Карл обвёл взглядом огород, потом снова посмотрел на старушку. Наверное, и шарф, который она вязала, был никому не нужен.

— А вы не хотели бы переехать в Лондон?

Женщина тихо покачала головой.

— Они имеют право выбирать, где им жить. Я имею право выбрать, где мне умереть.

Карл посмотрел себе под ноги. Он не знал, что ответить на это.

Толстый рыжий кот свернулся в клубок, притворяясь спящим, но прищуренные глаза внимательно следили за клубком на коленях хозяйки.

— Ничего, мы с Томасом потихоньку… Вот ты сегодня зашёл — тоже событие!.. Так что не скучаем особенно…

Старушка продолжала говорить бодрящимся голосом. Карл слушал тихое бормотание — и вдруг изумлённо уставился на её руки. Словно устав, она сложила их на коленях, но спицы продолжали быстро мелькать в лучах осеннего солнца.

— Как это… Вы… Вы?.. — Карл так удивился, что не мог соединить слова в предложение.

— Вообще-то я стараюсь всё делать сама, — спокойно объяснила старушка, — иначе время течёт слишком медленно… Но немножко устала… Ты ведь тоже волшебник? Томас никогда не ошибается… Даже птица твоя волшебная, иначе он бы непременно её съел…

— …Я… да… то есть…

— Не бойся, я тебя не выдам. Да тут и некому особенно выдавать… Несколько стариков-магглов… Но знаешь, оказывается, на пороге смерти мы не сильно отличаемся. Магглы, немагглы — всем приходит пора умирать…

Карл слушал её и думал о волшебнике, для которого такая пора не придёт, о волшебнике, собирающемся жить вечно.

Томас нервно передёрнул ушами, и хозяйка, словно прочитав его мысли, спросила:

— Ходят слухи, что вернулся Тот-Кого-Нельзя-Называть. Мои дети этому не верят. А что говорят в Хогвартсе?

— Директор говорит, что он вернулся, — осторожно ответил Карл.

— Я помню его… — нараспев произнесла старушка. — Мэгги — моя старшая дочь — тогда поступила на первый курс, а он уже заканчивал школу… Он был красивым… У меня уже второй ребёнок родился, но я не могла не видеть, что он был красивым… Потом писали, у него нет души… Но это неправда. У красавцев из современного кино нет души — только улыбающиеся пластиковые лица… А у него была… Чёрная-чёрная душа… Поэтому многие не замечали… Но нужно просто уметь видеть в темноте, правда, Томас?

Рыжий кот медленно открыл глаза и пристально посмотрел на юношу.

— Я странные вещи говорю, да? — сказала женщина, по-детски втягивая голову в плечи.

— По-моему, не странные… — пробормотал Карл. Ему хотелось спросить, какую душу видит в нём волшебница, но он побоялся…

Словно в ответ на не заданный вопрос левое запястье пронзила острая боль.

— Извините, мне надо идти… — с трудом выговорил он.

Томас поднял голову. Освещённые солнцем, его глаза казались бездонными.

Старушка, оживившаяся от воспоминаний, сразу поникла, растеряв всё своё волшебство: спицы упали на колени…

— Ну, иди… Конечно, раз надо, так надо… — её голос прозвучал жалобно.

— Я ещё зайду… — неуверенно протянул Карл.

— Заходи, — милостиво кивнула женщина. — Мы с Томасом рады гостям, правда, Томас?.. Правда, к нам редко кто заходит…

Карл уходил, слыша за спиной её тихий монотонный голос, наверное, в сотый раз рассказывавший историю своего одиночества… «Я ещё зайду…» Он редко давал обещания, которые не мог сдержать, но это было одно из них…

Над Уилтширом шёл дождь. Потоки холодной серой воды размывали очертания замка, и тот казался призрачным рисунком, одним из тех, что нарисованы на полях книги, которую уже никто не прочтёт… Том Реддл стоял у окна и представлял, как он, подобно этому дождю, стирает мир. Когда Карл вошёл, волшебник небрежно коснулся его взглядом, вместе с настроением читая мысли юноши. Карла печально отвёл глаза. Для него волшебник был частью пейзажа, стираемого дождём.

Тёмный Лорд презрительно усмехнулся, сел в кресло и протянул руку. Карл послушно опустился на ковёр рядом с ним.

Сегодня Том долго сжимал ладонь юноши. Когда отпустил — на бледной коже остались следы пальцев. Чтобы помнил — его не сотрёшь.

— Сегодня воскресенье. Все пошли в Хогсмит, — лениво проговорил Том.

«Все пошли в Хогсмит, а ты пришёл сюда…»

— Да…

«Сегодня воскресенье, а вы здесь…»

С недавних пор Том начал замечать во взгляде и сознании юноши что-то, напоминающее… жалость. Оттого волшебнику всё меньше хотелось смотреть в его глаза и мысли… Если бы не боль, отравляющая даже самое совершенное бессмертие…

Он получил тело… Новое, крепкое тело… Но это тело временами начинает словно разрываться на части… Внешне ничего не меняется, но внутри где-то глубоко внутри… А может, это не тело… Может, это…

— Иди! — приказал Тёмный Лорд, нетерпеливым жестом указывая на дверь, словно пытаясь прогнать эти чужие, непонятно откуда взявшиеся мысли.

Карл поклонился и медленно вышел из комнаты.

Дождь закончился, парк заполнил молочный туман. Карл долго путался в пересечении аллей, пока, наконец, не вышел к детской площадке. Низкие скамейки, песочница, качели и старая карусель — всё это было частью обычного мира, по нелепой случайности расположившегося рядом с волшебным. Около карусели стояла высокая женщина в длинном платье. Ветер трепал светлые волосы, засыпал чёрный бархат опавшими листьями.

Услышав шум шагов, Нарцисса Малфой обернулась. Её красивое бледное лицо осунулось, под глазами были круги.

— …Простите, я не хотел вам мешать… — пробормотал Карл. — После дождя такой туман… и я заблудился…

Она ничего не ответила. Устало посмотрела на карусель, покрытую прозрачными водяными каплями, и вдруг проговорила:

— Няня рассказывала… Когда идёт дождь и человеческие дети прячутся в домах, на карусели катаются дети дождя… Они ждут, пока начнётся дождь и человеческие дети спрячутся в больших каменных домах, чтобы покататься на карусели… У детей дождя нет домов… Их никто не видит… Они никому не нужны…

Карл, замерев, смотрел на старую карусель. Дул сильный ветер — карусель едва заметно двигалась, и казалось, на деревянных стульчиках сидят прозрачные водяные тени…

Нарцисса Малфой тоже смотрела на карусель, словно продолжая вспоминать своё детство, потом вдруг резко повернулась. Её потухшие глаза зажглись мучительной болью, а высокий голос дрожал от гнева:

— Почему он не выбрал тебя?.. У тебя никого нет! Ты никому не нужен! Если с тобой что-то случится, никому не будет жаль!.. Почему он выбрал Драко, а не тебя?!

Карл неровно шагнул назад. Потом ещё шаг… И ещё… Он брёл по аллеям, не разбирая дороги… На сердце словно легла тяжёлая плита… Конечно, леди Малфой сказала такое, потому что волновалась за сына… Даже если она действительно думала всё это, она бы ни за что не унизилась до того, чтобы говорить с ним… И всё же… В словах этой женщины была какая-то горькая правда…

Карл шёл, путаясь в пожухлой траве, и с каждым шагом тяжелее становился чёрный ворон на его плече…

Возвращение в Хогвартс заняло больше времени, чем он предполагал. Для трансгрессии нужно точно знать то место, куда хочешь попасть. Сегодня Карл этого не знал.

В коридорах замка толпились ученики, но, к удивлению юноши, лица у них были вовсе не счастливые.

«Им же всегда нравился Хогсмит…»

Вдруг студенты расступились, пропуская директора школы. Альбус Дамблдор подошёл к Карлу и сказал коротко:

— Идите за мной.

Карл молча подчинился. Сначала он решил, что тот собирается отругать его за побег из Хогсмита. Но это преступление не было таким серьёзным, а на лице директора лежали слишком глубокие тени.

«Может, он хочет дать мне задание!..»

Хотя Карла и приняли в Орден Феникса больше двух месяцев назад, его не приглашали на собрания, не обсуждали при нём планы борьбы с Томом Реддлом, ничего не поручали.

Альбус Дамблдор поднялся в больничное крыло, быстро прошёл мимо пустующих коек к кровати, отгороженной от других белой ширмой. Отдёрнув полог, он жестом пригласил Карла подойти.