Между его командой, перевезенной на Алабаму, находился лейтенантъ морскихъ солдатъ службы Соединенныхъ Штатовъ; онъ исполнялъ на китобоѣ должность буфетчика!
Вслѣдъ за этимъ призомъ былъ взятъ и другой[19]: ньюiоркскiй купецъ, шедшiй изъ Нью Йорка въ Шангай съ грузомъ угля. Вѣроятно этотъ уголь назначался для судовъ Соединенныхъ Штатовъ, плавающихъ у береговъ Остъ-Индiи. Это предположенiе дало Алабамѣ поводъ сжечь призъ.
Суббота, 2 Мая. «Сегодня, пишетъ Сэмсъ, день моей свадьбы. Увы! это ужъ третья годовщина съ тѣхъ поръ какъ война съ янки отдѣлила меня отъ моей семьи. Хорошо и то, что хоть мнѣ удалось немного отомстить имъ, истребивъ пятьдесятъ судовъ».
Въ этотъ день къ длинному списку жертвъ своихъ, Алабама прибавила еще двухъ: баркъ Соединенныхъ Штатовъ, Юнiонъ-Джэкъ и корабль Си-Ляркъ, первый изъ Бостона, второй изъ Нью Iорка. Съ перваго Алабама, въ числѣ плѣнныхъ, получила трехъ женщинъ и двоихъ дѣтей. Ея колонiя прекраснаго пола возрасла теперь до того, что положительно некуда было помѣщать дальнѣйшiя прiобретенiя въ этомъ родѣ.
На обоихъ вышеупомянутыхъ судахъ, между бумагами не было найдено притязанiя на нейтральность, кромѣ одного документа, по которому нѣкто Алленъ Гей погрузилъ пять бочекъ сухарей и десять коровьяго масла на Юнiонъ-Джэкъ. Изъ этого документа видно, что нѣкто Томасъ Лили присягалъ въ присутствiи британскаго консула въ Нью-Iоркѣ въ томъ, что сказанные товары были погружены «для и на счетъ Ея Британскаго Величества». Это удостовѣренiе не имѣло силы по своей неопредѣленности. Документъ долженъ имѣть имя хозяина, отправителя груза, а не только то лице, на чье имя отправляется грузъ. Коносаментъ долженъ быть подписанъ тѣмъ лицемъ, которому грузъ принадлежитъ, а не какимъ либо третьимъ. Вслѣдствiе всего вышесказаннаго документъ этотъ былъ признанъ недѣйствительнымъ, а судно и грузъ — законными призами.
Кромѣ женщинъ и дѣтей, Юнiонъ-Джэкъ снабдилъ Алабаму еще однимъ необыкновеннымъ плѣнникомъ, именно Франклиномъ Райтъ, бывшимъ издателемъ одной религiозной газеты, а теперь назначеннымъ консуломъ въ Фу-Чу. Поступленiе этой духовной особы на новый постъ, было такимъ образомъ задержано Алабамой вмѣстѣ съ его бумагами, въ числѣ которыхъ найденъ и приказъ о назначенiи его. Бѣдный Фу-Чу долженъ былъ изъ за этого оставаться нѣкоторое время безъ консула Соединенныхъ Штатовъ.
«Понедѣльникъ, 11 мая. Показалъ испанскому бригу флагъ Слединенныхъ Штатовъ. Послѣ полдня вошелъ и всталъ на якорь на рейдѣ Багiа. Изъ судовъ нашелъ здѣсь только одинъ португальскiй пароходъ. Военныхъ судовъ Соединенныхъ Штатовъ здѣсь не было уже нѣсколько мѣсяцевъ. Съ наступленiемъ ночи къ намъ прибылъ карантинный офицеръ. Моего транспорта Агриппины и здѣсь нѣтъ; я начинаю безпокоиться, не случилось ли съ нимъ какого нибудь несчастья.
«Вторникъ, 12 мая. Сегодня утромъ президентъ прислалъ мнѣ вмѣстѣ съ газетой — «Diario de Bahia», отъ 8 мая, записку, въ которой было нѣчто въ родѣ просьбы, адресованной на мое имя президентомъ Пернамбуко, желавшимъ, чтобы я, по полученiи этого, въ 24 часа оставилъ Фернандо де Наранга. Эта бумага вѣроятно основана на фальшивыхъ показанiяхъ плѣнныхъ янки, посланныхъ мною сюда. Въ ней говорится, что я нарушилъ нейтралитетъ острова и проч. Я отвѣчалъ президенту, что все это несправедливо и что, напротивъ, я оказывалъ полное уваженiе къ нейтралитету Бразилiи. Въ отвѣтъ на мое сообщенiе, президентъ увѣдомилъ меня, что я буду принятъ въ порту съ должнымъ гостепрiимствомъ, но посланный съ бумагой выразилъ, между прочимъ, свою надежду на то, что я останусь здѣсь болѣе трехъ или четырехъ дней, такъ какъ иначе это могло бы нѣсколько компрометировать президента. Ко мнѣ прiѣхалъ шкиперъ англiйскаго барка и увѣдомилъ, что у него есть уголь и провизiя для конфедеративнаго парохода «Japan», который долженъ былъ быть здѣсь еще 6-го числа.
«Среда, 13 мая. Рано утромъ открылся въ полумили отъ насъ пароходъ, стоявшiй на якорѣ. Въ 8 ч. утра, когда мы подняли нашъ флагъ, пароходъ, къ нашему великому изумленiю и восторгу, поднялъ тоже конфедеративный флагъ. Мы обмѣнялись условными сигналами и послали къ нему шлюпку, которая окончательно убѣдила насъ, что это былъ пароходъ «Georgia», которымъ командовалъ лейтенантъ Мори. У него служили двое изъ моихъ сэмтерскихъ лейтенантовъ, Чапманъ и Эвансъ. Джеорджiя вышелъ изъ Англiи около 2-го апрѣля и вооружился около Уманта. Съ того самаго момента какъ мы пришли сюда, насъ не оставляютъ посѣтители.
«Четвергъ, 14 мая. Въ 12¼ часовъ по полудни вмѣстѣ съ офицерами Джеорджiи и своими я отправился на буксирномъ пароходѣ къ вокзалу желѣзной дороги, куда мы были приглашены начальникомъ ея на экскурсiю внутрь страны. Мы проѣхали вдоль весь портъ Багiю. Нижнiй городъ граничитъ водой, в верхнiй горными возвышенностями; пространство же между ними поросло кустарникомъ и деревьями. Дома большею частiю выкрашены въ бѣлую краску, и многiе изъ нихъ очень живописны. Въ концѣ дороги стоитъ громадное желѣзное строенiе, расположенное посреди громадной площади. Дорога построена очень прочно и приноситъ хорошiй дивидендъ. Мы проѣхали двадцать четыре мили по весьма живописной мѣстности. По сторонамъ дороги виднѣлись то бухты, то лагуны, то роскошныя долины съ плантацiями сахарнаго тростника и хлопка. По возвращенiи, намъ подали великолѣпную закуску съ шампанскимъ. Хозяева наши были очень внимательны и любезны и мы возвратились на суда только въ сумерки, проведя весьма прiятно этотъ день. Живущiе здѣсь англичане были крайне любезны съ нами. Шкиперъ буксирнаго парохода, на которомъ мы шли, такъ искуссно управлялся и проходилъ между судами и шлюпками, что мы не ошиблись, признавъ его за темзенскаго лодочника, потому что они одни имѣютъ въ этомъ дѣлѣ такую снаровку и такъ великолѣпно управляются. Сегодня пришелъ французскiй почтовый пароходъ и привезъ извѣстiе что Флорида въ Пернамбуко.
«Пятница, 15 мая. Утромъ прiѣхалъ на судно какой то господинъ въ статскомъ платьѣ и отъ имени президента просилъ показать ему мой патентъ. Я отвѣтилъ ему что сдѣлаю это въ такомъ только случаѣ когда ко мнѣ прiѣдетъ офицеръ одинаковаго со мной чина и въ формѣ, показать же его лицу, прiѣхавшему ко мнѣ по словесному приказанiю президента и безъ всякаго удостовѣренiя въ своей личности, считаю несовмѣстнымъ съ честью флага, который ношу. Между прочимъ я сказалъ, что мнѣ было бы прiятно явиться самому съ патентомъ къ президенту; господинъ очень былъ обрадованъ этимъ заявленiемъ и тотчасъ же назначилъ часъ свиданья. Въ условленный часъ я съѣхалъ на берегъ и имѣлъ продолжительный и прiятный разговоръ съ Его Превосходительствомъ. Это человѣкъ около 35 лѣтъ отъ роду, высокаго роста и хорошо сложенъ; онъ имѣетъ черные глаза и такiе же волосы.
«Много мы говорили о разныхъ пунктахъ, касающихся правъ нейтральныхъ и воюющихъ сторонъ и проч. и я не преминулъ увѣрить его, что всегда съ должнымъ уваженiемъ относился къ нейтралитету Бразилiи и что во время стоянки моей у Фернандо де Норанга ни разу не позволилъ себѣ нарушить его. Я высказалъ ему что желалъ бы пользоваться такимъ же гостепрiимствомъ, какое было оказано крейсеру Соединенныхъ Штатовъ и что мы, лично, горячо симпатизируемъ Бразилiи.
Я просилъ его позволенiя на погрузку угля на Джеорджiю, съ помощью шаландъ, такъ какъ мѣстными портовыми правилами не позволялось грузиться прямо на съ судна. Онъ согласился, но издалека намекнулъ, что ему хотелось бы, чтобы мы какъ можно скорѣе ушли, иначе, по его мнѣнiю, мы скомпрометируемъ нейтралитетъ порта. Онъ сказалъ мнѣ, что мои матросы очень дурно вели себя на берегу, что было совершенно справедливо. Я просилъ его, чтобы онъ задержалъ болѣе провинившихся и посадилъ бы ихъ въ тюрьму. Вечеромъ мы были приглашены къ г. Огильви, гдѣ встрѣтили все мѣстное англiйское общество.
«Суббота, 16 мая. Сегодня приказано было англiйскому барку, съ котораго Джеорджiя грузила уголь, оттянуться. Это было конечно исполнено, но я вспослѣдствiи узналъ, что эта мѣра была принята вслѣдствiе того, что консулъ Соединенныхъ Штатовъ увѣрилъ мѣстныя власти будто баркъ имѣлъ военные припасы.
