— Ну что я говорила тебе, как увидишь его — сразу же влюбишься, — прошептала Жанна и приложила палец к губам. — Давай послушаем, о чем они говорят.

— Я уверен, что это она, я сразу же ее узнал! — взволнованно повторял в это время Герман.

— Но та была Ольга, а это Надежда. И потом, ты видел ее всего один раз и, наверное, забыл, как она выглядит. Я точно знаю, что у нее нет и не было дома в Комарово, у нее здесь нет никаких родственников, — отвечал Максим.

— Но все равно, это она. Я не мог ошибиться.

— Слышала? Ты напоминаешь ему эту незнакомку, Ольгу. Он по ней-то и сходил с ума. Теперь пойдем, они ждут, — сказала Жанна.

Во время обеда разговор зашел об эмиграции, о трудностях с оформлением документов, о друзьях, уехавших вместо Израиля в Америку и теперь писавших оттуда. Надежда была далека от всего этого, она молчала и ловила на себе изучающий взгляд Германа. Встреча с ним была для нее большой неожиданностью. После той зимней ночи она некоторое время жила мечтой, что когда-нибудь снова встретит этого человека, воображала, как это будет романтично, но тут, за дачным столом все выглядело так обыденно…

После завтрака все решили пойти на залив загорать, на пляже к ним присоединилось еще несколько приятелей. Надежда лежала на песке с закрытыми глазами, не обращая внимания на шумную компанию. Иногда она слышала шутки, смех и тоже улыбалась. Вдруг чья-то тень закрыла от нее солнце. Приоткрыв глаза, Надя увидела Германа, склонившегося над ней.

— Почему Вы уединились? — спросил он, улыбаясь.

— Иногда так хочется полежать спокойно на теплом песке и немного помечтать, — ответила Надя.

— Хотелось бы знать, о чем ты сейчас мечтала? Может быть, о медвежьей шкуре у камина? — ложась возле нее, сказал Герман.

— Нет, совсем о другом, — отвернулась в другую сторону рассерженная Надя.

— Герман, пойдем плавать! — позвала одна из девушек.

— Нет, мы с Надеждой решили прогуляться вдоль берега, — ответил тот, беря ее за руку. Надя без сопротивления пошла за ним. Герман уводил ее подальше от всех, временами бросая на нее быстрые взгляды. Надя чувствовала, что он хочет с ней о чем-то поговорить. Вдруг он резко остановился и схватил ее на руки, как пушинку.

— Ты что себе позволяешь, немедленно отпусти меня! — запротестовала Надежда.

— И не подумаю. Пока не объяснишь мне, зачем ты так пошутила!

— Как пошутила? — переспросила она.

— Ну тогда, в Комарово. Я ждал, что ты мне позвонишь, но не дождался, поехал туда с приятелем. Приезжаем, а нам навстречу выходит старая дама. Я ее спрашиваю, где Ольга, а она мне говорит, я, мол, и есть Ольга. Я очень удивился, не мог же я перепутать дома! Там был и камин, и медвежья шкура на полу. Приятель надо мной тогда долго смеялся, ты, говорит, в темноте не разглядел и принял седые волосы за светлые. Я долго ходил потом как чумной, за всеми блондинками бросался.

Представив эту картину, Надежда расхохоталась.

— А может, ты на самом деле провел ту ночь со старухой? — захлебываясь от смеха, спросила она.

— А вот ты сама и подтвердила, что это ты была там со мной, — сказал Герман.

— Как? — перестав смеяться, растерянно спросила Надя.

— Я же тебе не говорил, что это была всего одна ночь, ты это сейчас сама сказала!

— Да, была одна волшебная ночь, и с рассветом все исчезло… — вздохнула Надежда.

Герман опустился на колени и осторожно положил девушку на песок. Глаза Нади устремились далеко в голубое пространство, она тихо прошептала: «Я никогда не возвращаюсь к прошлому…» Последние слова Герман не дал ей договорить, закрыв ее рот поцелуем.

Ровно в половине пятого огромная стена с рядом огней начала медленно опускаться вниз. Сводили мост Лейтенанта Шмидта.

Не раз по ночам Надя смотрела из своего окна на эту великолепную картину. Она постояла еще какое-то время. Спать ей не хотелось — то ли от жары, то ли от непривычки проводить всю ночь в одной постели с мужчиной. Надя посмотрела в ту сторону: слышалось легкое посапывание; ее друг раскинулся почти на всю кровать, чувствуя себя очень комфортно. Надя улыбнулась. «Сколько же прошло с тех пор, как я снова его встретила? Примерно два месяца», — подумала она.

Тогда на пляже, вырвавшись из его объятий и не объяснив ничего Жанне, Надя вернулась обратно в Ленинград. В тот же вечер раздался звонок в дверь: на пороге стоял он, Герман. Поначалу Надя отвергала все его предложения, но долго не выдержала, оказалась в его постели. Вот уже целую неделю он жил в ее квартире.

Он заставил Надежду бросить работу в «Астории». Герман сказал, что эта работа не для нее, что его любимая не будет прислуживать никому. Теперь она была его собственностью, так он считал. Герман оформил ее бухгалтером в какой-то конторе, но там только лежала ее трудовая книжка, на самом деле Надежда нигде не работала. Это ей тоже не очень-то нравилось, но на вопросы, где бы ей найти хорошее место, чтобы зарабатывать деньги, Герман отвечал, что скоро, мол, начнем вместе заниматься настоящим делом. Каким — она не знала, но о своем любимом она знала уже многое. Он родился и вырос в Ленинграде, получил хорошее образование, работал директором магазина. За хищение государственного имущества, которое было доказано лишь наполовину, попал в тюрьму на десять лет. Он говорил, что если бы размеры хищения подтвердились, был бы расстрел. При конфискации имущества не нашли ничего, так как в его квартире шел ремонт, а мебель и все вещи Герман временно перевез к своей тетке. На второй день после освобождения он проехал мимо следователя, упрятавшего его в тюрьму, на новой, только что купленной машине, у того даже сигарета вывалилась изо рта. Притормозив возле него, Герман с усмешкой сказал, что надо было лучше искать, а теперь за эти деньги он уже отсидел.

Теперь Герман, как и многие другие дельцы, числился на какой-то работе и занимался крупными аферами. Он сразу напомнил Надежде Вадима — и предприимчивостью, и любовью к красивым и дорогим вещам. Надежде казалось, что вещи привлекают его именно тем, как трудно они достаются. Завладев вещью, насмотревшись на свое приобретение, Герман с легкостью ее продавал. Надежда видела однажды, как он разглядывал в лупу драгоценные камни на старинном, изумительной работы, браслете. Герман долго любовался им, но через какое-то время продал. Надежда спросила, зачем он это сделал, ведь ему так нравился браслет. Он отвечал, что на красивую вещь всю жизнь смотреть не будешь, она надоедает. Так же он поступал и с женщинами: он добивался их без труда и очень быстро бросал, но с Надеждой все было иначе. Еще ни одну женщину он не завоевывал так долго, как ее. Даже теперь он чувствовал, что она не принадлежит ему полностью, живет в своем замкнутом мире, в который ему нет доступа. Однажды Герман попросил ее рассказать о себе, но она ответила, что сейчас нет желания вспоминать о прошлом, как-нибудь в другой раз…

Однажды Герман положил перед ней маленькую коробочку, сказав:

— Посмотри, может быть, тебе что-нибудь понравится из этих камней? Мой ювелир сделает для тебя все, что захочешь.

Надежда с улыбкой посмотрела на него.

— Спасибо, конечно, но я не схожу с ума по камням, как другие, — ответила она, открывая коробку.

Внутри лежал знакомый ей кусок ткани, а на нем — драгоценные камни. Ее лицо стало серым, внутри все похолодело. Этими камнями она когда-то рассчиталась с Николаем за Потапова. Откуда Герман их взял? И почему они снова вернулись к ней? Может, Николай уже на свободе и хочет напомнить о себе? — проносились в ее голове тревожные мысли.

— Тебе нравится? Ты чем-то недовольна? Я купил их у одного знакомого. Это старинная работа. Похоже, когда-то они были срезаны с поповской ризы, — говорил Герман.

— Откуда они у твоего знакомого? — сдерживая дрожь в голосе, спросила Надежда.

— Я не знаю, но знаю точно, что не ворованное, иначе он бы не стал продавать.

— Дай мне слово, что больше я это не увижу. Никогда! — вдруг заявила она.