* * * Пусть проклянет божество и желудок и пищу желудка! Это по их лишь вине гибнет умеренность в нас. * * * Прочь от богатых, бесстыдных, домашних тиранов бегите: Бедность — стыдливости мать — не переносят они. * * * Ночи проходят, и мы ежедневно рождаемся снова: Прошлые дни никакой прибыли нам не дают. День, миновавший вчера, для нас пропадает бесследно, И начинаем опять жизнь мы сегодняшним днем. Не называй же, старик, никогда ты себя многолетним: Нет на сегодня того, что миновало вчера. * * * Жизнь человека — игрушка Судьбы, горька и несчастна, Между богатством она и нищетою бредет. Этих, принизив сначала, возносит Судьба, а другие Вниз с высоты облаков сводятся ею в Аид. ГРЕКАМ 1 Не умерли ль уже мы, греки, и влачим, Несчастные, давно лишь призрачную жизнь, Действительностью сон воображая свой? Иль мы живем, когда жизнь умерла сама? 2 О худшее из зол — зло зависти, вражда К любимцам божества, счастливым меж людьми! Безумцы, ею так ослеплены мы все, Так в рабство глупости спешим отдать себя! Мы, эллины, лежим, во прах повержены И возложив свои надежды мертвые На мертвецов. Так все извращено теперь. * * * Всех нас готовят для смерти и кормят для смерти, как будто Мы — это стадо свиней, годное лишь на убой. * * * Пускай не щедро я, но все-таки кормлю Детей, жену, раба, и птиц, и даже пса; И лживым нет льстецам дороги в дом ко мне. * * * Лучше спокойно стерпеть даже самую тяжкую долю, Чем богачей-гордецов спесь и надменность сносить. * * * Я ненавижу того, кто по самой натуре двуличен, Кто на словах лишь хорош, а по поступкам — злодей. * * * Может всякий невежда сойти за премудрого, если Речи скрывает свои, словно постыдный недуг. НА ГРАММАТИКУ 1 Книги, орудия Муз, причинившие столько мучений, Распродаю я, решив переменить ремесло. Музы, прощайте! Словесность, я должен расстаться с тобою, — Иначе синтаксис твой скоро уморит меня. Целый пентастих проклятий грамматике служит началом: В первом стихе его — гнев; гибельный гнев — во втором, Где говорится еще и о тысячах бедствий ахейцев; Многие души в Аид сводятся — в третьем стихе; Пищей становятся псов плотоядных герои — в четвертом; В пятом стихе, наконец, — птицы и гневный Кронид. Как же грамматику тут, после всех этих страшных проклятий, После пяти падежей, бедствий больших не иметь? 3 С Гибельным Гневом связался, несчастный, я брачным союзом; С Гнева начало ведет также наука моя. Горе мне, горе! Терплю от двойной неизбежности гнева — И от грамматики я, и от сварливой жены. * * * Чужд я надежде, не грежу о счастье; последний остаток Самообмана исчез. В пристань вошел я давно. Беден мой дом, но свобода под кровом моим обитает, И от богатства обид бедность не терпит моя. * * * Солнце — наш бог лучезарный. Но, если б лучами своими Нас оскорбляло оно, — я бы не принял лучей. * * * Полон опасностей путь нашей жизни. Застигнуты бурей, Часто крушенье в пути терпим мы хуже пловцов. Случай — наш кормчий, и в жизни, его произволу подвластны, Мы, как по морю, плывем, сами не зная куда. Ветром попутным одни, а другие противным гонимы, Все мы одну наконец пристань находим — в земле. * * * Наг я на землю пришел, и нагим же сойду я под землю. Стоит ли многих трудов этот конец мой нагой? * * * С плачем родился я, с плачем умру; и в течение целой Жизни своей я встречал слезы на каждом шагу. О человеческий род многослезный, бессильный и жалкий, Властно влекомый к земле и обращаемый в прах! * * * Сцена и шутка — вся жизнь. Потому — иль умей веселиться, Бремя заботы стряхнув, или печали неси. * * * Много тяжелых мучений несет ожидание смерти; Смерть же, напротив, дарит освобожденье от мук. А потому не печалься о том, кто уходит от жизни, — Не существует болей, переживающих смерть. * * * Золото, пища льстецов, порожденье заботы и горя! И обладать тобой — страх, и не иметь тебя — грусть! вернуться «На грамматику» (2). Целый пентастих проклятий — первые пять стихов «Илиады», с которой начиналось изучение грамматики в школах: Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына, Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал: Многие души могучие славных героев низринул В мрачный Аид, и самих распростер их в корысть плотоядным Птицам окрестным и псам (совершалася Зевсова воля). (Перевел Н. Гнедич.) |
