Осторожно выглянул.

Стражи кружили напротив друг друга; каждый зорко следил за движениями противника.

Круглобокая вынырнула из паутины темноты, и осветила длинным лучом темное пятно на клинке охранника видере. Правый рукав даановского стража висел располосованными лохмотьями.

Когитациор порадовался, что спустился проверить, все ли идет, как надо.

Страж, принадлежавший Георгу, прыгнул и коротким замахом ударил сверху. Даановский нырнул вниз, под руку, роняя врага на землю; враг ответил быстро и просто, вонзая кинжал прямо под печень.

Страж когитациор увернулся, но было заметно, что силы его на исходе. Судя по испачканным рукам, бусины уже пошла в ход. Его противник тоже тяжело дышал, но, поднявшись с земли, упрямо рванулся вперед.

Глава прижался к стене. Двое так были увлечены дракой, что не заметили его появления.

Низкие окна на первом этаже выходили как раз на эту сторону. В матовом стекле луна высветила две танцующие тени, движущиеся, точно в вязком сне.

Антар дотронулся под плащом до камня. Острые грани кварца слились в гладкую поверхность, и оплавили ладонь льдом.

Он резко выхватил посох и коснулся им плящущего в стекле отражения в тот самый миг, когда страж видере занес кинжал над поверженным соперником. Рукоять обернулась острием и вонзилась в белое, ничем не защищенное горло охранника Георга.

Видере никак не мог уснуть. Он расхаживал по комнате, затем прилег на жесткий матрас, наброшенный на грубые доски.

Что-то в поведении Даана смущало его, и Георг никак не мог понять, что именно.

Все было логично: и остановиться на ночевку в случайной гостинице, и прикинуться обычными путниками, и разделить комнаты. И все же жесты, слова, движения спутника казались лживыми, неправильными.

Видере вспомнил: обычно Даан никогда не полагался на выверенность поступков, наоборот, всегда действовал, как получится. Это означало, что и ночлег, и остановка были затеяны не просто так.

Но зачем? Чего хочет добиться когитациор?

Снаружи послышалась тихая поступь; кто-то явно крался по коридору. Георг в мгновение ока оказался возле двери и, как мог, беззвучно задвинул засов.

В следующую секунду в деревянное полотно негромко постучали.

— Георг? — тихо позвал голос Даана.

Видере замер; он боялся пошевелиться, чтобы его не выдал звук колотящегося сердца. Пришедший постоял немного, и затем антар услышал удаляющиеся шаги.

Это только усугубило подозрения Георга. Что нужно было главе в столь поздний час? Проверил, на месте ли напарник? Как знать, если бы засов был бы открыт, не полоснул ли бы «друг» спящему кинжалом по горлу?

Всегда спокойный антар на этот раз занервничал.

Он подошел к окну, распахнул ставни, чтобы хоть немного освежить голову. Если все так, как он думает, Даан очень опасен. В открытой драке Георг против него не выстоит, а уж сколько у когитациор возможностей подстроить ловушку в пути…

Снизу донесся легкий шум, кто-то тихо вскрикнул.

Видере перегнулся через подоконник, пытаясь за белесым туманом разглядеть, что там происходит. Сверкнула вспышка, и в воздухе запахло свежей, только что разлившейся кровью со знакомым привкусом горчинки полевой герани.

Только что внизу кто-то убил стража.

Все встало на свои места. Пора было уносить ноги, пока длинные руки родича не дотянулись и до него.

Не стоило соглашаться на поездку в Лисир с таким спутником.

Куда же двинуться? Вернуться в Анарео?

Резарт вряд ли сможет дать ему надежную защиту. Но там будут другие стражи. Защитят ли они хозяина от нападения в ночи?

Или, несмотря ни на что, продолжить путь в Лисир по другой дороге, стараясь не попадаться неожиданному врагу на глаза? Отпустит ли его Даан просто так, или поручит стражу выслеживать главу?

Времени в обрез — до утра, а там когитациор начнет вершить свой суд, как ему захочется.

Георг посмотрел на лежащий рядом с кроватью завернутый в его плащ посох. Антар очень не любил пользоваться им и делал это только в случае крайней необходимости. Судьба любит играть злые шутки с теми, кто считает, что он правит ею по своему жеоанию. Решишь, что выбрал правильный путь — тут-то тебе и конец.

Впрочем, попытаться стоит.

Ткань соскользнула на пол, обнажая черный шар. Камень выглядел мертвым, однако, как только видере прикоснулся к нему, потеплел, отвечая на призыв.

Магия клана провидцев почти неосязаема, но Георг отлично знал, что сейчас внутри камня мелкие частицы срываются с привычного места, кружатся в невидимом хаосе, бьются друг об друга, чтобы создать совершенно иное, чтобы превратить камень будущего в графитовую смесь.

Он коснулся губами нагревшегося навершия, и на светло-коричневом древке вспыхнула белая руновязь. Причудливой вьюгой заплясали вокруг непонятные образы.

Встал высокими деревянными башнями туманный город Приграничья Лисир, своим подножием заползший на Желтоглазую гору, получившую свое название за две желтеющие осенью березовые рощи, расположившиеся у нее на носу.

Миг — и зеркало будущего закрутилось, поворачиваясь к Георгу мрачными, темными пещерами, арками, длинными переходами, сплетающимися в непонятный лабиринт.

Вдруг из ниоткуда появилось лицо лисирийки, той самой, что поведала совету о ночной гибели антаров. Её зрачки распахнулись черными колодцами, а кровавая радужка заполыхала багровым огнем.

Снова поворот, и видере очутился в длинном зале.

Вокруг зеркала, зеркала, тысячи зеркал. Сотни его собственных отражений, кривых, ломающихся, мертвых и живых.

Георг закрывает глаза, и стекла взрываются, превращаясь в страшный дождь; каждый осколок остер, как клинок стража, вонзается в тело антара, нанося глубокую рану. Один, самый узкий, входит точно между ребрами, и протыкает сердечную сумку.

Два коротких биения сердца, и Георг с трудом отрывается от горячего, почти пылающего черного шара.

Грета свернулась калачиком на холодных, отсыревших простынях. Её колотил озноб; тяжелый туман, стоявший в голове, подходившая к самому горлу волна тошноты, и боль, залившая все внутри раскаленным железом, не давали пошевелиться. Она вяло и безвольно смотрела на собственную руку, вымазанную красной и липкой жидкостью, а слёзы тем временем медленно чертили свои мокрые дорожки на щеках антара.

Высокий, худой мужчина, одеваясь, рывком подтянул завязки на штанах. Грета с трудом шевельнула шеей; тугое марево в голове нестерпимо отозвалось в затылке.

Короткий, нетерпеливый стук, и в комнату заглянула хозяйка. Человек подхватил со стола лампу. Неровный свет качнулся, роняя желтые блики на измученное тело пленницы; он уже собрался уходить, когда вдруг остановился, пристально вглядываясь в лицо лежавшей.

— Что-то не так? — насторожилась Аморет, поднимая свой светильник повыше. Судя по внешнему виду девушки, первый пристрой оказался более чем удачным.

Мужчина ответил не сразу. Он постоял в задумчивости, глядя на Грету, и лишь затем, наморщив лоб, повернулся к хозяйке.

— Продай её мне, Аморет.

— Зачем это?

Он облизал высохшие губы.

— Скажем… она мне очень понравилась. Ну так что? За сколько отдашь?

Аморет закрутила жирный локон, упавший со лба, за ухо.

— Ни за сколько — «горячим» товаром мы не торгуем, ты же знаешь. Да что на тебя нашло? Зачем тебе эта девка? Выбирай любую другую без браслета, отдам в полцены.

— Тогда я хочу еще, — мужчина запустил руку в кошель. — Прямо сейчас.

— Нет-нет, — хозяйка отрицательно покачала головой, прикидывая, позвать ли охрану, торчавшую без дела на улице, или так обойдется. — Ты посмотри на неё. Она мне еще живая пригодится.

Он достал три золотых монеты, и у Аморет перехватило дыхание.

— А если девка помрет все-таки?

Человек вынул еще два санга, и её решимость испарилась.