глаза. Даановым питомцам виднее; для чего-то же он их отправил вместе с ней.

…Было еще темно, когда машина резко затормозила.

— Выходим, — объявил все тот же страж, который сидел за рулем.

Ночь раскинула свои черные объятия вокруг длинных полей, тянувшихся по обе стороны дороги. Крина походила вокруг автомобиля, чтобы размять ноги, затем остановилась и подняла лицо вверх.

И словно провалилась в темную глубину ночного неба, заполненную десятками мерцающих звезд. Самая яркая из них, из созвездия Семи Мудрецов, сияла холодным, немигающим светом. Крине показалось, что стоит только протянуть руку, и она сможет поднять её, точно крупного светлячка, упавшего в жухлую осеннюю траву.

Точно так же, почти двадцать лет назад, она смотрела в ночную тьму, пронзённую звездным светом. Только вокруг были не черные деревенские поля и одинокая дорога, а лесная поляна, тесно укрытая от нескромных глаз высокими деревьями. И рядом был Тиур.

И точно так же, как сейчас, Крина запрокинула голову, чтобы полюбоваться высыпавшими на небесный бархат созвездиями.

— Смотри, — говорила она, смеясь, — а вон та, та звезда — как она называется?

— Это Конь, — отвечал презис, — а там еле заметный Всадник, еще эту звезду называют Забытой. А это светлый Алиот.

Он поднимал Крину высоко, обнимая за талию, и кружил в воздухе. А потом они целовались — упрямо, долго, не замечая, как тьма вокруг рассеивается в призрачное утро.

Двадцать лет антар настойчиво прятала воспоминания от самой себя, и теперь, когда они всплыли против воли, ей сделалось горько, так горько, как не было за все это время.

На ум пришла последняя ссора, надолго разлучившая их. Навсегда. Может быть, не стоило тогда обманываться грядущей свободой? Что дала эта свобода? Годы отшельничества в горах Приграничья?

Каким он стал… был? Вспоминал ли Тиур о ней, о Крине, перед своей смертью? Или думал о другой… о дочери?

Где теперь эта девочка? И кто её мать?

При последней мысли девушке стало неприятно, и романтический настрой испарился. Антар мысленно одернула себя: в конце концов, никто не обещал ждать её эти двадцать лет.

Она отвернулась от стремительно светлеющего звездного неба и посмотрела под ноги, потом чуть поодаль. Там, на бледном дорожном камне, виднелась быстро шевелящаяся цепочка.

Заинтересовавшись, Крина подошла поближе.

Вереница крошечных пауков двигалась на юг, в ту сторону, откуда они приехали. Сотни насекомых перебирала длинными светло-серыми лапками, словно убегая от невидимой угрозы. Маленькое войско как будто было не на шутку встревожено.

Страж, стоявший рядом, тот самый, что был за рулем, перехватил её взгляд.

— Похолодало, — кивнул он в ответ на немой вопрос, — вот сенокосцы и бегут туда, где теплее. Надвигается зима, пожалуй, самая холодная за последние две Вехи в стране. Вон, даже снег пошел. Где это видано, чтобы на юге в Патакве снег шел?

И впрямь: одинокие холодные снежинки, кружась, садились на теплый воротник антарского плаща. Крина задумчиво смахнула несколько; они растаяли, едва женская ладонь коснулась их.

— Никогда не видела, чтобы сенокосцы строем ходили. Это ж не муравьи какие-нибудь. Разве пауки сбиваются в такие… общины?

Страж пожал плечами.

— Инстинкты берут вверх даже над вечными законами, — философски заметил он. — Люди, даже одинокие, тоже сходятся вместе, когда чуют угрозу.

Крина заметила, что страж разговорился, и решила снова попытать счастья.

— Так как мы поедем в Феоре? Не упустим совет? — осторожно повторила она.

— Мы будем держаться чуть позади. — Страж внимательно посмотрел на девушку. — Совет обычно передвигается ночью, а днем отдыхает на каком-нибудь приличном постоялом дворе. Поэтому нам нужно будет ночевать и есть в машине, потому как слишком велик риск попасться на глаза. Кстати, вам необходимо позавтракать. Еда в сумке. — Он кивнул на машину. — Правда, греть негде, придется так.

… Покопавшись среди грелок со льдом, Крина выудила пакет с замороженной кровью.

«Пожалуй, это самый вкусный ужин за последнее время, лучше даже, чем был у Даана», — и она безразлично откинулась на спинку сиденья.

Четыре автомобиля остановилось возле гостиницы с вычурным названием «Забытое сокровище». Насчет сокровища трудно было сказать с уверенностью, но вот забытость постоялого двора сквозила во всех своих проявлениях. В первую очередь, это касалось самой вывески: державшаяся на одном-единственном гвозде, она норовила рухнуть на голову вновь прибывшим при каждом дуновении ветра.

Не скрывая брезгливости, Волдет оглядел двор.

— Неужели нельзя было подобрать что-нибудь получше? — сквозь зубы обратился он к стражу.

— Уже рассвет, и до ближайшего города часа три пути, — ответил тот спокойно. — Вы ведь сами не хотели ехать в дневное время.

Ликуд с отвращением посмотрел на обшарпанную дверь и взялся за деревянную ручку. Кусок облупившейся краски уколол палец, и антар выругался. Остальные уже выходили из машин.

Перебранка началась сразу же, как только выяснилось, что на втором этаже осталось всего две спальни. Волдет категорически заявил, что займет одну из них; Игнаас и Костадин едва не подрались за оставшуюся.

Посмотрев на их ругань, Волдет удалился к себе. Лазарус спустя некоторое время последовал его примеру — а два антара преклонного возраста все продолжали выяснять отношения.

Лазарус устроился быстро, отправив своего стража в машину за небольшим багажом. Принеся главе вещи, тот предусмотрительно освободил его от своего присутствия: антар не выносил никого поблизости, и хотя бы в гостинице желал побыть в одиночестве.

Оставшись один, анетис позавтракал и улегся на просторную, но жесткую кровать, намереваясь поспать. Впрочем, неудобства он переносил стойко, в отличие от тех же дормиен и соли.

«До сих пор, небось, спорят», — усмехнулся мысленно, вообразив Игнааса и Костадина. Два старых хитреца сроду не видели дальше своего носа. Неужели они думают, что посох достанется одному из них? Магию круенто, конечно же, приберет к своим рукам Волдет, и в Патакве воцарится новый презис от клана ликуд.