Недавно она пришла к ним на предсказания. Профессор Трелони, для которой это была уже не первая инспекция, встретила её настороженно-измученным взглядом. Но Долорес Амбридж, вопреки обыкновению, всё занятие сидела молча. Только в конце подошла и спросила, скривив губы:

— А что вы сегодня можете сказать о моей судьбе?

— …Я уже говорила… — голосом, дрожащим то ли от мистического вдохновения, то ли от страха, произнесла Трелони. — Вам грозит… большая опасность!..

— И долго она будет мне грозить? — с вежливой насмешливостью поинтересовалась Долорес.

Трелони сжала губы. Казалось, она готова заплакать.

— Ну, а вы можете сказать мне что-нибудь интересное? — обратилась Долорес к классу.

— Мы учимся толковать сновидения… — неуверенно отозвалась Пенси Паркинсон.

— И что же вам снится? — Долорес ласково посмотрела на девушку.

Глаза Пенси скользнули к учебнику.

— Сегодня ничего… то есть ничего особенного… — поправилась она, заметив обиженный взгляд профессора Трелони.

Долорес Амбридж снисходительно улыбнулась и собиралась что-то записать в своём блокноте.

— Я могу рассказать! — вскинув руку, произнёс Карл.

Перо царапнуло бумагу.

— Спасибо, но ваши сны меня не интересуют… — холодно проговорила генеральный инспектор.

— Мне снился кто-то, похожий на Бога, — перебил Карл, — каким его рисуют в церкви: седобородый старец, сидящий на троне… И вот этот Бог писал в своём свитке слова. Красивые, добрые слова: любовь, мир, понимание, прощение… Но написанное им вырезалось на телах людей. И они шли по земле с кровавой любовью и кровавым миром на груди… Толковать этот сон, я думаю, не надо, — глухо добавил он.

Долорес Амбридж захлопнула блокнот и произнесла, уничтожающе глядя на Сивиллу Трелони:

— Благодарю за урок.

Когда она ушла, профессор Трелони повернулась к Карлу и проговорила со злыми слезами в голосе:

— Лучше бы вы молчали!

Осень сожгла деревья, и ветер разносит над замком в Уилтшире пепел. Теперь Том Реддл часто выходит в парк: когда всё вокруг умирает, радостнее ощущать, что ты жив… Птицы чертят в небе магические знаки, а потом бросают чертежи — и улетают на юг. Одна лететь не может — бредёт по земле, и пожухлая трава застревает в металлических перьях. Иногда ему снится, что он бессмертная серебряная птица, запутавшаяся в траве…

В таких снах мало приятного. А самое мерзкое, что никак не получается выбросить их из головы — в Хогвартсе его слишком хорошо научили толковать сновидения. Поэтому нужно доказательство, что всё это пустые выдумки. Нужно доказательство, что этим снам нельзя верить.

Мальчишка смеётся. Говорит, пророчества пусты… Так может думать только нищий, не имеющий ничего за душой. Когда обладаешь многим, даже в пустоте слышатся шаги того, кто хочет это многое украсть…

Какой сильный сегодня ветер… Словно вместе с птицами хочет забрать деревья… У воспитательницы в приюте в такую погоду всегда болели кости. Она била его линейкой по рукам, а он по вечерам вызывал ветер… Он победил. Воспитательница давно в земле, а его ждёт бессмертие… Только от ветра теперь болят кости…

Карл добавил в котёл сок мандрагоры и вдруг почувствовал острую боль в запястье.

— Профессор, можно мне выйти? — попросил он, подняв руку.

— Выйдете, когда закончится урок, — не глядя на него, ответил профессор Снейп.

— Мне нужно выйти, — повторил он, чувствуя, как усиливается боль.

Северус Снейп повернулся.

— У него опять свидание с Миртл, — насмешливым шёпотом сообщила Пенси.

— Идите, — бросил Северус Снейп.

Пенси тихо засмеялась.

Карл быстро поднялся и пошёл к двери, по дороге чуть не опрокинув несколько котлов.

— Под ноги смотри! — донеслось ему вслед.

Он поднимался по лестнице и проклинал бесчисленное количество ступенек, длину коридоров и чёртову невозможность трансгрессировать в стенах Хогвартса. Пришлось брать метлу и лететь в Хогсмит. Ветер дул так, словно хотел его сбросить…

В Уилтшире ветер гнал по дорогам парка пепел. Карл постучал и, не дожидаясь ответа, вошёл в библиотеку.

Том Реддл сидел в кресле. Пламя камина отражалось в алых глазах, но бескровные губы были сжаты. Видя его таким, Карл каждый раз испытывал нечто похожее, если не на сострадание, то на уважение. Тёмный Лорд причинял другим боль, но, в отличие от Долорес Амбридж, сам умел её выносить.

— Как долго… — произнёс он глухим от напряжения голосом.

— Простите… — сказал Карл, беря его за руку и закрывая глаза.

Шло время, и на губах Тома Реддла начала появляться довольная, сытая улыбка. Но и лицо жертвы озаряло странное воодушевление.

Удивительное дело, несмотря на боль, эти мгновения были для Карла самыми счастливыми. Он каждый раз поражался, что ещё способен отдавать, и с тем большим усердием отыскивал внутри себя частицы чего-то живого…

— Достаточно на сегодня, — милостиво проговорил Тёмный Лорд, и юноша, сделав несколько нетвёрдых шагов, опустился на стоящий у книжных полок стул.

Шло время. К нему медленно возвращались физические силы, и медленно покидал его свет.

— Снейп не хотел отпускать тебя? — спросил Тёмный Лорд, с улыбкой наблюдая, как гаснет сидящий перед ним человек.

— Профессор Снейп — строгий преподаватель, — сдержанно ответил Карл.

— Если хочешь, я попрошу его обращаться с тобой помягче, — улыбка стала шире. — Если хочешь, я прикажу…

— Нет, спасибо, — так же, как на все его предложения, ответил Карл. — Простите, я хотел бы успеть на последний урок… Если я вам больше не нужен…

— Иди, — махнул рукой Тёмный Лорд. — Что за урок? — вдруг спросил он, с надменной улыбкой вспоминая свою школу.

— Толкование сновидений…

Сны — паршивая вещь. Против них нет заклинаний. Можно выпить зелье и одну ночь проспать спокойно. Но где взять столько зелья, чтобы хватило на его бессмертие?.. Поэтому он должен получить то предсказание. Оно всё расставит по своим местам, даст окончательный ответ. Не останется сомнений. А без сомнений не будет и снов…

Слуги приходят с донесениями. На лицах подобострастные улыбки, а в глазах страх. Правильно, они должны бояться. Северус тоже пришёл… На его лице маска. Смешно… Маску надевают, когда хотят спрятать что-то. А ему прятать нечего, внутри давно уже один пепел. Но он продолжает хранить его… Смешно…

Поза в кресле — расслабленно-небрежная, в голосе — лёгкая насмешка:

— По-моему, ты излишне строг к мальчику.

— Он стал слишком многое себе позволять. Напрасно вы…

— Это твои проблемы. Мне он оказался полезен.

— И вы решили расплатиться с ним мной?

Том Реддл улыбается, но, когда слуга уходит, улыбка исчезает. Такие долги не передаривают…

Северус Снейп не понимает, как не понимают и остальные. Тогда, на кладбище, он до самого последнего мгновения читал мысли мальчишки. Он предполагал, что так будет, поэтому велел всем уйти. Хотя многие не поняли бы ничего, даже если бы вместе с ним читали мысли…

Каждый из людей, носящих теперь Чёрную Метку, пришёл к нему, прося о чём-то. Кто-то хотел вернуть могущество своей чистой, но жидкой крови. Кто-то хотел богатства. Кто-то мечтал, чтобы его перестали считать ничтожеством. Он дал им то, что они просили. Но теперь до конца жизни они должны выплачивать ему долг. Конечно, когда он расписывался на их запястьях своей тьмой, они не думали ни о долге, ни об огромных процентах. Они просто хотели исполнить свои желания и не знали, что эти желания сделают их нищими. Но таков закон: за данное тебе ты обязан платить!..

На кладбище он до самого последнего мгновения читал мысли мальчишки. Всё подталкивало его к этому решению. Но решился Карл после его слов: «Ты нужен мне!..» Карл единственный пришёл к нему, чтобы отдавать. А значит, теперь он, Лорд Волан-де-Морт, должен возвращать долг!.. Глупый, нелепый закон!..