«Воскресенье, 17 мая. Утромъ прiѣхалъ ко мнѣ отъ президента офицеръ съ бумагой, въ которой онъ изъявлялъ свое неудовольствiе на то, что я такъ долго остаюсь въ порту и приказывалъ мнѣ выйти въ морѣ, въ теченiе двадцати четырехъ часовъ. Подобная же бумага была послана на Джеорджiю. Я отвѣчалъ на это, что само правительство задерживаетъ насъ, запрещая намъ грузить уголь съ судна, на которомъ мы его купили и что я могъ бы выйти въ море въ двадцать четыре часа, если бы это запрещенiе было снято съ меня. Послѣ полдня меня посѣтили нѣсколько англiйскихъ семествъ. Цѣлый день сегодня посѣтители не давали отбою.

«Вторникъ, 19 мая. Сегодня утромъ, по приглашенiю президента, съѣхалъ на берегъ и имѣлъ съ президентомъ долгiй и оживленный споръ; онъ утверждалъ, что имѣетъ вѣрныя данныя отъ консула Соединенныхъ Штатовъ въ томъ, что угольное судно Касторъ было послано сюда для встрѣчи съ нами и проч., и что оно имѣетъ, кромѣ угля, военные припасы. Поэтому онъ считалъ своею обязанностiю предупредить нагрузку угля съ этого судна, но разрѣшаетъ намъ купить уголь на берегу. Консулъ говорилъ ему также, что будто я взялъ къ себѣ на судно одного изъ плѣнныхъ, послѣ того какъ высадилъ ихъ на берегъ. Правда, многiе изъ нихъ хотѣли поступить ко мнѣ волонтерами, но я имъ отказалъ, потому что и безъ того имѣлъ полный комплектъ команды. Послѣ полудня послалъ письмо къ президенту, настаивая на правѣ грузить уголь съ Кастора.

«Среда, 20 мая. Сегодня утромъ намъ обѣщали прислать съ берега шаланды съ углемъ, но вотъ уже половина перваго, а еще нѣтъ ни одной. Только къ ночи подошла одна шаланда; грузили съ нея уголь въ продолженiе всей ночи, а на слѣдующiй день развели пары и вышли въ море.

«Воскресенье, 24 мая. Все утро страдаю тоской по родинѣ. Уже два года, два долгихъ года, какъ я разстался съ моей семьей, и до сихъ поръ еще нѣтъ никакихъ признаковъ прекращенiя войны; напротивъ, янки все болѣе и болѣе ожесточаются и, я полагаю, что ничто такъ не въ состоянiи положить предѣла войнѣ, какъ разрушенiе непрiятельской торговли; жаль только, что мы для этого слишкомъ слабы. Вотъ, если бы мы могли взять и удержать за собой Кентуки, то дѣло было бы другаго рода. Что дѣлать! Будемъ приносить въ жертву наши личныя выгоды, будемъ складывать ихъ на алтарь отечества, потому что безъ отечества нѣтъ и дома.

Еще два! — Гильдерслинъ и Джюстина. — Дѣло съ Ябецъ-Сноу. — Баркъ Амазонiанъ. — Избавился отъ плѣнныхъ. — Внушенiе. — Талисманъ. — Подъ чужимъ флагомъ. — Конрадъ. — Благородная участь. — Перекрещенный. — Тускалуза. — Провизiя на исходѣ.

25 мая Алабама взяла въ плѣнъ еще два судна: корабль Гильдерслинъ и баркъ Джюстина. Послѣднее имѣло нейтральный грузъ и было отпущено на выкупъ въ 7.000 долларовъ, а первое взято въ плѣнъ и сожжено по причинамъ, которыя видны изъ слѣдующаго дѣла.

Судно по регистру и флагу принадлежитъ Соединеннымъ Штатамъ. Цертепартiя заключена съ г.г. Галлидэй и К°., изъ Лондона, которые прописаны купцам и фрахтовщиками, зафрахтовавшими судно на переходъ въ Калькуту и обратно въ Лондонъ или Ливерпуль. Грузъ былъ взятъ въ Сундерландѣ и состоялъ изъ угля, погруженнаго какъ сказано въ бумагѣ для «Peninsular and Oriental Steam Navigation Company», но не за ея счетъ или рискъ, потому что этого не сказано. Такъ какъ другихъ документовъ, свидѣтельствующихъ о нейтральности груза нѣтъ, то судно взято въ плѣнъ вмѣстѣ съ грузомъ. Шкиперъ ничего не знаетъ о грузѣ, кромѣ того, что сказано въ бумагахъ.

«Пятница, 29 мая. Прошедшую ночь съ 2-хъ часовъ до 7½ утра гнались за судномъ. Только что стало разсвѣтать мы были отъ него въ 4-хъ миляхъ, подняли свой флагъ и сдѣлали холостой выстрѣлъ. Незнакомецъ не поднялъ никакого флага въ отвѣтъ и только по второй пушкѣ легъ въ дрейфъ и обнаружилъ непрiязненную намъ нацiональность[20]. Съ этого судна мы взяли множество снастей и провизiи и когда перевезли къ себѣ его команду, то судно сожгли. Между его бумагами я нашелъ письмо, пишущiй которое остерегаетъ американскiе суда «отъ пиратовъ, учтивѣе называемыхъ приватирами, которыхъ наши добрые друзья англичане такъ охотно выпускаютъ изъ своихъ портовъ, чтобы вредить нашей торговлѣ». Это письмо было написано въ Бостонѣ, 25 ноября 1862 года.

Судно по флагу принадлежитъ Соединеннымъ Штатамъ; грузъ уголь; на пути изъ Кардифа въ Монте-Видео. На лицевой сторонѣ коносамента слѣдующая надпись:

«Симъ удостовѣряемъ, что грузъ угля на Ябецъ-Сноу, для котораго и написанъ сей коносаментъ, есть bona fide собственность г.г. Уильсона, Гольта, Лейна и К°., и что эти лица суть британскiе подданные и купцы, а также что уголь, означенный въ коносаментѣ, погруженъ для ихъ собственнаго употребленiя.

Айно. Поуэлль и сыновья».

Такъ какъ это удостовѣренiе сдѣлано безъ присяги, то оно не имѣетъ никакой цѣны, какъ и всякiй другой коносаментъ неудостовѣренный законнымъ порядкомъ. Между бумагами не было ни одного документа, который бы могъ убѣдить въ нейтральности груза, а потому, такъ какъ всякая собственность подъ непрiятельскимъ флагомъ должна признаваться непрiятельскою, то судно и грузъ признаны законнымъ военнымъ призомъ. Шкиперъ былъ однимъ изъ пайщиковъ груза и судна и потому долженъ былъ знать съ кѣмъ и какъ онъ велъ дѣла относительно груза, а между тѣмъ подъ присягою показалъ, что онъ кромѣ того, что написано въ бумагахъ ничего и никого не вѣдаетъ; это еще болѣе убѣждаетъ въ законности приза. Ниже приводимъ слѣдующiя многозначительныя строки изъ письма шкипера своимъ судохозяевамъ. Письмо это было найдено въ бумагахъ и слѣдовательно не отправлено по назначенiю. Оно помѣчено было: Пенритскiй рейдъ, апрѣля, 19-го, 1863 года.

«Мои коносаменты засвидѣтельствованы мэромъ и въ нихъ значится, что грузъ есть bona fide англiйская собственность. Послужитъ ли только мнѣ это въ пользу въ случаѣ встрѣчи съ южнымъ пиратомъ, не знаю».

Изъ этого видно что вышеприведенное удостовѣренiе шкиперъ выхлопоталъ для того только, чтобы избѣжать плѣна. Грузъ и выданныя впередъ фрахтовыя деньги были застрахованы отъ случайностей войны, чего бы не надо было дѣлать, если бы грузъ былъ нейтральный. Уильсонъ, Гольтъ, Лейнъ и К°., съ своей стороны ничего не сдѣлали, чтобы обезопасить грузъ, такъ какъ это была бы ихъ прямая обязанность. Страховую премiю платили не они, а судохозяева. Агентъ, который грузилъ уголь для этой фирмы и который написалъ вышеупомянутое удостовѣренiе, конечно нчего не зналъ кромѣ того, что грузитъ уголь по приказанiю своего принципала. Тутъ невольно рождается вопросъ отчего Уильсонъ, Гольтъ, Лейнъ и К°., уклонились отъ необходимой присяги для того, чтобы защитить грузъ? Имъ бы слѣдовало это сдѣлать, чтобы оградить себя и страхователей закономъ, между тѣмъ они уклоняются отъ этого. На это другаго отвѣта не можетъ быть какъ тотъ, что вѣроятно эти господа агенты какого нибудь американскаго дома и что имъ не позволяла поэтому совѣсть дать требуемую закономъ присягу.

Слѣдующимъ призомъ былъ Амазанiонъ; Бостонецъ, шедшiй изъ Нью-Йорка въ Монте-Видео и взятый 2-го Iюня, послѣ долгой погони. Два холостыхъ выстрѣла заставили его привести къ вѣтру, а снарядъ изъ нарѣзнаго орудiя былъ такъ внушителенъ, что убѣдилъ его въ невозможности уйти.

Судно подъ флагомъ Соединенныхъ Штатовъ; имѣетъ разный грузъ и идетъ изъ Нью-Йорка въ Монте-Видео. На немъ два коносамента на нейтральный грузъ, — одинъ на двадцать бочекъ лаку, а другой на пятьдесятъ бочекъ олифы. Въ коносаментахъ сказано что эти товары погружены «на счетъ гг. Галли и К°., французскихъ подданныхъ». Коносаменты засвидѣтельствованы подъ присягою г. Крейгошъ передъ нотарiусомъ, но это еще не доказываетъ, чтобы означенные товары были собственностью гг. Галли и К°., просто; значитъ, что они погружены «за ихъ счетъ». Шкиперъ тоже ничего не знаетъ объ этомъ, а потому должнаго доказательства нейтральности не имѣется.