— Конечно. Давай выпьем по чашечке чая…
Дала Вонгса сделал знак невысокому человеку, стоящему за стойкой, и тот принёс им две маленькие пиалки с непрозрачным зеленоватым напитком.
— О чём ты хотел поговорить? — спросил волшебник, отпив немного.
— Боюсь, вопросы мои всегда одинаковы…
— Нет ничего плохого в том, чтобы спрашивать ещё и ещё, пока не поймёшь ответ.
— В прошлый раз вы ответили, что я не готов… Теперь я… Я поговорил с человеком, давшим мне имя… Но мне всё равно многое не ясно… Вы сказали, наши имена похожи…
— Даже люди, носящие одни имена, одни лица, проживают порой разные жизни.
— Да, я понимаю… Вот, например, Гарри Поттер и Тёмный Лорд оба могут говорить со змеями, но они враги… — задумчиво произнёс Карл, а потом добавил. — Я тоже могу… Это плохо?
— Никогда не путай форму с содержанием, Король Звезды. Скажи, о чём говорил с тобой змей?
— …Об одиночестве… тоске, страхе… боли…
— Ты слышал не змея, но боль, одиночество, тоску в его сердце. А плохо это или хорошо — решать тебе.
— …Один мальчик из приюта сказал, когда я рядом, начинает твориться что-то… нехорошее… Он сказал, я послал ему сны о корабле, плывущем в никуда… Я заставил его поплыть на этом корабле… — опустив глаза, пробормотал Карл.
— Не считай себя большим, чем ты есть, — строго сказал волшебник. — Одним своим присутствием ты не можешь заставить людей видеть то, что тебе хочется. Для этого есть магические слова, и большинство из них черны…
— Я знаю эти чёрные слова, — шёпотом произнёс Карл.
— Тогда ты должен понимать разницу! Король Звезды не способен управлять людьми, он есть проводник, светильник, освещающий другим дорогу к самим себе.
— Вы всё время называете меня так… Но… Тот человек объяснил, почему мне дали это имя, но не сказал, что оно означает…
— Возможно, он пока ещё этого не знает… — медленно проговорил Дала Вонгса, и в голосе его прозвучала печаль.
— А вы?..
— Если ты ждёшь от меня какой-то истины, то вынужден разочаровать: истины я тебе рассказать не могу. Это не эстафетная палочка, передающаяся от игрока к игроку, но цветок, заново распускающийся в душе каждого ищущего. Потому сто раз подумай, прежде чем убеждать в чём-то других. Твои слова истины могут оказаться для них просто шелухой. Но не торопись отрекаться от своей истины или осуждать тех, кто не может её принять. Просто их время ещё не пришло.
— А моё время… — Карл не договорил.
— На Западе считают, что люди рождаются разные, — помолчав, произнёс Дала Вонгса. — Кто-то похож на огромные чёрные дыры, пожирающие всё живое вокруг себя; кто-то похож на квазары, мечтающие гореть ярче всего во вселенной и уничтожающих всё в своём пламени… Есть те, кто, подобно кометам, летят своей одинокой дорогой, облачившись в ледяную броню… Есть те, кто, подобно мёртвым каменным астероидам, ищут, чью бы жизнь ещё разрушить… Есть люди, не желающие делиться даже крошечкой света, и те, кто безропотно подчиняется им, находя утешение в том, чтобы стать маленьким спутником большого небесного тела… А есть люди-звёзды, под светом их душ рождается жизнь и сияние их озаряет путь бредущих во тьме…
На Востоке говорят, человек проживает много жизней. Рождение за рождением он идёт по своей дороге — то двигаясь вперёд, то оступаясь и делая шаг назад — идёт в поисках самого себя. Он учится видеть свою тьму и свой свет, учится оберегать других от своих туч и дарить им своё солнце. И когда его сердце засияет подобно звезде, ему дают имя — Король Звезды…
Карл, тихо слушавший волшебника, приложил руку к груди.
— …Может, тот человек ошибся… Моё сердце… не такое… Туч там, наверное, всё-таки больше…
— Ты ведь понимаешь, дело не в том человеке, дело в тебе.
— Понимаю… Но мне страшно… Началась война… Он сказал, война неизбежна… Те, кто обладает меньшим, всегда будет стремиться получить большее. А те, кто обладает большим, всегда будет желать ещё большего… Тогда какой смысл…
— Неизбежна только одна война — с самим собой. Только в ней можно победить, во всех остальных войнах ты обречён на поражение.
Карл разглядывал пыльцу, оседающую на дне пиалки… Потом тихо сказал:
— От ваших слов мне то радостно, то грустно…
— Одни мой знакомый индийский философ сказал: «Радость — это любовь к тому, что есть. Печаль — это любовь к тому, чего нет». Но суть всего одна — любовь.
— Да… — эхом откликнулся Карл.
Он снова замолчал на несколько минут, а когда поднял глаза — в них был почти прозрачный осенний свет.
— Вы ещё долго пробудете в Англии? — спросил он волшебника.
— Нет. Этот вечер последний. Мне нужно вернуться на Восток, побродить по пустыням, по которым ходил Гайтана…
— Гайтана? — с удивлением переспросил Карл. — Великий волшебник, который не успел найти своего Короля Звезды?
— …Гайтана нашёл Короля Звезды… — медленно произнёс Дала Вонгса, и взгляд его затуманился. — Но у них оказались разные дороги…
Карл, затаив дыхание, смотрел на сидящего перед ним человека: на мгновение он не увидел, нет, скорее почувствовал — бесконечную боль, сжимающую старое сердце. Потом видение исчезло, но воспоминание осталось… Белая молния боли…
— Спасибо вам… — почти шёпотом проговорил юноша. — Вы были добры ко мне… С самой первой нашей встречи… Я не забуду этого…
— И тебе спасибо, мальчик… — ответил волшебник. — Я тоже не забуду тебя…
Карл поднялся, взял свои пакеты с покупками, выбрался из-за стола… Он уже собирался идти, но вдруг повернулся и спросил:
— Господин, который хотел получить Дары Жизни… он тоже в конце станет Королём Звезды?
— Ты правильно понял мою сказку… — тихо произнёс Дала Вонгса.
Карл вышел на улицу и посмотрел вверх, туда, где за крышами домов садилось солнце. Разговор с волшебником не изменил будущего, но сделал сердце чуть-чуть светлее. Печаль не исчезла, но стала прозрачнее и невесомее… Теперь он мог выполнить то, на что никак не решался.
Карл не навещал Бена с того дня, как оставил его в доме Марты Эдисон. Приют, дом в Паучьем тупике и замок в Уилтшире почти не оставляли свободного времени, да и после встреч с Тёмным Лордом просто не было сил идти куда-то. Но правда заключалась в другом: он боялся. Боялся узнать, что Бен сбежал в поисках новой дозы, боялся увидеть его, бьющегося в конвульсиях от ломки…
Сегодня, передав воспитательницам пакеты с покупками, он заставил себя пойти на пустырь. Мужчина в плохо пахнущей одежде дремал на скамейке, подставив заросшее щетиной лицо солнечным лучам. Может, он найдёт Бена таким же или не найдёт вообще…
Травы в поле у железной дороги гудели голосами кузнечиков. Можно было перенестись прямо к дому Марты, но Карл выбрал долгий путь. Он шёл по полю, словно по морю, касаясь пальцами травянистых волн. Но чем ближе становился дом с красной черепичной крышей, тем медленнее делался его шаг. У самой калитки Карл остановился. Вдруг откуда-то из кустов выпрыгнул рыжий кот и замер, заметив гостя.
«А, это ты, мальчик-призрак…» — говорили внимательные зелёные глаза.
— Здравствуй, Томас… Я…
Тут до него донёсся слабый голос:
— Томас… Томас, ты где?..
На посыпанную гравием дорожку, опираясь на палочку, вышел юноша — и тоже замер.
— Карл… — наконец, выговорил он.
— Здравствуй, Бен… — ответил тот почти шёпотом, словно боясь прогнать видение.
— …Я ждал, что ты придёшь… — проговорил Бен, опуская глаза.
— Прости… — пробормотал Карл.
— Ничего… Я понимаю, почему ты не приходил так долго… Давай посидим там и поговорим, — он указал на скамейку.
— Да-да, извини!.. Твоя нога…
— Скоро заживёт, — Бен медленно прошёл по дорожке и опустился на скамейку.
Карл осторожно сел рядом. Он не стал спрашивать, что случилось, вряд ли Бену было приятно об этом говорить.
— …Последний раз, когда мы виделись… — с трудом начал Бен, видно, это давно мучило его. — Я наговорил тебе много несправедливых слов… Я плохо помню ту дорогу, но то, что сказал тебе, сохранилось в памяти… Я был неправ… Ты не посылал мне тех снов… Даже если я и увидел их благодаря тебе, это были мои сны… Но мне не хватило сил понять и… принять их… Тот корабль плавал не в далёких морях, он находился внутри меня… Не твоя вина, что в моём сердце не было дорог…
