П у ш к и н
В шараде вашей есть какой-то смысл,
Мне кажется, погибельный для князя?
К е р н
Да, тайна есть здесь.
П у ш к и н
Тайна бытия?
Иль тайна здесь моей судьбы? Иль Рока?
О боги! Что вы загадали мне?
К е р н
У вас в руках мы, дамы, лишь как карты,
Вся страсть — в игре, а ставка — ваша жизнь;
И здесь привязанности места нет,
Иначе неудача неизбежна,
И князь утонет в собственных сетях.
(В испуге.)
Ах, что я говорю?
П у ш к и н
О, чародейка!
У бездны на краю я вновь влюблен,
И взор твой сладострастный вижу близко,
Как омут звезд в небесной вышине,
И в нас любовь поет, как по весне.
К е р н
Нет, для любви еще я не свободна,
Но я полна, как прежде, восхищеньем,
Отвергнутым тобою, поклоненьем,
И выше счастья во Вселенной нет.
П у ш к и н
Ты счастлива! Тобою счастлив я
По-детски как-то. Вот стихи послушай.
Керн целует его.
Снова тучи надо мною
Собралися в тишине;
Рок завистливый бедою
Угрожает снова мне…
Сохраню ль к судьбе презренье?
Понесу ль навстречу ей
Непреклонность и терпенье
Гордой юности моей?
Бурной жизнью утомленный,
Равнодушно бури жду:
Может быть, еще спасенный,
Снова пристань я найду…
Но, предчувствуя разлуку,
Неизбежный, грозный час,
Сжать твою, мой ангел, руку
Я спешу в последний раз.
Ангел кроткий, безмятежный,
Тихо молви мне: прости,
Опечалься: взор свой нежный
Подыми иль опусти;
И твое воспоминанье
Заменит душе моей
Силу, гордость, упованье
И отвагу юных дней.
К е р н. О, Пушкин!
П у ш к и н. Да?!
К е р н. О, да! Конечно. Пока длится сон, я могу, я хочу приласкать вас, Пушкин! Только совладаете ли вы со мною, ведь я матерая львица, а вы юнец.
9
Квартира Дельвига и квартирка Анны Керн в том же доме. К Керн входит баронесса с корректурой альманаха "Северные цветы" на 1829 год.
Б а р о н е с с а. В альманахе "Северные цветы" на 1829 год будет масса мелких стихотворений Пушкина, которые говорят об очередном увлечении нашего поэта.
К е р н. Да, Аннет Оленина. Перед ссылкой Пушкина это был очаровательный ребенок лет одиннадцати, а теперь невеста.
Б а р о н е с с а
Город пышный, город бедный,
Дух неволи, стройный вид,
Свод небес зелено-бледный,
Скука, холод и гранит —
Всё же мне вас жаль немножко,
Потому что здесь порой
Ходит маленькая ножка,
Вьется локон золотой.
Восхитительно!
К е р н. Князь Вяземский написал стихи о глазах Россет, Пушкин в ответ "Ее глаза".
Б а р о н е с с а
Она мила — скажу меж нами —
Придворных витязей гроза,
И можно с южными звездами
Сравнить, особенно стихами,
Ее черкесские глаза.
Она владеет ими смело,
Они горят огня живей;
Но, сам признайся, то ли дело
Глаза Олениной моей!
(Читает наизусть, глядя на Керн.)
Какой задумчивый в них гений,
И сколько детской простоты,
И сколько томных выражений,
И сколько неги и мечты!..
Потупит их с улыбкой Леля —
В них скромных граций торжество;
Поднимет — ангел Рафаэля
Так созерцает божество.
Мне кажется, это о твоих глазах.
К е р н. Увы! Я сделалась невольной свидетельницей и даже наперсницей этого увлечения, да не одна. Многие принимали участие в этой истории, даже наш баснописец Крылов, который поначалу просил Пушкина что-нибудь вписать в альбом Аннет, а потом стал опасаться, что поэт сделает предложение ей.
Б а р о н е с с а. Опасаться?
К е р н. Аннет прочила себе в мужья другого, а именно Киселева, приятеля Пушкина, а ей доносят, что Киселев отступает перед Пушкиным, — каково ей?
Б а р о н е с с а. Ах, боже мой! Как можно выбирать между Пушкиным и даже ста тысячами киселевых!
К е р н. Но Киселев вовсе не скромничал и не отступал перед Пушкиным, более существенная причина смущала его, точнее могла смутить ее родителей, — его расстроенное имение, о чем Оленины догадывались.
Б а р о н е с с а. А у Пушкина даже расстроенного имения нет, ничего, кроме гения. Так, он делал предложение?
К е р н. Одни говорят: да, другие: нет. Все этого ожидали, но случился скандал. До Аннет и ее родителей дошли слова Пушкина: "Мне бы только с родными сладить, а с девчонкой я уж слажу сам". И "Кобылицу молодую…" принялись толковать в том же смысле.
Б а р о н е с с а. Подражание Анакреонту?
К е р н. Но у Пушкина с сватовством дело не могло выгореть. Алексей Николаевич Оленин, хотя и просвещенный меценат, как говорят, хотя он директор Публичной библиотеки и президент Академии Художеств, он еще, оказывается, и статс-секретарь Департамента духовных и гражданских дел, где занимались делом Пушкина по поводу крамольных строф из стихотворения "Андре Шенье", к коим прибавили и "Гавриилиаду". Тут уж пахнет Сибирью.