[146] С помощью нежной красы Лаида себе подчинила Грецию ту, что смогла гордых мидян победить. Старость одна сокрушила Лаиду, и ныне Киприде Зеркало дарит она, милое лишь молодым. Старости истинный облик Лаида страшится увидеть. И ненавистно теперь ей отраженье седин. НА АНАКРЕОНТА 1 Часто певал я о том и взывать еще буду из гроба: Пейте, покуда вас всех прах не оденет земной! 2 — Выпив немало вина, ты скончался. — Но я насладился. Ты же, хотя и не пил, тоже к Аиду сойдешь. АНАКРЕОНТИЧЕСКОЕ Из роз венок сплетая, Нашел я в них Эрота. За крылышки схвативши, В вино его я бросил, А сам вино то выпил. И с той поры мне тело Он крыльями щекочет. НА ДЕМОКРИТА Мертвых владыка, Плутон, в свое царство прими Демокрита, Чтоб среди мрачных людей был и смеющийся в нем. НА СКЕПТИКА ПИРРОНА — Что же, ты умер, Пиррон? — Сомневаюсь. — И после кончины Все сомневаешься? — Да. — Смерть — всем сомненьям конец. НА УБИТОГО И ЗАКОПАННОГО РАЗБОЙНИКОМ 1 Нет, ты не скроешь меня даже в недрах земли. Немезиды Ты не обманешь очей, видящих все и везде. 2 Жизни лишив, мне за это ты щедро даруешь могилу, Но и тебе небеса тем же отплатят в ответ. * * * Знатный был муж Иоанн… — Лучше «смертный» скажи. — Зять царицы… — Все-таки смертный. — Текла в нем Анастасия кровь, Смертного также. — Был праведной жизни. — Вот этого точно Смертным нельзя уж назвать: доблесть сильнее, чем смерть. 1 Это Ипатиев холм. Не подумай, однако, что кроет Он и действительно прах мужа такого, как был Вождь авзонийцев. Земля, устыдившись великого мужа Насыпью малой покрыть, морю его отдала. 2 Гневался сам повелитель на волны мятежного моря, Что схоронен от него ими Ипатия прах. Он, как последнего дара, желал обладания прахом, Море ж осталось глухим к великодушной мечте; И, подавая великий пример милосердия людям, Этой могилою он мертвого память почтил. * * * — Дик и ужасен Харон. — Нет, он мягок скорее. — Похитил Юношу он. — Но умом равен тот был старикам. — И наслаждений лишил. — Но зато уберег от несчастий. — Не дал и брака познать. — Но и печалей его. НА ДОМ, РАСПОЛОЖЕННЫЙ НА РАВНИНЕ Я в холода согреваю, а в зной навеваю прохладу. Лету даю и зиме то я, чего у них нет. НА КАФЕДРУ СОФИСТА КРАТЕРА Древо счастливое я, ибо некогда в чаще стояла; Шумом лесных ветерков я насыщалась тогда, — Птицам удобный нашест, — но меня топором подрубили — Жребий счастливее мне был уготован судьбой. Нет, не птицы на мне, а звучные речи Кратера, И от струящихся слов вся я готова расцвесть. ДОМ БЕДНЯКА Дома другого ищите себе для добычи, злодеи, Этот же дом стережет страж неусыпный — нужда. НА «КОРОВУ» МИРОНА Овод, обманут Мироном и ты, что стараешься жало В неуязвимую грудь медной коровы вонзить? Не осуждаю тебя, — что для овода в этом дурного, Если самих пастухов ввел в заблужденье Мирон? НА СЕРЕБРЯНУЮ ИМПЕРАТОРСКУЮ СЕКИРУ Если творишь беззаконье, то, знай, ты глядишь на секиру; Если ж ты честен и мудр, лишь серебро пред тобой. НА КУБОК С ИЗОБРАЖЕНИЕМ ПЛАВАЮЩИХ РЫБ [148] Вот где Вакха укрыла Фетида. Сказанье Гомера Поздно, но все же нашло здесь воплощенье свое. НА МЕДНУЮ СТАТУЮ ИКАРА, СТОЯЩУЮ В БАНЯХ Воском погублен ты был, о Икар; и при помощи воска Прежний твой облик сумел ныне ваятель создать. Но не пытайся взлететь, а не то этим баням, как морю, Падая с выси небес, имя «Икаровых» дашь. МАКЕДОНИЙ
Полно, Эрот, перестань сокрушать мое сердце и печень! [149] Если уж хочешь разить, целься в другие места. * * * Страсть — это рана моя; и кровь из той раны сочится, Слезы текут, а она не засыхает никак. Я же бессилен пред ней, и лекарства, в котором нуждаюсь, Чтобы страданье унять, сам Махаон не найдет. Телеф — я, дева; моим ты сделайся верным Ахиллом: Только своей красотой ты мою боль утолишь. * * * вернуться Гиппарх (префект) Египта при Юстиниане Великом. Его 70 эпиграмм касаются главным образом современных писателю событий. вернуться «Эпитафия Ипатию» (1). Ипатий, племянник императора Анастасия, после восстания «Ника» (532 г.) был брошен в море по приказанию Юстиниана. Поэтому похвала Юстиниану в следующей эпиграмме (2) содержит либо грубую лесть, либо скрытый сарказм. вернуться «На кубок с изображением плавающих рыб». Сказанье Гомера — см. «Илиада», VI, 136, сл. Пьяный Вакх, преследуемый Ликургом, Бросился в волны морские и принят Фетидою в лоно, Трепетный, в ужас введенный неистовством буйного мужа. (Перевел Н. Гнедич.) вернуться «Полно, Эрот, перестань…» По представлениям древних, печень, как и сердце, считалась вместилищем любви. |
