— И что, все эти годы она угробила, играя в инвалидность?

— Да, все свои лучшие годы. А скольких людей она на тот свет отправила!

Про себя Надежда подумала при этом: «А скольких ты в тюрьму упрятал! А скольким судьбу искалечил!»

— Я знаю ее с военных времен, тогда она была молодым хирургом. Красавица, при виде ее тяжело раненные — и те оживали. А во что превратила себя! Так глупо загубить свою жизнь, — с сожалением сказал Пушкарев.

— Никогда не знаешь, что у человека на душе. А вы, наверное, замечали только ее пышную грудь?

Прокурор вдруг удивленно посмотрел на Надежду.

— А куда твоя делась?

— Это была ватная, на что вы и попались.

— Вот это да! Ну, бабы, ну, чертовки, чего только не придумывают, чтобы соблазнить мужика!

— Я не собиралась вас соблазнять, я хотела установить между нами деловые отношения, — сощурив глаза, сказала Надежда.

— Дай мне запись и снимки, и мы станем друзьями.

— Я все спрятала очень далеко, пусть будет пока там, а вот если у меня возникнут какие-нибудь неприятности, я обращусь к вам. Ну как, договорились?

— После всего, что произошло вчера, надо бы тебя попросту убрать с дороги. Но все-таки чем-то ты мне нравишься. Договорились, — кивнул Пушкарев.

— О, мне уже нужно спешить, — посмотрев на часы, сказала Надя.

Выйдя из кафе, Пушкарев протянул Надежде руку на прощанье.

— Может, мы как-нибудь встретимся в более приятной обстановке? Ты мне нравишься, — еще раз повторил он, не выпуская ее руку. Не поняв намека, она ответила:

— Еще не раз встретимся, — и, выдернув руку, зашагала прочь, туда, где ее ждал Глеб.

Ночные кошмары иногда сменялись сновидениями, будоражившими ее чувства. После таких ночей она всегда мучилась от угрызений совести, старалась поскорее забыть об этих снах, но они преследовали ее весь день. Происходящее во сне еще ни разу не стало явью, но смутные желания не покидали Надежду. Иногда она ловила себя на мысли, что хотела бы испытать все это. Но как? Если бы кто-нибудь мог видеть ее в минуты, когда она томилась от сладостного чувства, когда чьи-то руки словно ласкали ее, сжимая все крепче и крепче… Она чувствовала чье-то дыхание на своем лице. Это прикосновение было так приятно, так сладко… И она все ближе и ближе прижималась к незнакомцу, томясь неясным желанием. На этом месте Надежда всегда вскрикивала и просыпалась.

Вот и сегодня она проснулась — рядом никого не было, она одна в этой темной комнате, и только кусок темного ночного неба виднелся в окне.

«Кто это был? Даже лица я не разглядела… Но ведь я же нормальная женщина, так почему меня мучают угрызения совести? Почему? Только лишь потому, что мне с четырнадцати лет внушали, что это позор? Ерунда. А Потапов? Он-то не мучается, не раскаивается. Непонятно, как он может испытывать удовольствие, когда его бьют?» — Надежда задавала себе вопросы, тщетно стараясь найти на них ответы. Ей хотелось быть такой же, как все, жить нормальной спокойной жизнью, ее душа просила ласки, просила любви, но в то же время эти мысли пугали ее, она все еще боялась мужчин. Где-то в глубине души теплилось чувство к Вадиму, и, лежа в постели, Надежда представляла себе его руки, его поцелуи. Эти мечты возбуждали смутные желания, и тогда ей снились эротические сны.

Спать больше не хотелось. Она поднялась и подошла к окну. Город еще спал, лишь кое-где виднелся свет в окнах. «Почему этим людям не спится?» — думала она. Не зажигая свет, Надя пошла на кухню. Ступая осторожно, чтобы ни на что не наткнуться в темноте, она открыла дверь и, не заметив стул, споткнулась. Стул с грохотом полетел. Надежда чертыхнулась про себя, испугавшись, что разбудит Глеба, ведь его комната была по соседству с кухней. Налив в стакан воды, Надя с жадностью выпила, как вдруг она услышала скрип двери и чьи-то шаги. Шаги были спокойные, не крадущиеся. «Мне не страшно», — подумала она, закрыв глаза. Рядом был выключатель, но Надя не шевелилась и стояла в темноте с закрытыми глазами. «Он здесь», — почувствовала она.

— Ты почему не спишь? — послышался тихий голос Глеба.

Открыв глаза, Надя увидела его силуэт на фоне окна. Шумно вздохнув, она шепотом ответила:

— Не знаю. Что-то не спится.

Он стоял совсем рядом с ней, стоило только сделать шаг — и она готова была протянуть к нему руки. Воцарилось молчание. Надежда слышала, как ее сердце учащенно бьется. Глеб, наверное, почувствовал это. Подойдя к Наде, он взял ее за плечи и повернул к себе. Перед глазами у нее все поплыло, она прошептала: «Нет, нет», — но тут же вся подалась к нему. Их губы встретились; он по-мужски, нежно целовал ее, чувствуя, как она страстно отвечает на его поцелуи. Подняв девушку на руки и целуя, Глеб понес ее в свою комнату. Надя понимала, что больше не в силах устоять. Положив ее на постель, Глеб начал ее раздевать, и Надя послушно позволила снять с себя все, впервые обнажая перед мужчиной свое тело. Глеб целовал ее губы, шею, пощекотал языком кончик уха, спустился вниз к ее животу, все ниже, ниже… Она от неожиданности напряглась, но, почувствовав неизвестное ей доселе нежное прикосновение языка, расслабилась, давая партнеру полную свободу действий. Он целовал ее, чувствуя всю прелесть молодого женского тела, приводя ее в сильное возбуждение, наконец она почувствовала всю тяжесть его тела. Она инстинктивно двигалась согласно с ним, сливаясь с ним воедино, пока не настал тот момент, когда все куда-то исчезло, ушло, и непередаваемое чувство охватило все ее существо. Не давая ей прийти в себя, Глеб не остановился, постепенно заставив ее испытать все еще раз. Наконец, Надя разразилась одновременно стоном, плачем и смехом; Глеб почувствовал, что не может больше сдерживаться, — и через несколько секунд откинулся на подушку в полном изнеможении.

Она лежала с закрытыми глазами, боясь взглянуть на Глеба. Нежно поглаживая ее, он шептал ей на ухо: «Как хорошо с тобой…» Ей тоже было хорошо, но она чувствовала, что угрызения совести из-за этих прекрасных минут опять начинают мучить ее. Надя попыталась встать, чтобы уйти в свою комнату, но Глеб поймал ее руку.

— Побудь со мной, я так хочу, чтобы ты осталась, хочу тебя еще и еще, — нежно шептал он. Она опустилась на постель и, глядя в сторону, сказала:

— Мне надо побыть одной. В следующий раз я останусь с тобой на всю ночь, а сейчас не могу.

— Надя, как это понимать? Ты со всеми так? Слышишь меня? — спрашивал он.

Она повернула к нему голову, по щеке ее струились слезы.

— Это было не так! Не так. Мне с тобой очень хорошо. Ты первый… — не закончив фразу, она быстро вскочила и скрылась в своей комнате, оставив Глеба в недоумении. «Я первый? Как это может быть? Ведь она уже не девушка», — думал он.

Надя, заперев дверь, залезла под одеяло. Ее знобило. Внутренний голос твердил: «Как ты могла это сделать?» Она шептала, словно прося у кого-то прощения: «Я больше не буду». Обхватив голову руками, вцепившись зубами в подушку, она боролась с собой. «Только бы дождаться утра. Поскорей бы настало утро», — думала она.

Потапов не успел войти в кабинет, как зазвонил телефон. Подняв трубку, он услышал взволнованный голос и сразу же узнал Надежду.

— Ты куда пропала? Я уже хотел тебя разыскивать, — сказал следователь.

Надежда поинтересовалась, что он делает сегодня вечером.

— Для тебя я всегда найду время, ты же знаешь. Встретимся там же, — сказал он и повесил трубку.

Посмотрев на часы, Антон Захарович поднялся, чтобы выключить телевизор. Было уже поздно, он очень устал сегодня. День на работе выдался нелегкий. Тихонько, чтобы не разбудить жену, он приоткрыл дверь в спальню, как вдруг раздался телефонный звонок. Доктор тяжело вздохнул и поднял трубку. На другом конце раздался взволнованный голос:

— Антон Захарович, пожалуйста, помогите! Произошел ужасный случай! Только Вы можете мне помочь! — кричала женщина. Он никак не мог вспомнить, кто это.