* * * Судном владеет Филон под названьем «Спасенье», однако, Думаю, даже и Зевс в нем не сумел бы спастись. Только зовется «Спасенье», а все, кто поднимутся на борт, Иль не отчалят совсем, или отчалят в Аид. ИМПЕРАТОР ТРАЯН Выставив нос свой как раз против солнца и рот свой разинув, [122] Всем ты прохожим легко время поможешь узнать. ИМПЕРАТОР АДРИАН Здесь погребен Архилох, а на ямбы его вдохновила Муза, чтоб славой не мог он Меонида затмить. ГЕКТОРУ Гектор, Ареева кровь! Если слышишь меня ты за гробом, Радуйся! Скорбную ж мысль об Илионе родном Прочь отгоняй. Он людьми населен, хоть в сравненье с тобою Менее сильными, — все ж любят Арея они. А мирмидоны исчезли. Скажи при свиданье Ахиллу, Что энеады царят над Фессалийской землей. ДИОНИСИЙ СОФИСТ ПРОДАВЩИЦА РОЗ Девушка с розами, роза сама ты. Скажи, чем торгуешь: Розами или собой? Или и тем и другим? ВОЗЛЮБЛЕННОЙ Ветром хотел бы я быть, чтоб, гуляя по берегу моря, Ты на открытую грудь ласку мою приняла. Розой хотел бы я быть, чтоб, сорвавши своею рукою, Место на белой груди ты ей, пурпурной, дала. ПЬЯНИЦЕ, УПАВШЕМУ ПОД ДОЖДЕМ [123] Не мудрено и упасть, если смочен и Вакхом и Зевсом. Как устоять против двух, смертному против богов? БЕЗАНТИН О моя милая юность, и смертью грозящая старость! Та уж прошла, и ко мне этой приход недалек. ЛУКИАН [124] НА СВОЮ КНИГУ Все это я, Лукиан, написал, зная глупости древних. Глупостью людям порой кажется мудрость сама: Нет у людей ни одной безупречно законченной мысли; Что восхищает тебя, то — пустяки для других. МОРСКИМ БОГАМ Главку, Нерею, Ино и рожденному ей Меликерту, Самофракийским богам, как и Крониду пучин, Спасшись от волн, я, Лукиллий, свои волоса посвящаю, — Кроме волос, у меня больше ведь нет ничего. О ДЕТЯХ Я, Каллимах, пятилетний ребенок, беспечный и резвый, В царство теней унесен смертью безжалостной был. Но не скорби обо мне, что мало я жизни изведал — Мало и горя зато в жизни пришлось мне узнать. * * * Тратить разумно не бойся добро свое — помни о смерти. В тратах же будь бережлив — помни, что надобно жить. Мудрым зову я того, кто, постигнув и то и другое, Тратить умел и беречь, должную меру блюдя. * * * Делая зло, от людей еще можешь укрыться; но боги Видят не только дела — самые мысли твои. * * * Целая жизнь коротка для счастливых людей, а несчастным Даже и ночь-то одна неизмеримо долга. * * * Нет, не Эрот обижает людей, но рабы своей страсти Вечно стремятся ему вины свои приписать. * * * Смертных владение смертно, и вещи во времени гибнут; Все-таки вещи порой могут людей пережить. * * * Будешь любезен ты смертным, покуда удача с тобою, Боги охотно внимать станут молитвам твоим. Если же доля твоя переменится к худшему, — всякий Недругом станет тебе с первым ударом судьбы. * * * Горше на свете никто досадить человеку не может, Нежели тот, кто друзей искренних вводит в обман. Ибо льстеца не врагом ты считаешь, но другом, и душу Всю открывая ему, терпишь сугубый ущерб. * * * Все, что обдумано зрело, стоит нерушимо и крепко. То, что решил второпях, будешь менять, и не раз. О БОГАТСТВЕ 1 Только богатство души — настоящее наше богатство, Все же другое скорбей больше приносит, чем благ. Тот лишь действительно может по праву назваться богатым, Кто из добра своего пользу способен извлечь, Кто не корпит над счетами, всегда об одном помышляя, — Как бы побольше скопить, — сходен с прилежной пчелой, Многоячейные соты трудящейся медом наполнить — Медом, который потом будут другие сбирать. 2 Артемидор обладает богатством несметным, но тратить Он не решается, жизнь жалкого мула влача: Часто ведь мул на спине таскает золота много, Кормом же служит ему только лишь сено одно. вернуться В эпиграмме намек на солнечные часы: длинный нос служит как бы теневой стрелкой. вернуться «Пьянице, упавшему под дождем». Смочен и Вакхом и Зевсом — то есть вином и дождем. вернуться Один из величайших писателей античности, мастер сатирического диалога. Под его именем в Палатинской антологии 41 эпиграмма. |
