ЭВРИДИКА (догоняя Орфея) Поешь ты гимн, Эроту посвященный? Мой милый, ты Орфей, я Эвридика, Жена твоя, — и это не игра? ЭВРИДИКА А куда ж уходишь? ОРФЕЙ На таинства, какие учредил Я в честь Диониса, как утверждают. ЭВРИДИКА Орфей! Когда вернешься? К ночи? ОРФЕЙ Завтра. Но в ночь услышишь песнь мою с долины. ЭВРИДИКА Я Эвридика, я жена твоя? Какое счастье! Но боюсь поверить. И страшно мне. Не уходи, Орфей! Ведь счастье упоительное кратко И улетучивается, как сон Послеполуденный в укромном гроте, С купанием в источнике у нимф. ОРФЕЙ Чего же ты боишься, Эвридика? Мир полон света, ты совсем юна. А юность и беспечна, и отважна, И счастием любви упоена. Объятия и поцелуи. ЭВРИДИКА Живешь ты песней, что находит отклик В сердцах людей, у птиц и у зверей, У нимф, и даже сам Великий Пан Играет на свирели в унисон Со звуками, чарующими лиры Орфея, — я же лишь тебя люблю, В разлуке день, как ночь, что длится вечно Во снах мучительных природы дикой, Очеловеченной твоею песней. И я во страхе потерять тебя, Как света дня и жизни обретенной На краткий миг земного бытия. ОРФЕЙ Боишься за меня? О, Эвридика! Охотой я не занят, как Адонис, И вепря мне бояться нечего. ЭВРИДИКА Есть зверь похуже вепря, то безумье, Чем одержим Дионис, на беду Вакханок, веселящихся беспечно, Покуда он безумье не нашлет На бедных женщин, в гневе сам безумен. ОРФЕЙ То знаю хорошо я, Эвридика. Ведь таинства затеял я затем, Чтоб женщин от безумья уберечь И страхов, что на них находит От вскриков Пана в тишине лесов, — Все празднеством ведь легче одолеть, Как сам Дионис с хороводом нимф И козлоногих во главе с Силеном Спасается весельем от безумья. ЭВРИДИКА Да, весело, покуда здрав Дионис, И я вакханкой по лесам носилась, Пока тебя не встретила однажды… ОРФЕЙ С сатиром молодым, с которым ты Предстала вдруг, как чудо красоты. (С видом воспоминания, что происходит как бы воочию.) Глазам своим не верю. Нагая девушка, склоня головку к зверю, — Который весь в шерсти, с копытцами, нагой, А бюст и голова — мужчина молодой, — Беспечно внемлет, верно, комплиментам, Рукою прикрываясь лишь слегка при этом. А он, смеясь, касается ее руки, Сам, этакий нахал, он весь открыт! ЭВРИДИКА (рассмеявшись смущенно) И правда, зверь и человек веселый, Беспечный, лишь на ум весьма тяжелый. ОРФЕЙ То нимфа юная и молодой сатир, Пришедшие на празднество, на пир, Куда незванный я попал, Как вдруг сатир куда-то ускакал. ЭВРИДИКА Я вскрикнула, увидев вдруг поэта, Который любовался мной с восторгом, И рассмеялась тут же над испугом, Не в силах убежать от любопытства. Спросил ты имя. "Нимфа я, а имя Ты можешь дать мне. Стану я тогда, Познавши человечье счастье, смертной". — "А нимфы безымянные бессмертны?" "Да, как колосья, что роняют зерна И снова прорастают, мы бессмертны И смертны. Но людская участь нас, Не знаю отчего, прельщает больше. Вочеловечиться — такое счастье, Что даже божества ведут себя, Как смертные — в любви, в борьбе, во славе. О, назови! А я тебя сведу В пещеру нимф, святилище для юных Влюбленных, мы ведь влюблены, не так ли? ОРФЕЙ Но ты ведь станешь смертной, Эвридика? |
