Валери, оцепенев, наблюдала за происходящим. Алекто произнесла заклинание: палочка выпала из руки Джейдена. Дементоры набросились на него, как стая хищных птиц.

— Нет!.. — сдавленно прохрипела девушка и рванулась было вперёд, но тут вспомнила о Тэде.

Он сидел в своей коляске, с беспомощным беспокойством глядя на женщину в длинном, старомодном платье, разговаривающую с юношей. Дементоров и патронуса он не видел, просто на душе вдруг стало темно и тоскливо, а потом юноша упал…

Алекто тем временем подошла к Тапани, отделённому от неё прозрачной стеной щита, и сказала с улыбкой:

— Посмотрим, сколько ты выдержишь…

Зелёная вспышка озарила напряжённое лицо мальчика и медленно растворилась в воздухе.

— Сиди здесь и не высовывайся, — прошептала Валери Тэду, спрятав коляску за телефонной будкой. Потом побежала к приюту.

Она не знала, что делать. Поэтому просто бросилась к Джейдену, продираясь через липкую, чёрную тьму. Прижала к груди его бледное лицо, словно это могло задержать душу, жадно высасываемую дементорами. Но его душа проходила сквозь её тело… Достав палочку, она начала бросать в теней все заклинания, которые знала, даже «Экспекто Патронум», но тени нельзя было победить одним только заклинанием…

«У тебя не получится…» — шептала ей тень, но странное дело, этот голос доносился будто бы не снаружи, а из самой Валери.

— Заткнись! — прокричала она куда-то в глубину себя.

«У тебя не получится…»

Что там говорил Карл? Самое счастливое воспоминание?..

«У меня действительно был ребёнок, и мне действительно пришлось с ним расстаться. Но теперь уже ничего не докажешь…»

«Нет, ты не поняла!.. Мы эти значки изменим!.. Поместим на них разные чудеса, которые видели в волшебном мире!..»

Валери повернулась и посмотрела в лицо человека, лежащего перед ней на снегу. Она ненавидела его… Она очень хорошо помнила, как ненавидела его… И эта ненависть не ушла, но вот прямо сейчас — когда из него светящимся дымом выходила душа — стала вдруг неважной… Потому что, даже не смотря на ненависть и обиды… Если не смотреть на ненависть и обиды… Он самое счастливое, что было в её жизни…

На кончике палочки зажглась дрожащая искра — и вдруг взорвалась подобно огромной звезде, превратившись в огненную рысь. Сверкнув глазами, рысь вгрызлась в горло ближайшего к ней дементора…

Бредущий по тропинке приютского сада ворон своими начавшими слепнуть глазами смотрел, как упал на снег сын Ван Стратена, как бросившаяся к нему грязнокровка из Шармбатона выпустила огромную огненную кошку… Как черная тварь медленно подбиралась к мальчишке-инвалиду, спрятавшемуся за красной телефонной будкой… Как в противоположных концах ограды, словно две свечи, горели братья Корхонен… Как Алекто Кэрроу пыталась погасить эти свечи…

Ворон медленно шёл, волоча за собой металлическое крыло… Всё происходящее не имело к нему отношения… Даже если бы Карл был здесь…

— Нет, не все!.. Не все, а именно этот!.. только этот!.. Я не сумасшедший!.. Ты сам чувствуешь!.. Этот ребёнок…

— Я ничего не чувствую!.. И для меня нет разницы — тот ребёнок или этот!..

Нет разницы… Ворон щурил подслеповатые глаза, но они слезились от ветра, и уже нельзя было разглядеть лица детей…

Человек шёл медленно, прихрамывая на левую ногу. Она так и не зажила, но это, может, было и к лучшему. Осталось напоминание… На всю жизнь…

Он долго думал, прежде чем решился вернуться. Да и сейчас сомневался в правильности принятого решения. Они ждут победителя, а увидят развалину, мало напоминающую человека…

«Полгода назад человека в тебе было ещё меньше», — напомнил он себе. Но кто будет разбираться и сравнивать… В школе учителя говорили: «Важен результат!» Во взрослом мире важно, что ты имеешь, держишь в руках… А его руки пусты…

Он остановился, постоял немного, но всё-таки продолжил путь…

Улица была знакомой, он знал здесь каждый дом… Было время, когда он ненавидел всё это, но сейчас пейзаж, выученный с детства, отдавался в сердце странной теплотой… Маленькая булочная, с витрины которой заманчиво смотрят на тебя кренделя и пышки, политые разноцветной глазурью… Сапожная мастерская, на вывеске которой красуется огромный, словно с ноги Гулливера, башмак… Когда-то он даже думал, что будет здесь работать, но старый башмачник умер, а новый хозяин не захотел учить ремеслу приютского мальчишку… Лавка с овощами, газетный киоск, остановка автобуса, на которой всегда полно старушек, детская площадка…

Он замер, увидев пожилого человека с палочкой, ведущего за руку слепую девочку. Его захлестнул страх, сразу захотелось спрятаться, исчезнуть…

Вдруг на дороге появилась женщина в длинном тёмном платье. Старичок и девочка шли, но она продолжала стоять.

— Простите, я могу вам чем-нибудь помочь? — вежливо спросил старичок.

Вместо ответа женщина достала что-то из складок платья, в её руках зажглась зелёная искра…

Юноша бросился вперёд, толкая старичка и девочку. Зелёный луч пролетел над их головами.

— Ты в порядке? — спросил он, глядя в слепые глаза.

— …Бен!.. Ой, Бен!.. Ты вернулся!.. — воскликнула Софи, доставая из своей удивительной памяти его голос. — Наконец-то ты вернулся!..

А он смотрел в её улыбающееся лицо и вдруг понял: тем, кому ты дорог, не важно, каким ты вернёшься, важно, чтобы ты просто вернулся…

Небо закрыла высокая тень женщины. На него равнодушно смотрели пустые глаза, так похожие на те, которые он видел в зеркале полгода назад.

— Ты помешал мне, — сказала женщина. — А я не люблю, когда мне мешают.

Дальше она произнесла что-то неразборчивое, Бена вдруг подняло в воздух и отбросило в сторону.

Женщина подошла к нему, наклонилась и, заметив в его глазах страх, проговорила с улыбкой:

— Не бойся, я тебя не убью. Сначала мы немного поиграем…

Она подняла волшебную палочку…

— Не делайте этого, мисс Кэрроу… — произнёс тихий голос.

Алекто резко повернулась. Странно, эти слова напомнили ей няню. Стоило задумать какую-нибудь злую шалость, как няня приходила и говорила тихо и печально: «Не делайте этого, мисс Кэрроу…» Няня была первым человеком, которого убила Алекто.

— А, это ты… — мрачно произнесла она, выпрямляясь.

— Бен, — сказал Карл, не поворачиваясь, — уведи Софи и мистера Фейна.

— Они никуда не пойдут! — закричала Алекто.

— Они уйдут, вам нужен я, — устало ответил Карл.

— А как же ты? — спросил Бен.

— Со мной всё будет в порядке, не волнуйся.

Бен помог Софи и Адаму Фейну подняться и повёл по заметённой снегом дороге.

Алекто прошептала что-то — и в небе над ними появилась чёрная тень.

Карл тоже произнёс заклинание — и огромный ворон из невидимого света накрыл людей своими крылами.

— Вижу, братец неплохо над тобой поработал, — заметив, что Карл тратит последние силы на Патронуса, усмехнулась Алекто.

— Да, в нём очень много боли, и он пытался отдать часть боли мне… — грустно проговорил Карл. — Но так избавиться от неё нельзя… Боль, отданная другому, только увеличивает твою собственную…

— Замолчи!.. Твои сказочки не помогут тебе выжить!..

— Это вы давно уже не живёте, мисс Кэрроу. Поэтому дементоры слушаются вас, вместо того, чтобы пить вашу душу… Только те, чья душа почти мертва, могут управлять тьмой… Уходите… Это не ваше место…

— Ты лишился сил, я тебя уничтожу!.. — угрожающе произнесла Алекто.

— Здесь люди, которые дороги мне… Вы не сможете победить меня… — тихо ответил Карл.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Алекто опустила палочку.

— Запомни, это ещё не конец, — прошипела она, растворяясь в морозном воздухе.

Карл устало побрёл к приюту. Дементоров уже не было: они исчезли вместе со своей госпожой. В саду дети испуганно сбились в кучу. Из толпы вышла Валери, в её глазах были слёзы.

— Что случилось?.. — похолодевшим голосом спросил Карл и тут заметил лежащего в ладонях ворона.