Рукописи старика Надежда решила сжечь, одежду тоже. Она знала, что на пустыре за домом многие люди сжигали ненужные вещи. Еще было светло, но Надежда включила лампу — в полумраке мерещились какие-то страшные тени. Уборка затягивалась, надо было сложить бумаги, книги, всякую мелочь. В руки ей попался альбом со старыми фотографиями. На них было много людей в военной форме. Девушка попыталась найти среди них комиссара Богустова. В одной группе Богустов стоял в стороне от других. «В этом проявлялся его характер, — подумала Надя, — не лезть вперед, стоять с краю, но зорко следить за тем, что происходит в центре». На другой фотографии рядом с Николаем Степановичем стоял высокий красивый человек с доброй улыбкой. «Может быть, это и есть его друг, которого полюбила Варвара», — решила девушка.

Она увлеклась разглядыванием фотографий, как вдруг услышала тихий скрип двери, потом крадущиеся шаги. На Андрея это не похоже, он всегда врывался, как вихрь. Девушка затаила дыхание. Она прислушивалась, но за дверью воцарилась тишина. Может быть, ей померещилось и это испуганно стучало ее собственное сердце? Ключ есть у Андрея, Вадима и у нее. Надежда тихо поднялась, подошла к двери, отворила. Свет в коридоре не горел. Не успела она дотронуться до выключателя, как лампа погасла и в комнате. Наступила темнота. Девушка пыталась прислушаться, но стук собственного сердца заглушал все другие звуки. Не веря в Бога, она все же попросила дух старика оставить ее в покое. Дрожащими руками нащупала свечу на полочке, бросилась за спичками, но обо что-то споткнулась и упала.

Послышались шаги за спиной, Надежда вскочила на ноги, подбежала к окну, схватилась за штору, чтобы впустить свет уличного фонаря. Чьи-то руки обвили ее сзади, повалили на пол. Она попыталась вырваться, стала кусаться, царапаться, как зверь, колотить кулаками чье-то тело. Наконец ей удалось вывернуться и отбросить тяжесть от себя, но не успела она вскочить на ноги, как сильнейший удар по голове свалил ее с ног. Комната поплыла перед глазами. Надежда поняла, что это конец…

Сколько прошло времени и как долго она лежала, Надежда не знала. Все тело болело, она никак не могла вспомнить, что здесь произошло. Ощупывая себя, она убедилась, что платье порвано. Тогда, догадываясь уже, что случилось, несчастная девушка поднялась на подкашивающиеся ноги, но голова у нее закружилась. Она пощелкала выключателем — свет не загорелся.

При свечах Надежда осмотрела комнату — никого не было, она посмотрела на пол — там расплылось большое кровавое пятно. Надежда увидела, что ее платье тоже окровавлено, и струйка крови стекает по ноге. «Нет, нет, только не это!» — в ужасе простонала она и опустилась на колени, воя, как раненый зверь. В голове звучали слова ее тетки: «Позор, позор, позор…» Но кто сделал это? Неужели старик вернулся с того света, надругался над ней за то, что в церкви желала ему мучительной смерти? «Кто, кто?» — мысли путались в ее голове.

Вадим вернулся в «Асторию», как договаривался с Людмилой, в восемь часов и прошел прямо к ней в кабинет. Она сама распахнула перед ним дверь, — повеяло дорогими французскими духами.

Стол был уже накрыт на двоих: шампанское, коньяк, икра черная, красная, севрюга, семга и все прочее выглядело очень красиво и привлекательно. Людмила умела принимать дорогих гостей, а Вадим ей нравился очень давно, ей не раз приходилось иметь с ним дело и очень хотелось познакомиться поближе. Приятные манеры и обходительность этого молодого человека действовали на всех женщин неотразимо. И вот случай представился: Вадим сам позвонил и попросил принять на работу одну его молодую родственницу. Людмила уже начала было ревновать, но при виде этой юной особы поняла, что бояться нечего, ее внешность и одежда говорила о том, что девушка приехала из деревни. Людмила согласилась взять ее — форменная одежда сравняет девушку со всеми. «А лицо у “деревенщины” ничего, — думала директорша, — подойдет для обслуживания “особых гостей”».

Людмила держала Вадима за обе руки, лицо ее так и сияло от радости. Она подставила губы для поцелуя. Пересилив себя, парень наклонился, прикоснулся к ее губам и почувствовал жар, исходящий от ее тела. «Да, на это я совсем не рассчитывал, дорого обойдется мне Надеждина работа», — подумал он.

Возраст этой женщины невозможно было сразу определить. Выглядела она довольно молодо, но если хорошо приглядеться, то делалось ясно, что ей уже около пятидесяти. Она пришла работать в «Асторию» молодой девушкой, начинала горничной, потом заочно закончила институт. Карьеру Людмила Игоревна сделала очень быстро, используя свои женские достоинства. Уже в 35 лет она была директором ресторана, стала подбирать официантов по своему вкусу. Как у Екатерины Великой, у нее тоже были свои фавориты. Однако годы шли, а Людмиле все казалось, что она может очаровывать мужчин, как раньше.

С легкостью подойдя к столу и кокетливо глядя на Вадима, она налила в бокалы шампанское и поднесла ему со словами: «Для более тесного знакомства давайте выпьем на брудершафт и перейдем на ты!»

«Хорошо бы, если бы это было все, чего ты хочешь», — подумал Вадим. Потом Людмила усадила его на диван и сама села рядом. Чтобы как-то растянуть время, он потянулся к столу и взял кусочек пирожного. Хозяйка кабинета разочарованно встала и прошлась по комнате, давая ему возможность поесть. Нахмурившись, она спросила:

— Кто эта молодая особа, которую ты привел сюда?

— Да это моя двоюродная племянница. Приехала, чтобы ухаживать за больным стариком, а тот умер, и теперь ей нужно где-то работать, — соврал Вадим.

— Она остановилась у тебя?

— Нет, в квартире старика. Но я должен помочь ей.

— Сейчас я могу взять ее только ученицей, но если ты очень попросишь, то, может быть, удастся оформить ее официанткой, на стипендию ей все равно не прожить, — проговорила директорша.

Вадим понял, на что она намекает, он видел, что женщина вся дрожит от желания. Выпив три бокала шампанского, он нехотя начал расстегивать пуговицы на ее платье. Делая это, Вадим попытался вспомнить молодых девушек, которые побывали у него в последнее время. С большим трудом от заставил себя обнять эту стареющую женщину. Она стонала от наслаждения, ему же было просто скучно. Он закрыл глаза, перебирая в уме всех самых красивых проституток в Ленинграде. Результата не было. Людмила же вскрикивала от его равнодушных поцелуев.

Внезапно перед ним возник образ Надежды, в мыслях он целовал ее, она отдавалась ему первый раз в жизни. Да, ее он хочет, только ее, и тут он застонал, это Надя, а не холеная накрашенная дама билась в его сильных руках. Все кончилось. Он отодвинулся, глаза его были еще закрыты, Надежда целовала его, лаская руками его тело. «Как мне хорошо с тобой, ты молодец», — хрипловато проговорил чей-то чужой голос.

«Черт бы тебя побрал, старую ведьму, — про себя выругался Вадим, — не могла помолчать, пока я не домечтал до конца». Он открыл глаза, над ним склонилось лицо Людмилы. Косметика сошла с ее кожи, волосы были растрепаны, лицо казалось очень старым. Образ Надежды исчез, словно его и не было. Парень едва сдержался, чтобы не оттолкнуть Людмилу.

Итак, Надежда получила место официантки в одном из лучших ресторанов Ленинграда. Возвращаясь домой, Вадим не переставал чертыхаться, давая слово больше никому никогда не помогать. Он был зол и на себя, и на Надежду, что повисла у него на шее, — неизвестно, чего еще ждать от нее. Почти машинально он выехал на Старо-Невский, подкатил к дому, где теперь жила Надя, и вышел из машины. Свет в окнах не горел, значит, девушка уже спала. Он достал ключ от квартиры, повертел его в руках, еще раз посмотрел на окна. Откуда-то донесся приглушенный крик. Он прислушался, но крик не повторился. «Наверное, ветер гудит в трубах», — подумал он, затем повернулся и зашагал к машине. Завтра все равно он увидит Надежду.

Забившись в угол и обливаясь слезами, Надя в эту ночь так и не сомкнула глаз. Чувство стыда не покидало ее, в ушах звучали слова тетки; потом Надежда вспомнила гадалку, к которой они вместе ходили: ведь еще тогда старая колдунья предсказала ей несчастья от мужчин; вспомнился и сон, приснившийся не так давно и все время повторяющийся. Дорога, дальняя дорога, по которой трудно идти, приходится все время вытаскивать ноги из грязи. И вот теперь она вся запачкана грязью. Девушка сидела и выла, словно раненый зверь.