Дверь открывается, входит Никита с охапкой дров; он затапливает печь и выходит. Ранние зимние сумерки. Вбегает поэт, прислушиваясь к чему-то. В отблесках огня по комнате проступают музы, звучит "Реквием" Моцарта. П у ш к и н Кто там? Сальери собственной персоной? А Моцарт где? 1-я м у з а Его играешь ты. П у ш к и н Чтоб выпить яд? О, нет! Его ж я знаю. Посланник нидерландский и барон Геккерн. Старик веселый, вездесущий. Рядился ряженым однажды с нами. Забавный он однако забияка. И он Сальери злобный? Что ж, пускай. Х о р м у з Сальери, преуспев в карьере, Не то, что Моцарт, простодушный гений, Дружил с ним в странной вере, Что гений тож, не без сомнений; Но, хуже, тягостна и зла, Как нечисть, душу зависть жгла. В часы обычного досуга Обедать пригласил он друга И яду примешал в вино, Решив, что все равно, Нет правды на земле и выше. Но "Реквием" звучит, и слышишь, Как в вещих снах, Гимн Правде в небесах. П у ш к и н О, Моцарт! Нищим ты покинул мир, Чумой охваченный несносный пир, С душою детски-женской, Беспечный друг гармонии вселенской. Музы с горестными вскриками исчезают. 9 Санкт-Петербург. Маскарад. Гости в масках непрерывно входят в ярко освещенный зал, где их встречает герольд с жезлом в сопровождении двух трубачей. 1-я м а с к а Все в масках. Это хорошо? 1-я м а с к а Ужели явятся и боги в масках? 3-я м а с к а Нет, не должно так быть. Но разве в гриме, Да так, чтоб не признали? 1-я м а с к а Иль признали! 2-я м а с к а Нет, тайна здесь уместна и нужна. В знакомой даме мудрено богиню Узреть тому, кто не влюблен в нее. 3-я м а с к а Смотрите-ка! Герольд. Он слишком юн. 2-я м а с к а Да, как же, юн. Как камер-юнкер Пушкин. 1-я м а с к а Иль это брат его? Он юн и дерзок. Бросает взоры, словно мечет стрелы. Уж не Эрот ли взялся править балом? 2-я м а с к а А есть в том смысл — прямой или волшебный. Г е р о л ь д Приветствую я вас, таинственные маски! О, как ликуют ваши глазки, Исполненные ласки. Нет, в рифмах явно перебор, А это все равно, что сор. Трубите сбор! Входит группа масок, вступающих чинно; одна из них повелительным жестом велит герольду не трубить.
2-я м а с к а Все ясно. Высочайшие особы. Угодно им инкогнито хранить. Г е р о л ь д Трубите! Извещают трубы Начало шествия богов. А вы, пожалуй, грубы С герольдом; кто таков? (Взмахивает жезлом.) Вы генерал, или в мундире Решили щегольнуть в сем мире? Но это все равно. Богами мне дано: И властью, и нарядом Здесь я командую парадом. И жезлу моему послушны плебс, И знать, и боги, и сам Зевс. Э х о (вбегая в зал) Я, Эхо, унесла До Царского Села Призывный звук трубы, И там, из синевы, Как солнца ясный нимб, Весь просиял Олимп. То дивно и богам, Поднялся шум и гам, Как в старые года. Шлют вестника сюда. Но сами тоже днесь Уж прибыли и здесь. Входит вереница юных девушек в сопровождении сатиров, которые всячески резвятся. Н и м ф ы Мы, нимфы, не немые существа. Мы — души вод, деревьев, чья листва С зефиром шепчется счастливо, Текут же воды говорливо. (После всевозможных плясок) Мы первообразы всех юных жен, Богинь и смертных, всех времен. Мы веселы, как дети, и беспечны. Хотя и смертны, мы предвечны. |
