Крина вздохнула, вырываясь из плена прошлого. Нужно было поторопиться — неизвестно, сколько будет действовать магия сновидцев.

Убедившись, что антар без сознания, она первым делом спустилась вниз, проверить, заперта ли входная дверь.

Засов был задвинут до упора.

Что же — великолепно.

Девушка вернулась, присела на пол рядом с врагом, давшим ей убежище. Задумчиво потрогала браслет дормиен — красные искры уже спрятались в глубине лепестков.

Совсем близко, на другом столике, лежал посох клана, увенчанный крупным ограненным кварцем, до которого Даан так и не успел дотянуться.

Странная мысль закралась в голову Крины.

Если она может владеть магией дормиен, почему бы не попробовать повторить этот трюк с когитациор?

Тиур, правда, говорил, что главы не носят браслеты, потому что их магия как-то влияет на силу посохов. Но другого такого случая может не подвернуться. Виктория же как-то сумела использовать трость Волдета. Возможно, все эти россказни придуманы для всеобщего устрашения — чтобы никто не дотрагивался до принадлежащего сильным мира сего.

Крина не знала, что за те секунды, пока помощница Волдета держала в руке посох, она успела трижды проклясть тот момент, когда появилась на свет. Возвращая на место краденные бумаги, Виктория долго не могла заставить себя вновь прикоснуться к вещи своего учителя.

Антар коснулась молчащего камня.

Несколько мгновений ничего не происходило, но затем в глубине кварца поднялась серебряная вьюга. Вихрь ширился, мелкие снежинки на глазах превращались в стеклянные осколки. Кружащаяся метель достигла поверхности камня, и тот вмиг заледенел застывающим серебром.

Ладонь скользнула вниз, к древку, и в то же мгновение на гладкой древесине ожила вязь старых, почерневших от времени рун. Знаки заплясали, вспыхивая серым огнем, и побежали тонким ручейком, сплетаясь в единую цепь.

Девушка осторожно подняла трость перед собой. Сила рванулась навстречу ей, трепетно разливаясь в разбитом стекле столика, в сотне прозрачных осколков, в настенных зеркалах, и, дрожа, ворвалась в тело антара.

«Что это? — думала она в восторге, — браслет сновидцев, а теперь, выходит, я могу пользоваться еще и силой когитациор?

Ощущение всемогущества захватило её настолько, что Крина совершенно забыла, что владелец посоха лежит рядом, буквально в нескольких шагах, и что она собиралась сделать другие, гораздо более важные вещи.

Очнувшийся Даан с жадным торжеством разглядывал свой полыхающий посох в чужих руках.

«Все-таки я не ошибся. Вот она — истинная потомок круенто».

В открытый проем тянуло ночной сыростью — близилось утро, и предрассветная тьма сильнее сжимала свои ледяные объятья. Брошенная возле входа снаружи дверь медленно покрывалась инеем.

Грета сжалась на холодной соломе, в который раз радуясь, что плащ Риста до сих пор с ней. Кровь воровки немного согрела антара, но ненадолго, и теперь девушка ворочалась с боку на бок, стараясь не смотреть на темное пятно на земляном полу. Мысли о побеге пришли и улетучились — чтобы сбежать отсюда, надо снять цепь, а как это сделать, если сил не хватает даже на то, чтобы разбудить собственный браслет? Да и идти некуда — её найдут и схватят раньше, чем она сможет выйти за пределы деревни.

Грета тоскливо глядела на лунный след, прочертивший светлую полосу от темнеющего проема к ней. Если Рист до сих пор не объявился, значит, стража, скорее всего, уже нет в живых. Оставалась крошечная надежда, что он еще просто не успел добраться до Фурты. Подумав, антар решительно отмела и это предположение, и в глубине её души зародилось отчаяние.

Она снова попыталась прикоснуться к холодному камню. На мгновение Грете показалось, что ящерица ответила на немой призыв, и девушка удвоила усилия. Свет факела, вспыхнувший в темноте, заставил её вздрогнуть.

— Поднимайся, — проворчал Кирис, снимая другой конец цепи с балки. — Да поживее! — прикрикнул он, заметив, что Грета двигается с трудом.

Антар еле успела вцепиться в снятые башмаки, как грабитель вытолкал её наружу. Там уже стояла знакомая телега, запряженная парой отдохнувших лошадей.

— Что это? — спросил Кирис, увидев, как Грета держит что-то в руках. — Давай сюда! — Он выдернул башмаки из рук пленницы и швырнул внутрь сарая.

Факел полетел следом. Грета едва не заплакала, глядя, как пламя весело пожирает хлипкие стены вместе с её единственной, пусть и отсыревшей, возможностью нормально двигаться.

— Быстрее, — громила указал на повозку. Девушка забралась, позванивая цепью. — Ложись. — Как только пленница свернулась калачиком, подобрав цепь, он бросил сверху тяжелую попону. Она едва не задохнулась от конского духа, и попыталась откинуть мешавшую ткань.

— Не высовывайся, — велел Кирис, забираясь на место возницы. — И запомни хорошенько — мы уехали отсюда еще вечером, как только стемнело. Ясно?

— Ясно, — кивнула антар, но вор этого не услышал — он хлестнул кнутом, и лошади понесли.

Грета так устала, что даже колдобины на дороге, заставлявшие подпрыгивать тело каждый раз при встрече с ними, не помешали ей задремать. Вонючая попона оказалась весьма теплым одеялом — антар пригрелась, и до утра ничто не смогло потревожить крепкий сон девушки.

Кирис гнал до самого обеда, пока солнце не соизволило выбросить косые лучи из-за собравшихся густых туч. Но и тогда он не остановился, лишь слегка умерив бег животных.

Грета к тому времени уже проснулась, и смотрела в щель на проносящуюся мимо дорогу. На пути иногда попадались небольшие поселения, и она все гадала, в какую сторону они едут. Выросшая в Анарео, и никогда не покидавшая город, антар впервые так далеко забралась от дома, и теперь жадно разглядывала чужую местность. Это хорошо помогало не думать о том, куда и зачем везет её грабитель.

На одном из перекрестков Кирис повернул налево, и разъезженная дорога очень скоро уперлась в деревню. Не сбавляя ход, он проехал почти до самого конца — и только тут, возле аккуратного, маленького дома осадил лошадей.

Спрыгнув, возница, не глядя назад, негромко произнес:

— Лежи тихо, — и ушел вперед. Грета осторожно пошевелилась, стараясь размять затекшие ноги и руки.

Кирис вернулся скоро — откинул попону, и так же коротко сказал:

— Вставай.

Антар спустилась на землю, и босые ноги ожгло холодом. Вор словно и не заметил этого, поторапливая её тычками в спину.

Черноволосый бородач в кожаном фартуке встретил их не слишком приветливо. Кирис хмуро кивнул, и толкнул Грету к наковальне.

— Цепь надо сбить, — скупо сказал вор, видя как испуганно смотрит девушка.

— Давненько тебя видно не было, — промолвил кузнец, принимая от Кириса несколько медных монет. — Чем нынче промышляешь?

— Все тем же, — ответил тот. — Бывай — может, на обратном пути загляну. Чую, лошадей подковать надо будет. — И, повысив голос:

— Пошевеливайся!

Когда Грета стала забираться на повозку, она услышала:

— Не сюда. — Кирис указывал на место рядом с собой.

Девушка устроилась на козлах, для чего ей пришлось вжаться в крепкое тело возницы, но того, похоже, это неудобство никак не смутило.

— Но! — крикнул громила, разворачивая лошадей.

Ехать спереди было легче, но холод очень скоро добрался до голых ног Греты, грозя отморозить опухшие пальцы. Девушке приходилось то и дело сжимать и разжимать их, чтобы хоть как-то разогнать застывающую кровь.

Она все думала о причинах их столь поспешного отъезда из Фурты. Для чего Кирису понадобилось сжигать сарай? Еще и предупреждать её, что они якобы уехали вечером?

И не утерпела:

— Ты, верно, не хочешь, чтобы кто-то знал, что это ты убил Иветту?

Возница недобро покосился на неё.

— Попридержи язык. Ишь, умная выискалась, — и дернул вожжи на себя.

Но антар не унималась.

— Почему она меня хотела убить?