Очередной рассвет пришел серо, невзрачно, липким полумраком, путая и без того разбросанные мысли антара. Вчера его первым порывом было послать в погоню стража. Сегодня разум поунялся — отправлять всадника вдогонку машине по меньшей мере глупо.

Остается надеяться, что Георг не сменит цель и отправится в Приграничье. Тогда встреча в Лисире станет для видере последней.

Хотя с какой стати ему это делать?

С другой стороны — куда главе еще податься, как не в Лисир? В Анарео сейчас временно властвует Резарт, совета нет на месте. Георг не дурак, и знает, что временный презис не станет его защищать от рук Даана.

Резарт никогда ни во что не вмешивается.

Он постучал пальцами по столу.

Все-таки видере сволочь. Все запасы крови увез с собой. Придется довольствоваться тем, что встретится по пути.

Скорее бы вернулся страж. Глава отправил его ни свет ни заря искать по окрестным дворам нормальных лошадей. Те две развалюхи, на которых они приехали из «Ржаного поля», еле переставляли копыта. Эдак они и через месяц не доберутся до гор.

Даан выругался вслух, подумав, что придется ехать именно на этих старых клячах, если страж не найдет ничего подходящего.

Когитациор больше не мог сидеть без дела. Его раздражало все — от слишком медленно тянущегося времени до чересчур кислого вина, поданного хозяина. Он подхватил посох и отправился вниз — в конюшню, проверить лошадей. Подозрение, что поездка затянется, крепло с каждой минутой.

В конюшне было прохладно. Отдохнувшие за ночь животные жевали сено. Даан подошел, потрепал обоих по холке.

За спиной раздался скрип — пришел конюх. Широкоплечий, кряжистый, с лопатой, казавшейся игрушечной в его медвежьих лапищах. Подбросил сенца лошади. Когитациор пристально наблюдал за ним. Такому не конюхом, а кузнецом работать надо бы. И на кой ему лопата? Вилами поудобнее орудовать.

— Вторую-то покорми, — не удержался от замечания.

Мужик неуклюже повернулся. Даан отодвинулся — показалось, что тот сейчас свернет один из вкопанных в землю столбиков. Конюх несколько мгновений буравил антара взглядом.

— Я смотрю, вы из столицы будете? — покосился он на посох.

Глава опешил от такой наглости.

— Пошевеливайся давай, дубина, — прикрикнул он. — Не твоего ума дело вопросы здесь задавать!

Мужик размахнулся, и лопата просвистела возле уха главы, в нескольких сантиметрах — да и то потому, что жертва успела отскочить.

Даан был поражен. Неужели люди осмелели до того, что могут напасть на антара с посохом? Или же этот человек — просто деревенский дурень? Но нет — он ведь ясно спросил, не из столицы ли гость.

В конюшне, лишенной стекла и зеркал, даже с посохом, против этого бревна когитациор был обречен на верную смерть. Конюх — антар уже засомневался, а конюхом ли он был? — вновь замахнулся лопатой.

Но Даан не был бы Дааном, если бы не имел козырь в рукаве. Небольшое крохотное зеркало прыгнуло ему в ладонь. Конечно, он не видел отражения, но вполне мог себе его представить — часы ежедневных упражнений прошли недаром.

Навершие посоха качнулось и коснулось гладкой поверхности. Кристалл заледенел и покрылся серебряными испарениями, запульсировал, словно живое снежное сердце. По зеркалу прошла волнистая рябь.

Мужик вздрогнул, пошатнулся и рухнул на землю, корчась в судорогах.

Даан неспешно подошел — торопиться теперь было некуда. Наклонился, перевернул огромное тело набок. С силой несколько раз ударил по затылку — туда, где шея соединялась с головой. Конюх затих.

Одна из лошадей тихонько заржала. Вторая стояла, встревожено переминаясь с ноги на ногу. Даан успокаивающе кивнул им, переступил через мертвеца. Пусть хозяин сам возится с телом. Надо еще содрать с него пару сангов, чтобы следил за спокойствием постояльцев.

Наглость напавшего немного смутила антара. Давненько ничего такого не было — однако ж ничего странного, что подобные вещи могли случиться далеко от столицы. Приграничье последние годы особенно неспокойно — достаточно легкого камешка, чтобы взбаламутить это гнилое болото.

Насвистывая, Даан взялся за скрипучую калитку. Как только придет страж, надо будет немедля убраться отсюда. Не нравится что-то ему это место.

Зеркальце выскользнуло и тихонько звякнуло, покатившись с деревянного порожка на застеленный соломой пол. Антар вышел и захлопнул за собой дверь.

Страж Даана стоял на пригорке, окруженный сотней мрачных взглядов. Остро наточенные косы, короткие мотыги. Видно, не чаю пришли предложить.

Как он так умудрился вляпаться — одной Грани известно. Зашел в десяток дворов, и, пока двигался к следующему, за спиной выросла целая армия. Странный запах страха, преследовавший с утра, его не смутил — страж привык, что серо-зеленый плащ везде вызывает неприязнь и недовольство.

Теперь этот запах усилился в разы и обернулся в жгучую ненависть. Лица загонщиков были слишком решительны — для того, чтобы надеяться, что люди отступят от задуманного.

Да — теперь он по другую сторону загона.

Многорукое стадо зашевелилось, придвинулось еще на шаг. Лица, искаженные злобой, прыгали перед глазами. Он нащупал в кармане две бусины, вздохнул, чувствуя, как холодный воздух вливается в легкие.

Исход был предопределен.

Что же — стражей учат не только убивать, но и умирать. По возможности — молча, так, чтобы сама смерть вливала в убийц ужас от того, что мертвец может в любую секунду подняться и заново пойти в бой.

Он крепко сжал графитовый шарик в ладони. Жирное крошево размазалось серым следом по пальцам.

И мир стал черно-белым.

Страж прыгнул вперед — прямо на выставленное оружие врагов. Легко прошелся по крепко сжатым в человеческих руках вилам и мотыгам.

Они его не видели — не успевали, только чувствовали бесформенную тень, в испуге отшатываясь назад. Первому страж с усилием полоснул глотку, второму — всадил клинок в горло, проворачивая поглубже. Третий завалился на дрожащего соседа с жуткой улыбкой на шее.

Тень соскочила на землю, и еще двое подкосили ряды, падая от точных ударов в сердце.

Оставалось еще несколько мгновений, и он вернулся на пригорок, медленно приобретая прежние ясные очертания.

Толпа всколыхнулась; те, кто был впереди, в панике хотели отступить. Но задние не видели, что произошло, и с криками напирали, подталкивая, все сильнее сужая тугое кольцо. То, что едва ли можно было назвать оружием, вновь было поднято вверх.

Откладывать было некуда — да и незачем.

И он раздавил второй шарик.

На этот раз жатва вышла обильнее — удалось прикончить семерых. А потом толпа, словно догадываясь, что ему больше нечего тратить, рванулась вперед, нацелившись на чуждую им, хоть и человеческую, плоть.

Страж успел уложить еще троих, прежде чем его смяли, с криками втаптывая в землю, вонзая вилы в мягкое, податливое тело.

Холодный утренний туман не смог скрыть людей, окруживших сарай. Даан привычным движением сунул ладонь к крохотному зеркалу.

Выронил. Выронил где-то в загоне.

Он, пятясь, шагнул назад, нащупывая дверь сзади. Два десятка человек, с опаской поглядывая на его посох, осторожно двинулись на него.

— Стойте! — антар и сам бы не узнал свой голос: до того хриплым он был. — Стойте, иначе вы все умрете!

И выбросил высоко над головой трость. Навершие, даже без зеркала, слегка замерцало. Некоторые замерли на месте, перешептываясь и испуганно обмениваясь взглядами.

— Он один! — выкрикнули в задних рядах. — С ним не стража! Чего же вы боитесь, люди?

— У него посох, — мрачно отозвался кто-то. — Умник, тоже мне, выискался. Помереть хочешь первым — так чего сзади-то жмешься?

Люди заколебались, еще несколько человек отодвинулось подальше.

— Чего же он им тогда не пользуется? — зло возразили сбоку.

— А и впрямь, — несмело поддакнули. — Стоит чего-то.

— Вперед! — заорал самый первый. — Сколько можно терпеть! Взять гаденыша!