Traduit par Alexandra de Holstein et René Ghil 20. Белый/Le blanc Нарцисс, восторг самовлюбленности, До боли сладостные сны, Любовь — до смерти, до бездонности, Всевластность чистой Белизны. Нарцисс, забвенье жизни, жалости, Желанье, страстность — до того, Что в белом — в белом! — вспышка алости, Забвенье лика своего. Нарцисс, туман самовнушения, Любовь к любви, вопрос-ответ, Загадка Жизни, отражение, Венчальный саван, белый цвет. Narcisse, l'extase de l'amour vers soi, Songes qui sont doux, jusqu'à la douleur! Amour — à mourir, et au gouffre: La toute-puissance de la pure Blancheur. Narcisse, oubli de vie et de pitié! Désir, passion à tant d'ardeur Qu'en le blanc — en le blanc — naisse un éclatement de pourpre! Oubli des sensations d'être! Narcisse, vertige de suggestion, Amour en l'amour! question et réponse, Enigme de Vie, reflet, Linceul nuptial: la couleur blanche. Traduit par Alexandra de Holstein et René Ghil
Вода/L'eau 1 Вода, стихия сладострастия, Вода, зеркальность наших дум, Бездонность снов, безбрежность счастия, Часов бегущих легкий шум. То недвижимо-безглагольная, То с неудержною волной, Но вечно легкая и вольная, И вечно дружная с Луной. И с Солнцем творческим слиянная, То — гул, то — плеск, то — блески струй. Стихия страстная и странная, Твой голос — влажный поцелуй. Eau, élément de volupté, Eau, transparence de nos pensées, — La profondeur des songes, l'illimité du honheur, Le bruit léger des heures qui courent! Parfois, immobile et silente, Parfois en vague inpétueuse, Mais légère et libre toujours, — Amie éternelle de la Lune… Et, en union avec le Soleil créateur, Tantôt un bourdonnement, tantôt le clapotis, Tantôt — éclat miroitant des courants: Elément passionné et étrange, Ta voix est un baiser humide. 3 Безмолвно она под землею таится, Ей Солнце и Небо, там в сумраке, снится, И нежная к Солнцу сумеет прорыться, Пещеры сплотит в города. Застынет, и дремлет, над горной вершиной, И дрогнет, услышавши возглас звериный, От крика проснется, сорвется лавиной, И вихрем несется Беда. Беззвучна в колодцах, в прозрачных озерах, Безгласна во влажных ласкающих взорах, Но в снежных узорах таится в ней шорох И звонкое вскрытие льда. Превратившись в снега, заключившись в усладу молчанья, Расстилаясь застывшей студеной немой пеленой, От зеленой Луны принимая в снежинки мерцанья, В первозданность Вода возвращается теплой весной. И играет волной, И бежит, и поет, И горит белизной Уплывающий лед. Нарастанием вод Затопляет луга, Все победно возьмет, Все зальет берега. Как раздольна игра Водопольной волны. Но шепнули «Пора!» Уходящие сны. И речной глубины Установлен размер. Все цветы зажжены. Пышен праздник Весны, В нем лучи сплетены Отдаленнейших сфер. Все приняло свой вечный вид, Лик озера зеркально спит. Безгласно дремлет гладь затона. О бесконечности услад Поет бессмертный водопад, Ключи бегут по скатам склона. И рек причудливый узор [28] Лелейной сказкой нежит взор, Их вид спокоен и беззвучен. И тот узор светло сплетен В серебряный, в хрустальный сон, Среди уклончивых излучин. И без конца поют ручьи, И нежат душу в забытьи Воздушно-сладкою тоскою. Как разность ярко здесь видна, Как ясно, что Вода — одна: Ручей различно-схож с рекою. И нам преданья говорят: Ручей с рекой — сестра и брат. Ручей ласкает слух, влечет нас в отдаленье, Ручей журчит, звучит, баюкает, поет. Река лелеет глаз, дает успокоенье Движеньем медленным безмолвствующих вод. Ручей, как чаровник, дремотно шепчет, манит, Ручей гадает нам, и вкрадчиво зовет. Река наш зыбкий дух яснит, а не туманит Успокоительным теченьем светлых вод. Ручей нам говорит: «Люби! Люби! Люби же!» Но в нем не отражен глубокий небосвод. Кто в реку заглянул, тот Небо видит ближе, Лазури хочется безмолвствующих вод. <…> вернуться Курсивом выделены строки, отсутствующие в переводе. |
